Что касается трупов, найденных в северном секторе полигона, оба тщательно исследуются. На запрос о человеке в форме легионера полковник Вокулер (Кайенна) подтвердил (предположительно), что это его рядовой. Имя Герт Лау, прибыл во Французскую Гвиану из Германии (см. приложение). Указанный Герт Лау пропал в сельве почти год назад во время воздушного патрулирования практически не заселенного района Инини. Полковник Вокулер подозревает Герта Лау, а с ним пилота и еще семерых легионеров (см. приложение) в массовом дезертирстве. Они могли перелететь в Бразилию. Такое время от времени случается. В ближайшее время в часть для опознания трупов прибудут капрал Тардье и рядовой Джек Кроуфт. Майор Моро настаивает на активном продолжении расследования, сэр. По его мнению следы пропавшего танка могут привести нас к чему-то очень неожиданному.
Полковник Редноу.
РЕЗОЛЮЦИЯ: Сообразуясь с новыми данными, предоставить капралу Тардье и его подчиненному возможность детально изучить интересующие их «материалы». Всеми силами пресекать возможное просачивание какой-либо информации с территории танковой части. Майора Моро откомандировать в Кайенну, наделив особыми полномочиями.
Генерал Бастер.
17 ноября 1999 года. Французская Гвиана. Инини.
Валентину снился тесный салон.
Тусклое освещение. Спящие пассажиры.
Во сне Валентин знал, что ничья рука не дотянется до самолета. Даже длинная рука бывшего полковника КГБ, столько лет преследовавшего его в России. Очнувшись (так снилось Валентину), он с наслаждением прокатывал в усталом мозгу простую и такую замечательную мысль: теперь ничья рука до него не дотянется! Он летит в Париж. В Париж, черт побери! Когда приблизилась улыбчивая стюардесса и негромко, чтобы никого не разбудить, спросила, чего желает месье. Валентин с наслаждением ответил: «Коньяк». Да, хороший французский коньяк. Чего еще может желать свободный человек, прошедший десять кругов ада? И спросил: «У нас все в порядке?» Стюардесса улыбнулась: «Конечно, мсье». — «И никаких отклонений в маршруте?» — «Совершенно никаких». — «Значит, Париж, Париж!» — «Совершенно никаких отклонений, — улыбаясь повторила стюардесса. — Париж — Москва. У нас почти не бывает отклонений. Маршрут детально отработан за много лет».
Париж — Москва! Валентина пробило потом.
«Простите, как вы сказали: Париж — Москва?»
«Ну да. Совершенно рядовой рейс, не стоит волноваться. — Стюардессу смешил этот здоровяк. Pour les jeunes filles. Иногда таким здоровякам все приходится объяснять, как молодым девицам. Нервы. Такое время. — Еще коньяк, мсье?»
«Париж — Москва?» — ошеломленно повторил Валентин.
«Именно так, мсье. Прямой рейс. Через час приземлимся».
Через час. В чудовищном сне Валентину почему-то не приходило в голову спросить стюардессу, а как он, собственно, попал на борт, летящий в Москву, если только что взлетел в Шереметьево? Его похитили? Он просто умирал от мертвого ужаса — вновь оказаться в руках бывшего полковника. «Видишь, дорогой, — слышал он во сне знакомый скрипучий голос. — У тебя был выбор».
Сеар!
«Видишь, дорогой, — скрипел во сне бывший полковник. — Напрасно ты пытался всем доказать, что я украл большие деньги. Я вовсе не украл. Я сохранил. Это большая разница. Пока вы сокрушали прекрасную страну в угаре своего демократического путча, я ни цента не потратил из того, что принадлежит народу. Напротив, я приумножил богатство, доверенное мне партией».
Сеар! Сеар!
«Я будущее спасал, дурак! А ты полез куда не нужно. В Шереметьево тебе объяснят».
Дикий сон!
Валентин проснулся.
Он лежал в траве. Над вырубкой стелился тонкий туман, выравнивал гнилые холмики и ложбинки.
Сеар! Сеар!
Горела покусанная москитами шея.
Он бесшумно спустился на заиленный берег.
Почему так часто снится это нелепое возвращение в Москву? Почему даже Марсель не смыл эти воспоминания? «Теперь ты Морис Дюфи, привыкай, — сказал ему на сборном пункте капрал Тардье. — Отслужишь срок по контракту, получишь настоящие документы. С ними можешь отправиться куда угодно, хоть в Россию. Откуда у тебя шрам на виске?»
«Не помню».
«Правильный ответ».
В Марселе волонтерам выдали спортивные костюмы и форму.
В кубриках казармы размещалось уже не двадцать пять человек, как в Париже, а всего шестнадцать. 5.30 — подъем. 6.30 — завтрак. 11.00 — обед. 17.00 — ужин. До 21.00 — свободное время. Времени ни на какие воспоминания не оставалось. Каждый старался показать лучшие результаты, но отсев все равно был огромным. Соседа по кубрику, длинноногого танзанийца Куако, отсеяли из-за плохих зубов. Француза Гюи, белобрысого, на редкость нежадного боксера-неудачника — из-за недавно перенесенной операции на почке. Немца Вольфа, с которым Валентин успел сблизиться, сломали в «гестапо», так волонтеры прозвали отдел психологических тестов.
«Ты жил в Германии?»
«Да».
«Ты жил в Восточной Германии?»
«Да».
«Ты родился в Восточной Германии?»
«Да».
«Ты служил в армии?»
«Да».
«Ты служил в армии Восточной Германии?»
«Да».
«Ты хотел служить в армии Восточной Германии?»
«Я не думал об этом. Меня призвали».
«Ты служил потому, что тебе нравится Восточная Германия?»
Собственно говоря, немец так и не понял, почему его отсеяли. «Может, надо было отвечать как-то иначе?» — «Может. — Валентин, конечно, сочувствовал немцу. — Никто ведь не подскажет, надо выворачиваться самому. Куда ты теперь?» — «Не знаю. Потолкаюсь среди марсельских пушеров. А ты?» — «Подразделение диж». — «Станешь генералом», — без зависти сказал немец. — «В легионе не становятся генералами. Мне бы отработать контракт…»
Озеро высветилось.
Пыльное, неестественно плоское.
Женщине, труп которой нашли в руинах малоки, фантастически повезло.
Майор Моро покачал головой. Эта шлюха могла разбиться при падении самолета, ее могло разорвать на куски, ее могла укусить ядовитая змея, но каким-то образом развозчица смерти выкарабкалась на берег.
Но на этом везение кончилось.
Майор закурил. Снайпер Кул, застывший в тени паракусана, повернул голову. Гигантское весельное дерево сильно наклонилось к озеру, его поддерживали, как контрфорсы, чудовищные плоские отростки. Индейцы режут из таких «досок» весла, отсюда название. Природа много чего подарила индейцам для нормального существования в сельве, желчно подумал майор. Он видел, как Джек Кроуфт бросил в кружку с водой таблетку пантоцида. Коричневая вода сразу посветлела. С негромким шорохом соскользнул с дерева легионер Коффи. Расписанная маскировочным узором лысина, ободранное плечо. Подняться на такое огромное дерево, как сходить в другой мир.
