Если нет Арджуманд на Земле, то нет и совершенства.
Задумавшись однажды над этим, он понял, что должен создать последнее пристанище для умершего тела любимой таким, чтобы оно было близко к совершенству самой Арджуманд.
Больше двадцати тысяч мастеров со всего света два десятка лет трудились над созданием Тадж-Махала. На берегу Джамны действительно рождалось самое красивое здание в мире. Но прежде архитекторы немало повозились с проектом.
Сначала Шах-Джехан отвергал один проект за другим, ведь согласно правилам нельзя переделывать уже возведенное. Падишаху приносили макеты, он изучал, качал головой, заставляя переделывать.
Однажды он сказал Джаханаре:
– Как только пойму, что все как надо, уеду из Агры в Дели.
– Почему, отец?
– Здесь все напоминает маму, слышу ее голос, вижу ее фигуру за каждым поворотом, боюсь сойти с ума.
И вот, наконец…
– Бегум, вас зовет падишах…
Джаханара не стала управляющей зенана вместо Ханзаде, ей ни к чему были ссоры и сплетни женщин. Но замуж не вышла, мать поручила ей отца и младших детей, и Джаханара приняла такой груз на свои девичьи плечи. Кто-то смотрел на нее с уважением, кто-то с насмешкой, кто-то с жалостью. Но ей было все равно, у нее был свой путь в жизни, своя судьба-кисмет.
Заботиться о младших девочках ей помогала Сати, которая учила и саму Джаханару.
Падишах ждал дочь в библиотеке, где горело множество светильников, а посередине был постоянно наполнен водой хауз-бассейн на случай пожара. И у каждого светильника стоял слуга с ведром воды.
Приглашение в библиотеку означало, что разговор не секретный. Джаханара знала, что днем у отца было совещание с архитектором и его помощниками, значит, что-то решили.
Шах-Джехан выглядел довольным, пригласил:
– Джаханара, посмотри.
На большой подставке стоял макет будущей усыпальницы.
Подойдя ближе, девушка замерла. Она поневоле много где побывала в Хиндустане, многое видела, но сейчас все стало не важно. Такого не было нигде!
Совершенное по пропорциям здание в четырех углах словно стражи охраняли иглы минаретов, огромный по сравнению с остальным купол идеален…
Но не меньше самого здания и минаретов Джаханару поразило отражение в зеленоватом стекле, полосой лежащем перед усыпальницей.
– Что это?
Джехан с удовольствием кивнул:
– Здесь будет вода, ведь вокруг райский сад. Усыпальница должна отражаться в воде.
– Это сказка…
Падишах кивнул:
– Теперь можно начинать строительство!
С этого дня его жизнь делилась на три части: меньшее время в сутках отдавалось государственным делам, еде, сну и остальным человеческим надобностям. Большая – Тадж-Махалу, за строительством которого падишах наблюдал лично от закладки огромного фундамента до рисунков инкрустации драгоценными камнями на стенах и каллиграфических надписей.
Еще одна посвящалась огранке алмазного сердца. Чтобы не испортить камень, падишах сначала долго совершенствовал свое умение. Никому было невдомек, для чего это делалось. Только Джаханара и Сати знали об алмазном сердце, но они молчали.
Наступил день, когда начали возводить само здание.
Наблюдая за каменщиками, Шах-Джехан заметил дочери:
– Я начал сердце.
Никто не понял, о чем речь, даже если бы услышали.
Джаханара только кивнула. Старый слуга Иса, сокрушенно качая головой, рассказал ей, что падишах каждый день не только молится и что-то шлифует, но и рыдает в отчаянии. А еще плачет в одиночестве, приходя туда, где во временной гробнице лежала его Арджуманд.
Джаханара знала об этом и без рассказов, сама слышала рыдания отца. Взрослый сильный человек, падишах огромного Хиндустана и спустя годы после смерти своей любимой жены не мог поверить, что ее нет. Он действительно мог сойти с ума. Спасал только Тадж-Махал и алмазное сердце. А еще дочь, с которой они все чаще сидели рядом, вспоминая Арджуманд или просто глядя на восток, где на бывшем поле для игры в поло росли стены прекраснейшего здания в память прекраснейшей из женщин.
Однажды отец стал вспоминать, как они познакомились. Это оказалось для Джаханары открытием, она не знала, что мать могла позволить себе такое – появиться на рынке с открытым лицом.
– Да, была одета, как простая девчонка, но рассуждала о дорогой уздечке, как опытный охотник или воин! Мне бы сразу заподозрить неладное, но я влюбился…
Больше всего Джаханара жалела о двух вещах – что не успела о многом расспросить мать и что у нее никогда не будет вот таких историй. Аллах дарует любовь не всем, а уж такую, как у матери с отцом, и вовсе единицам.
Чем больше отец рассказывал о любимой, тем больше Джаханара понимала, что Арджуманд для него жива и не умрет никогда. Мертво только тело, любовь осталась и сильна, как прежде.
Вечная любовь… такая бывает. Джаханара радовалась, что она сама плод именно такой любви. Казалось, это должно сделать их с братьями и сестрами судьбы прекрасными, однако так не случилось. Почему? Шах-Джехан ответа не знал.
Однажды Джаханара решилась спросить Аурангзеба:
– Почему у нас несчастливые судьбы, хотя мы рождены в любви?
Аурангзеб несколько мгновений смотрел на нее недоуменно, потом расхохотался:
– Ты о себе? Несчастлива, потому что замуж не берут? Хочешь, я прикажу кому-нибудь из своих полководцев, возьмет и будешь счастливо рожать ему детей, как мама – одного за другим?
Спросил и тут же замолчал, словно выдав какую-то тайну. Джаханара фыркнула:
– Глупец!
– Я счастлив, – крикнул ей вслед брат. – Счастлив, потому что занимаюсь делом, а не болтовней, как Дара.
Дети одной матери не могут быть одинаковыми, но какие же все-таки разные Дара Шикох и Аурангзеб! Дара унаследовал одни черты Моголов, Аурангзеб другие. Старший брат мягок, задумчив, он поэт, младший – воин, быстр, резок, часто жесток. Кто из них прав, кто был бы лучшим падишахом?
Джехан и Арджуманд любили старшего, об этом знали все, именно его отец назвал наследником престола. Но чем старше становились принцы, тем ясней становилось, что Аурангзеб с этим не смирится. Значит, будет война между братьями? Этого опасалась Арджуманд.
– Любимая, что мне делать? Может, сразу назвать наследником Аурангзеба, все равно он добьется трона?
Падишах приходил на могилу любимой жены советоваться. Подолгу сидел, глядя вдаль на медленную Джамну, мысленно разговаривал со своей Арджуманд. Иногда рассказывал ей, как идет строительство, какой красивой будет ее усыпальница, каким будет сад. Советовался, пытаясь понять, как поступила бы Арджуманд, вернее, что подсказала бы ему. Часто находил ответы на непростые вопросы именно здесь, словно Арджуманд и впрямь подсказывала.
