Я радуюсь, надеясь, что эти каникулы касаются и меня тоже, тем более мои две недели скоро заканчиваются.
Не тут-то было! Объявив, что все свободны, Сингх зовет:
– Мисс Макгрегори, задержитесь, пожалуйста.
Занялась своими делами называется! Что ему от меня нужно, обсудить неснятые сцены? Какая разница, если он все равно делает так, как считает нужным сам?
Пока я пробираюсь между довольными предстоящим отдыхом актерами, Алисия приветственно машет мне рукой (приходится отвечать), еще о чем-то говорит с Сингхом и уходит вместе с Кадерой.
Сингх также знаком просит меня подождать, пока он закончит беседу с актером, игравшим Асаф-Хана. Я жду, стараясь не смотреть в его сторону. Здесь, в Болливуде, Сингх совсем иной, чем был в Агре. Ему не дашь и двадцати пяти, хотя я помню, что он на год старше меня, то есть ему тридцать три. Облегающая футболка подчеркивает рельефную мускулатуру, индиец похож на греческого бога, какими их изображают на иллюстрациях к книгам, только волосы черные и нет уродливой массивной челюсти, а нос с легкой горбинкой.
Меня мало интересует внешность мужчин, больше интеллект. А уж красивых актеров и вовсе считаю пустышками, тем более актеров Болливуда. Для чего он репетировал танец с молодыми актерами, небось, для какой-нибудь глупой слезогонной драмы о любви?
Я ловлю себя на том, что стараюсь не вспоминать об увиденных кадрах «Тадж-Махала» и почему-то ищу, к чему бы придраться. Это из-за невозможности заняться своими делами? Но вдруг Сингх сам решил предложить мне расторгнуть контракт сегодня? Хорошо бы… И просить не придется.
И снова не то, почему-то это «хорошо бы» даже мысленно не звучит уверенно.
Я прикрикиваю сама на себя: прилетела в этот кошмар работать, так работай!
Дольше критикой заниматься не получается, потому что Сингх подходит ко мне:
– Несколько слов, мисс Макгрегори.
– Да?
Он вздыхает и говорит то, чего я не ожидала:
– Что вы искали в Агре и о чем расспрашивали сегодня Кадеру?
Мысленно обругав Салмана, я пожимаю плечами:
– К работе это отношения не имеет. И съемкам не мешает.
– Вы не понимаете, что это может быть опасно, и если к кому-то не имеет отношения, так это к вам лично?
– Это мне решать – чем заниматься в свободное от обязанностей время.
– Мисс Макгрегори, повторяю: не лезьте не в свое дело! Если вас что-то интересует, спросите у меня.
– Мистер Сингх! – Я страшно зла и тоже перехожу на официальный тон. – Вы не знаете и не желаете знать ничего, кроме своих съемок. Убит человек, который задумал этот фильм, а вам все равно?!
– Мне не все равно, поверьте. – Его тон почему-то смягчается.
– О, да! Вы наверняка произнесли проникновенную речь от имени всех сотрудников, выражая соболезнование самому себе за безвременную потерю.
Раджив, не обращая внимания на мой сарказм, упрямо повторяет:
– И все же прошу не вмешиваться не в свое дело.
– Я не вмешиваюсь в ваши дела, остальное мое дело. Если полиция ничего не предпринимает…
Договорить не успеваю, Сингх буквально шипит:
– Если полиция не докладывает о своем расследовании вам с Кираном Шандаром, это не значит, что она ничего не делает! И Тапар еще не полиция.
Следующую секунду я хватаю ртом воздух, прежде чем произнести:
– А… а… откуда вы знаете о Шандаре и Тапаре?
Он чуть смущен, явно сказал больше, чем хотел или даже мог. Но после легкой запинки все же объясняет:
– Кирана я знаю давно, еще со студенческих лет. А Тапар… ну, к кому же еще вы могли ходить в тот полицейский участок, если Тапар занимается… занимался делом Сатри?
– Уже не занимается?
– Нет. – Тон миролюбивый, но все же стальной. – Мисс Макгрегори, займитесь и вы своим делом. Если вы полагаете, что те, кто убил Сатри, пожалеют вас, то ошибаетесь.
– А вы знаете, кто именно убил Сатри? – Разве я могла упустить возможность задать такой вопрос?
Раджив смеется:
– Наш с вами приятель Киран Шандар все доходчиво объяснил. Разве его слов недостаточно?
Я собираюсь уже было спросить, а не объяснил ли Шандар заодно, кто я такая, но звонит мой мобильный. Это доктор Ананд Кумар, которого рекомендовал делийский врач, в свою очередь рекомендованный мне Викрамом Ратхором. Сингх дает понять, чтобы я ответила.
Кумар предлагает приехать в клинику и получить рекомендации, а также рецепты на лекарства. Возможно, я бы отказалась, но, услышав название клиники, выражаю готовность немедленно явиться к нему. Дело в том, что в Вокхардт Глобал лежит Энни Ричардсон. Эдвард запретил связываться с ним, но, если мы случайно столкнемся или я просто поинтересуюсь самочувствием Энни, не называя своего имени, ничего страшного не произойдет.
По моей просьбе Калеб Арора уже узнавал о ее состоянии, сообщил, что все по-прежнему. Это означало хотя бы, что Энни жива.
– Вам нужно в больницу? Нездоровы?
Так я тебе и сказала!
– Лондонская знакомая здесь, хочу навестить, кажется, она пришла в себя.
– Хорошо, позже договорим. У меня к вам серьезное предложение, но, если вы заняты следующие два дня, мое предложение не имеет смысла.
– Я занята ближайшие два часа, но, надеюсь, не дня. Что за предложение?
Если он скажет, что я могу не возвращаться после недельных каникул на площадку, я возражать не буду.
– Мисс Макгрегори, вы бывали в Тадж-Махале? Раньше бывали?
– Нет.
Следующие несколько секунд Сингх явно сомневается, стоит ли продолжать.
– Я дал всем отдых, но хочу предложить съездить в Агру и посмотреть на нее моими глазами.
У меня даже дыхание сбилось. Раджив Сингх приглашал меня в Тадж-Махал?
– Я бы очень этого хотела…
– Рад слышать. Хочу, чтобы вы увидели Тадж-Махал ночью и на рассвете.
– Разве туда пускают ночью?
– В полнолуние, если оно не совпадает с пятницей или Рамаданом, пускают. Постарайтесь освободиться к двум и ни во что не вмешаться. Я заеду за вами в отель.
Еще один опекун нашелся. Я усмехаюсь:
– Не переживайте, я буду переходить улицу только на зеленый сигнал светофора, смотреть под ноги и по сторонам и не сяду в машину к незнакомцу, даже если это Шах Рукх Кхан.
Сингх только сокрушенно качает головой, словно я неразумное дитя.
Я еще не доехала до клиники, когда раздается звонок Алисии Хилл. Ее вопрос меня удивляет:
– Раджив пригласил вас посмотреть Индию?
