Книга Земля навылет, страница 120. Автор книги Геннадий Прашкевич, Алексей Гребенников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Земля навылет»

Cтраница 120

— Как вы решаете щекотливые ситуации?

— Мучаюсь бессонницей. Жду, когда само рассосется.

— А на корабле? Здесь, у нас? Каким образом вы расслабляетесь на «Уззе»?

— Дружу с Черным Гансом. Часто болтаю с ним. Мимо кофейного агрегата на второй палубе не пройдешь, после вахты каждому приятно выпить кофе. Если не хочется говорить, Черный Ганс потихоньку шепчет мантры из «Гамлета». «Одиночество есть жребий всех выдающихся умов».

— Он правда помнит анекдоты еще первого экипажа?

— Конечно. Ведь создавался он для Модуля. Честно говоря, мне нравится болтать с Черным Гансом. Он ничего особенного не знает о Чужих, но, по крайней мере, никого ими не пугает. И мантры из «Гамлета» у него всегда с подтекстом. «Он встал, оделся, отпер дверь, и та, что в дверь вошла, уже не девушкой ушла из этого угла». Это щекотливая ситуация, тайтай, или просто несовпадение хаосов?

— Как Черный Ганс относится к учебным тревогам?

— Никак. Зато мышей недолюбливает. Наверное, кто-то из создателей его программ боялся этих тварей. Никакой изоляции у Черного Ганса нет, грызть ему нечего, тайтай, а он боится. Мы, тайтай, мало знаем о природе своих страхов. Скажем, для Канта вопрос о любом знании, в том числе и о страхе, сводился всего лишь к возможности синтетических суждений априори, а для Фихте — к вопросу о сущности человека, но Черному Гансу на старую немецкую философию наплевать, да и я после собачьих вахт слишком устаю, чтобы копать глубоко, понимаете? Такая у нас служба. В семь ноль-ноль — подъем. В восемь ноль-ноль — завтрак. В девять ноль-ноль — построение, подъем флага, развод, проверка отсеков. Потом проверка скафандров — литиевые патроны, аккумуляторы, система охлаждения. Тестирование систем жизнеобеспечения, уборка отсеков. Драишь по мокрому пролету, а роботы Бековича рвут швабру из рук. Они не слышали о старых немецких философах. Они считают, что физический труд — их прерогатива.

кси

«Как вы решаете щекотливые ситуации?»

Вольно было фрау Ерсэль задавать такие вопросы!

Но, если честно, я не знал, что на это ответить. Рассуждения стармеха Бековича окончательно сбили меня с толку. Я и раньше не всё мог объяснить, просто боялся задуматься, а теперь еще воспоминания. Какие-то фразочки в разговорах с коллегами, какие-то намёки в печати… Почему-то моя девушка не любила встречаться с моим отцом. Она говорила, что не любит знаменитостей, они привлекают к себе много внимания, но, кажется, она скрывала что-то. Однажды она улетала из Рима. Эту историю она рассказала мне гораздо позже. Рейсы задерживали, потому что в те дни Италию посещал господин У, а это вызывало нездоровую шумиху. На информационных экранах каждые пять минут возникали варианты портретов Железного Драйдена.

«Приглядись к соседу!»

Глаза, уши, особые приметы.

«Сотрудничайте с безопасностью!»

Одно вроде бы лицо, но ничего конкретного.

Всё, связанное с Железным Драйденом, строилось на слухах и на догадках. Железный Драйден в те годы был чем-то вроде пресловутых мышей с «Уззы»: ловят одну, а вылавливают многих.

«Я хотела позавтракать в «Pedicabo», в монинг-клубе, — пожаловалась моя девушка подсевшей к ее столику паре. Если честно, моя гламурная кисо ни верила тогда в существование Железного Драйдена. Террористы — это же где-то далеко. Это не для нас. Это как Панамский канал, через который, конечно, можно проплыть, но покажите мне человека, который это только что проделал? Гламурные кисо сильны своей непричастностью к мировым событиям. — Может, в «Pedicabo» подают пассерованный топинамбур с одеколонным муссом, — пожаловалась моя девушка, — зато там не пугают этими ужасными рожами на экранах».

«Я — Беппе», — улыбнулся незнакомец.

Он был среднего роста, глаза серые, смеющиеся, благородный лоб.

Ничего более конкретного гламурное кисо не запомнила, зато спутница его врезалась ей в память. С молний тонкой замшевой куртки свисали серебряные замки размером с чайную ложку. Конечно, голубые джинсы, конечно, низкие дорожные туфли. А еще сумочка на серебряной цепи — с книгу величиной. Может, она так хорошо всё это запомнила потому, что спутница Беппе презрительно щурилась на мою гламурную кисо. На ее светлую юбку-карандаш. На чудесную шляпку, белые перчатки. Спутница Беппе явно чувствовала в моей девушке классового врага. Впрочем, замечание моей девушки ей понравилось. Она негромко повторила: «Эти ужасные рожи!» И вдруг фыркнула: «Аристократ на «бугатти» промчись, а ты, пролетарий, иди в лифт помочись!»

Гламурная кисо окаменела.

«Айрис», — представилась итальянка.

Но гламурная кисо окаменела. С нею такое случалось. Когда меня впервые представили ей: «Это наш Александр», она умудрилась спросить: «Это вас так зовут?» А там, в аэропорту «Леонардо» у гламурной кисо буквально язык примерз к нёбу.

Пришлось Беппе вмешаться: «У каждого свой юмор, правда?»

Моя девушка явно ему понравилась. Она, наверное, понравилась ему даже больше, чем сопровождавшая его сучка (определение гламурной кисо). Вожди богатых племен когда-то ели из золотых чашек, это подчеркивало их силу и удачливость, — Беппе чувствовал, что моя гламурное кисо любит порядок и уверенность. От нее несло золотом и комфортом.

«Приходилось вам есть печень муравьеда?»

«Я чуть не описалась, — позже признавалась мне гламурное кисо. — О, Александр! Беппе так это произнес, будто я каждый день вырываю печень у бедных муравьедов. Это ведь животное, да? Или рыба? А его сучка добавила, что сами они уже давно гоняются за одним таким».

К счастью, объявили рейс на Москву.

«Бон шанс!» Они распрощались. Навсегда.

А вечером в новостях первым экраном прошло лицо сучки Айрис, убитой в перестрелке всё в том же римском аэропорту. Айрис и начала перестрелку, увидев спускающихся по трапу гостей. Может, посчитала, что среди них находится господин У. Под замшевой курткой Айрис оказался короткоствольный автомат, а на широком поясе крупные буквы: «Увидишь и обрадуешься!»

Гламурная кисо зарыдала — задним числом.

«Александр, мы могли с тобой не увидеться».

Но Айрис (если ее так звали) гонялась совсем за другой дичью.

«Этот Беппе был настоящий красавец». Странно, после знакомства с моим отцом, моя девушка никогда больше не возвращалась к истории в римском аэропорту.

омикрон

В три ноль-ноль по бортовому времени меня вызвали к капитану.

Такие встречи специально не планируются. Капитан Поляков и я, мы — как солнце и маковое зернышко. Все мои действия изначально вписаны в корабельный распорядок, а действия капитана организует только он сам. Темный китель с золотыми шевронами на рукавах, хмурый взгляд, — я сразу понял, что вызов не принесет мне радости.

«Марсовый Стеклов при…»

Он оборвал: «Обойдемся без доклада».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация