Раджив хватает меня за руку:
– Джейн, беги! Этот ход ведет в усыпальницу Сати за пределами Тадж-Махала. Я задвину саркофаг, и ты сумеешь уйти. Я не знаю, как справиться с этим, – он кивает на красные цифры, быстро меняющие друг друга на экране, – но попытаюсь что-нибудь сделать.
– Зато я знаю. – Я отодвигаю его в сторону. – Дай кинжал.
Я действительно знаю. На наше счастье, Престон не столь опытен в подобных делах и ему не дали сложное устройство или такое, какое нельзя обезвредить. Мало того, запас времени поставили достаточный, видно для того, чтобы Престон успел спуститься в подземный ход и спастись. Он хотел взорвать Тадж-Махал, а сам уйти по подземному ходу!
И все равно времени мало, я едва успеваю. Цифры гаснут на «13», нам и Тадж-Махалу оставалось жить тринадцать секунд.
– Где ты этому научилась?
Я отвечаю его же фразой:
– Там же, где и ты.
– Нет ли третьего устройства?
– Нет, ему и это-то тащить было тяжело, здесь фунтов пятнадцать…
Раджив с кем-то говорит по спецсвязи (мобильники здесь не берут), потом поворачивается ко мне:
– Джейн, через пару минут сюда ворвутся спецназовцы. Люди наверху освобождены, там все в порядке. Нужно убрать бутылку, чтобы случайно не взорвали. Сядь в стороне, они тебя не тронут, там знают, кто ты.
– А ты?
Он, смутившись, объясняет:
– А я уйду этим ходом. У меня еще не все дела завершены. Чатристы – это не только Арора, надо разобраться с остальными.
– Я с тобой.
– Куда?!
– Мои дела тоже не завершены. Ричардсон предал меня, но он же и погиб, защищая. И ты прав – чатристы не только Арора, но и заговор это не только чатристы. Пусть Ивер-Хилл ты знаешь лучше меня, но Лондон я знаю лучше!
– Ты с ума сошла!
– И давно. Иначе не прилетела бы в Мумбаи. Давай-ка прихватим этого гада? Сделаем вид, что спасали его, но ранение было слишком серьезным.
Раджив смотрит на меня с изумлением:
– Поистине женщина куда хитрей дьявола.
– А то! – весело соглашаюсь я.
– Джейн, а алмаз? Вы с Амритой единственные…
– Я знаю.
Я возвращаюсь к саркофагу Мумтаз, снимаю с него большое изображение Кали и кладу его на трупы лжемонахов, сбрасываю ложе для костра и устраиваю другое – из своего шарфа. Неровный свет факелов заставляет алмаз отбрасывать крошечные световые блики по всему помещению. В подземелье Тадж-Махала после стрельбы и смертей вернулась сказка.
– Давай быстрей, – командует Раджив. – Если не передумала.
– Не надейся от меня отвязаться, – говорю я, а сама хватаю Престона за ноги и ворчу: – Тяжелый гад…
– Подожди минуту, я задвину саркофаг и возьму его под мышки.
Проход узкий, и тащить тяжело, но мы стараемся. Тело убитого Престона нам пригодится в качестве вещественного доказательства. Ведь еще предстоит объясняться с теми, кто его прислал.
– Раджив, скажем, что он просто не сумел или не успел включить устройство…
Сингх возражает:
– Ты ни о каком устройстве не подозреваешь. Мы просто уносили раненого Престона подземным ходом, о котором я знал, а ты даже не подозревала. И не вздумай сказать, что ты его раскрыла. Просто решила, что он такая же жертва предателей, как и ты.
– А предатели?
– Арора и Кадера. Они не собирались взрывать Тадж-Махал, потому и застрелили Престона. Его ранил Салман, остальное для тебя было в тумане, поняла? Я сам все объясню.
Ничего себе командир!
– И как я должна объяснять то, что тащу эту сволочь сейчас?
– Ты нашла алмаз и убедила Амриту вернуть его в Тадж-Махал. А дальше в подземелье началось черт-те что, в результате чего выжили только мы с тобой. Ты была под действием наркотиков. Кстати, я должен был накачать тебя по пути от ворот.
Мы пререкаемся всю дорогу, попутно костеря толстого Престона за его объемы, плохо вписывающиеся в габариты подземного хода. Когда наконец выбираемся в усыпальницу Сати, измучены донельзя, а перепачканы еще больше. Престона тоже трудно узнать, его тело с трудом проходило через узкие перелазы.
Перед самым выходом Раджив вдруг притягивает меня к себе:
– Ты обещала, что повторишь свои слова, если мы выживем. Я, конечно, не уверен, что все обошлось, но лучше повтори на всякий случай.
– Я тебя люблю, хоть это глупо.
– Вот второй половины фразы не было. Повторяй снова.
– Раджив!
– Повторяй за мной: я тебя люблю.
– А ты сейчас в качестве примера это сказал или от самого себя?
– Как же ты перемазалась, Джейн! Смотри, вот здесь лежал алмаз. Когда Амрита его вытащила, то заменила на стеклянный. Я решил, что это сделал Сатри. Он так испугался разбитого сердца…
– Раджив! О том, что ты вырезал сердце мертвого Сатри, я знаю.
– Амрита сказала?
– Я сама поняла. Почему ты не зовешь ее матерью?
– В нашей семье не принято. Может, хватит болтать о других? Иди ко мне.
Мы все же поцеловались.
Эпилог
В Тадж-Махал невиданная очередь, там выставка одного-единственного алмаза, названного так же, как сама усыпальница, – «Тадж-Махал». Это чудо проделало трудный обратный путь от Лондона, куда его вывез владелец, до Агры.
Алмаз крали дважды, но каждый раз доблестная полиция возвращала сокровище владельцу, имя которого так и не раскрыто. Теперь бриллиант передан народу Индии и будет вечно храниться в специальном музее, посвященном любви. Конечно, на территории Тадж-Махала.
О том, что сам комплекс едва не взлетел на воздух, знает узкий круг лиц, болтливостью не страдающий. Доблестный индийский спецназ обезвредил засевших в подземной части фанатиков, которые хотели принести кровавую жертву своей богине. Но все обошлось, фанатики убиты, жертва не принесена, тем самым Тадж-Махал не осквернен.
Возвращение алмаза снизило накал страстей, бушевавших в Агре, красота словно примирила индусов и мусульман. И сотни тысяч людей, как и раньше, выстраиваются в очереди, чтобы собственным глазами увидеть чудесный памятник любви Шах-Джехана – два Тадж-Махала.
Раджив замечает:
– Ордена Хранителей больше нет, только вы двое. Что делать будете?
Я не согласна:
– Нет, не только мы.
– Меня добавили?
– Орден Хранителей теперь все они, – я киваю на огромную очередь. – Они сохранят камень, а он сохранит любовь. И наоборот. Так лучше, чем прятать в подземелье.
