Но Шурыгин вновь заступился за староверов.
– Ну, не хотят люди паспортов брать, так это потому, что они вообще ничего, что хоть сколько-нибудь выходит за рамки прописанного еще их прадедами, не принимают. Не было в пятнадцатом веке у людей документов, значит, и им не надо. Хотя кое-какие блага цивилизации они все же приняли. Например, поля свои пашут на тракторах вместо лошадей.
– А что еще они из достижений цивилизации переняли?
Шурыгин смутился.
– Кажется, больше ничего.
В общем, из разговора со следователем Василиса уяснила, что дело ей придется иметь с людьми в высшей степени странными. И невольно в голове у нее все время вертелся вопрос: что же связывает Нину Кузьминичну с этими людьми? Похоже, что когда-то Нина Кузьминична знала жителей Малочаевки.
Во всяком случае, старшее поколение точно знала.
Потому что, если жизнь бабушки после того, как они с мужем – будущим дедом Василисы – поселились в Карповке, была ясна и прозрачна, то все, что касалось периода до этого, было скрыто завесой тайны. Бабушка никогда не говорила о своем прошлом, крайне редко рассказывала про мужа, еще реже про дочь. Но Савва Прохорович явился к бабушке, как к старой знакомой, значит, так оно и было.
И тут возникал новый вопрос. Что же заставило этих людей, Савву Прохоровича и других, спустя столько лет вновь искать встречи с бабушкой? Слать к ней сначала письма, а потом и нарочного с письмом? Что им было нужно от бедной старушки, которая едва передвигала ноги? И неспроста же бабушка Василисы согласилась двинуться с Саввой в путь. А когда поняла, что сама поехать не сможет, здоровье не позволит ей одолеть дальнее путешествие, послала вместо себя внучку.
Глава 7
Первым пунктом после прибытия Василисы в аэропорт Сыктывкара стал дом Игната Федоровича Батурина. Так уж получилось, что именно этот человек встречал Василису в аэропорту, обставив встречу с обстоятельностью, которую Василиса замечала за Игнатом Федоровичем и впоследствии.
Хотя он не знал, как выглядит та, кого ему надо встретить, но мужчина не растерялся. Он стоял у выхода с огромным развернутым над головой плакатом, на котором было написано «Василиса». Не заметить его было просто невозможно.
И все же Василиса заколебалась. Никакой ошибки тут быть не могло, этот человек встречает именно ее. Но она была уверена, что ее придет встречать сотрудник здешнего отдела полиции – Калязин, а он был, по словам Шурыгина, совсем молодым, моложе самого Шурыгина. Увы, стоящий с плакатом мужчина совсем не подходил под это описание.
Василиса еще немного подождала коллегу Шурыгина, о котором следователь сладко пел ей всю дорогу от Карповки до Питера, обещая защиту и покровительство, но никто так и не появился. Только мужчина с плакатом, и что-то в нем настораживало Василису.
«Где я могла его видеть?»
Присмотревшись к его лицу, Василиса наконец сообразила, откуда знает его. Его фотография была в паспорте, который они нашли в куртке покойного Саввы.
И тогда Василиса смело шагнула к Батурину.
– Это я! Я приехала!
Батурин радостно ей кивнул и тут же свернул плакат.
– Жена придумала, – пояснил он, смущаясь людского внимания, которое он невольно привлекал к себе до сих пор. – Езжай, говорит, с плакатом. А то как же ты родственницу узнаешь.
– Родственницу?
– А то как же!
– Кому?
– Да уж известное дело кому. Нам!
– Я ваша родственница?
Но Батурин больше ничего не стал объяснять Василисе.
– Жена скажет. У нее язык лучше подвешен.
Он сразу же взял на себя заботу о багаже Василисы, позволив ей нести только самую маленькую сумочку. Василисе новый знакомый понравился. Это был средних лет дядька, рассудительный и спокойный. Было что-то очень основательное во всем, что он делал. Волосы его уже покрылись сединой, но сам он был еще крепок и как-то кряжист. Руки у Игната Федоровича были крепкие и мозолистые, рабочие такие руки.
– Сейчас поедем к нам, – сказал он Василисе. – Сегодня вы у нас отдохнете.
– Неудобно как-то. Может, лучше я сразу в Малочаевку двину? Меня там ждут.
– Это что же получается? – неподдельно огорчился Игнат Федорович. – Жена уже наготовила кучу всего к вашему приезду, а вы не приедете? У нее и стол уже накрыт, и комната для вас приготовлена.
Услышав, что ради нее проделано столько всего, Василиса оттаяла.
– А мы вам заодно расскажем, почему Савва Прохорович вынужден был отправиться к вашей бабушке.
Это окончательно примирило Василису с необходимостью погостить у Игната Федоровича. Надо будет выяснить, как получилось, что он отдал Савве Прохоровичу свой паспорт. А то Шурыгин никаких подробностей на этот счет не сообщил. Немного смущало Василису, что никто из представителей полиции так и не появился в аэропорту и вообще до сих пор не дал о себе знать. Но Игнат Федорович объяснил, что следователь Калязин прихворнул, потому и не смог встретить Василису.
– А так-то он должен был приехать. Но ничего, отлежится, завтра утречком прямо у нас дома и появится. В Малочаевку-то он вас точно сопровождать захочет.
– Мне бы этого тоже хотелось. Я боюсь ехать туда одна.
– Ох и чудной народ там живет, доложу я вам! Ну да жена вам лучше моего о своей родне расскажет.
Жена Игната Федоровича – Марья Петровна – была под стать мужу. Невысокая, крепко сбитая, с хитреньким взглядом на простом, без всяких затей лице.
Марья Петровна сразу же обняла Василису и запричитала:
– Ох, Савву-то как жалко! Хороший был человек!
Видя ее скорбь, Василиса сочла нужным предупредить:
– Я его совсем не знала. Даже в первый раз увидела лишь мертвым.
– Да он-то тебя знал!
– Откуда же?
– Как откуда? Неспроста он к твоей бабушке в такую даль отправился, а по слову своего отца. Он велел бабушку твою назад привезти, чтобы могли ее старые косточки в родной земле упокоиться.
– Значит, бабушка родом из Малочаевки?
– А то!
– Вы знали, куда направляется Савва Прохорович, когда давали ему паспорт? Откуда?
– Так ведь не чужой он мне. Я и полиции так же сказала. Родственник он мне. Отец его – Прохор Кузьмич – моей маме двоюродным дедом приходится.
Прохор Кузьмич! При звуке этого имени в голове у Василисы вновь всплыли далекие детские воспоминания. Вот они с бабушкой сидят вечером за круглым, накрытым кружевной скатертью столом и играют в свою излюбленную игру – деревню Малочаевку. Маленькая Василиса с увлечением двигает по деревне фигурки, заставляя одних идти на сенокос, другим веля печь хлеб, а третьим стирать на речке. Но для нее это лишь раскрашенные куклы.
