Я не знаю, можно ли говорить с кем-то на эту тему, но решаю, что отрицать глупо.
– Да.
– Надеюсь, вы согласились? Мы с Салманом тоже едем, думаю, будет интересно. Раджив знает, что показывать.
Выяснилось, что мы должны смотреть не только Тадж-Махал, но и Индию вообще, к тому же ехать на машине, а экскурсоводом будет сам Сингх.
Это неожиданно. Но я все равно киваю:
– Не отказалась. Правда, я не знала, мы поедем на машине.
– Вот этого не бойтесь, у Раджива хороший внедорожник, и водит он уверенно. Сингх назначил встречу у вас в «Оберое» в два.
– Да, он обещал заехать.
– Они с Кадерой решили показать нам Индию, которую любят.
Вот, значит, как… С одной стороны, это упрощает ситуацию, ведь мы едем не вдвоем, с другой – я просто не знаю, как к этому относиться. Но мне нужно в Агру, чтобы искать алмаз…
Вот этот последний довод перевешивает все – в Мумбаи я ничего не найду, к тому же за время поездки сумею что-нибудь выпытать у Сингха, Алисии и Кадеры…
Я обманываю сама себя, но как же хочется быть обманутой! Вернее, хочется побыть хоть день рядом с этим непостижимым человеком, который вчера тащил меня, словно девчонку, в машину, потом танцевал, как заправский танцор диско, а потом пригласил посмотреть Тадж-Махал его глазами. А еще он режиссировал и сыграл такого Шах-Джехана, какого я представить не могла.
Раджив Сингх одновременно индиец и европеец, богач и трудяга, насмешник и очень жесткий администратор. Что ж, тем интересней будет рядом с ним в эти дни, тем более знает Сингх куда больше, чем говорит. О том, что он презренный актер презираемого мной Болливуда, я уже не вспоминаю. Оказывается, и Болливуд разный, и актеры в нем тоже. Наверное, как и везде.
Вокхардт Глобал Хедквотерс – роскошный комплекс из стекла и бетона на северном берегу реки Мити. Только увидев перед собой эту махину, я оценила шансы на случайную встречу с Ричардсоном как ничтожные. Однако узнать о здоровье Энни можно.
Снаружи клинический центр похож на штаб-квартиру гигантской международной компании, внутри – на пятизвездочный отель.
Я довольно легко нашла кабинет доктора Ананда Кумара, который обрадовался мне словно родной. В его глазах была смесь восторга и любопытства. Еще бы, люди с пересаженными сердцами встречаются гораздо реже тех, у кого кариес. Как же мне надоело быть ходячим экспонатом успехов кардиологии!
– У вас возникли проблемы? Доктор Викрам Ратхор говорил, что все просто прекрасно.
– Проблем нет, я просто хотела, чтобы вы это подтвердили и выписали на всякий случай какое-то средство, если станет не по себе из-за духоты.
– А вам было плохо? Где и когда?
– Нет-нет! Еще раз повторяю, что проблем никаких. – Не признаваться же ему, что сердце проснулось. На отсутствие нормального поведения чужого сердца я жаловалась Ратхору, а когда все начало приходить в норму, испугалась.
– Хорошо, нам нужно сделать несколько анализов. Это займет немного времени…
И снова все физические показатели прекрасные. Доктор Кумар радуется не меньше Ратхора:
– Вас хоть на выставку. Можете заниматься спортом. А если есть учащенное сердцебиение или другие проблемы, то это – эмоциональная реакция. Советую не волноваться и не думать о духоте, жаре или пробках на дорогах.
Показав несколько дыхательных упражнений, он рекомендует пить соки и не находиться подолгу на солнце.
– Вероятно, у вас был эмоциональный донор, – вдруг замечает он. – Доктор Ратхор говорил вам, что вместе с сердцем реципиентам часто передаются и некоторые черты характера?
– Говорил…
Черт подери! Вот только эмоционального донора мне не хватало!
Закончив разговор с Кумаром, я отправляюсь разыскивать Энни Ричардсон. Это несложно, никто не требует у меня документы, никто не выворачивает карманы на предмет наличия оружия, зато сообщают, в какой палате Энни лежит. Какие они все улыбчивые и доброжелательные!
А вот пообщаться с ней не удается – Энни без сознания. Искусственная кома? Похоже… Медсестра объясняет:
– Ей так легче.
Все, что я могу, – погладить ее руку и тихонько попросить:
– Энни, дорогая, выкарабкайся, прошу тебя. Ты очень нужна Эдварду, ты нужна всем.
Я смотрю на заострившиеся черты лица, бледную с синеватым оттенком кожу и понимаю, что Энни не выкарабкается. В ее палате, несмотря на работающий на полную мощность кондиционер, витает тот самый запах смерти. Спрашивать, сколько Энни осталось, глупо, может, месяц, а может, час. Мне кажется, что последние часы лучше провести в сознании, но, вероятно, боль была слишком сильной, и врачи решили облегчить пациентке страдания. Наверное, Ричардсоны опоздали, обратись они раньше, Энни могли спасти. А может, и нет.
Я пишу на вырванном из блокнота листочке: «Энни, держись, я тебя люблю. Д.М.Г.», и ухожу. Больше я ничего не могу сделать.
В отеле я осторожно выясняю, как оплачен мой номер.
– До конца месяца, мисс Макгрегори, – белозубый улыбчивый клерк говорит по-английски без малейшего акцента.
В моем распоряжении весь срок до окончания действия договора… Щедро со стороны «Пайнвуда».
Звонит Сингх:
– Джейн, сегодня мы покажем вам с Алисией Мумбаи, который вы не знаете, а завтра поедем в Агру. Договорились?
– Хорошо.
В два часа я в холле, Раджив уже ждет, но Алисии с Кадерой еще нет. Сингх смеется:
– В этом она стала настоящей индианкой.
Я согласна, поскольку успела убедиться, что в Индии понятие пунктуальности отсутствует вовсе. Опоздание на полчаса это вообще не опоздание.
– Разница между опозданием европейца и индуса в самой жизненной философии. Там, где вы видите простую непунктуальность, у индусов понимание, что жизнь бесконечна. А если это так, стоит ли куда-то спешить?
Я киваю, хотя не вполне с ним согласна. Раджив заметил, и в его взгляде я улавливаю смесь легкого сарказма и откровенного лукавства.
– Джейн, вас действительно так тянет в Тадж-Махал?
– Почему действительно?
– Престон сказал, что тянет. Он вообще просил показывать все, что возможно в Индии, пока вам не надоест.
На небе ни облачка, солнце сияет, рассыпая во все стороны лучи и играя солнечными зайчиками на воде залива, а мне кажется, что заметно потемнело. Так вот почему Сингх пригласил меня в Агру – Престон попросил… Я мысленно огрызаюсь: а ты чего ждала, что Сингх бросит все, чтобы просто показать тебе Тадж-Махал?! Да и зачем он тебе?
– Не стоит тратить на это время, я могу все посмотреть сама и после окончания съемок.
– Нет, самой вам не удастся увидеть и десятой части, к тому же я хочу, чтобы вы посмотрели моими глазами. И ваш покровитель просил ни на минуту не оставлять вас одну, поскольку вы имеете способность попадать в трудные ситуации. В последнем я успел убедиться.
