— Как и ты, Арнбьерн! — проревел в ответ Хроллейф. — Я бы не пошел с тобой и в отхожее место, если бы мне приспичило сблевать!
Вперед выступил Ингольф.
— Давайте поговорим об этом на совете. Все предводители должны обсудить это предложение! — крикнул он, и ответом ему стал одобрительный гул, потому что он первым высказал хоть какую-то разумную мысль.
Харальд встретился взглядом с Торгримом, и Ночной Волк прочел в глазах сына просьбу о помощи. Торгрим кивнул, и Харальд перевел слова Ингольфа Бригит. Бригит ответила, и теперь уже Харальд заговорил громким голосом:
— Принцесса считает это предложение мудрым, но она просит вас поспешить, поскольку вскоре мы должны атаковать. Каждая минута нашего промедления позволяет обороне Тары укрепиться.
Вожаки, отделившись от цепи норманнов, отошли на дюжину ярдов в сторону: Арнбьерн и Болли сын Торвальда, Хроллейф, Ингольф и Орнольф. Торгрим сунул Железный Зуб в ножны и тоже направился к группе предводителей, но потом остановился и повернулся.
— Харальд! — окликнул он сына. — Идем со мной!
Харальд поспешил к нему, но на лице его читались удивление и тревога.
— Зачем, отец? Я ведь не ярл и даже не воин хирда.
— Да, — согласился Торгрим. — Зато ты — единственный, кто имеет хотя бы малейшее представление о том, что здесь происходит.
Сидя в седле своей гнедой кобылы, Руарк мак Брайн смотрел, как Бригит уверенно развернула свою лошадь и шагом направила ее к тому месту, где ее поджидал он сам, а также Брендан мак Айдан и другие военачальники. Это была ее идея, и поначалу он отнесся к ней с изрядным скептицизмом, но теперь начал думать, что она была права. Как только заревел рог, призывающий выйти из боя, и ирландские пехотинцы шагнули назад, норманны сразу же прекратили сражение. И вот теперь их можно было убедить перейти на другую сторону. Или отправить обратно. Или заставить сделать еще что-нибудь. Он, похоже, окончательно запутался.
— Они обсуждают наше предложение, господин Руарк, — сообщила Бригит.
С высоты седла Руарк видел, как небольшая группа норманнов собралась, чтобы посовещаться в отдалении. Он решил, что это — их вожаки, хотя у этих варваров предводителя было не отличить от помощника конюха.
— Очень хорошо. Будем надеяться, что они примут правильное решение.
Руарк мак Брайн не имел ничего против сражения; собственно говоря, он всегда был готов к доброй драке. Но он терпеть не мог бессмысленного насилия, ему была невыносима мысль о том, что его люди гибнут напрасно, а ведь именно это и происходило несколько минут назад. Он никак не мог взять в толк, почему люди, пришедшие с Бригит из Дуб-Линна, которых одурачил и едва не убил Фланн мак Конайнг, набросились на него.
Бригит без раздумий приписала подобное поведение животной тупости. Хотя при иных обстоятельствах столь простой ответ едва ли устроил бы его, но, как он ни ломал голову, другого объяснения найти не мог.
— Ну, и как вам показался их настрой? Они присоединятся к нам? — поинтересовался Руарк.
— Не знаю, — ответила Бригит.
Ее намокшие от дождя локоны распрямились, обрамляя побледневшее личико, которое еще совсем недавно было румяным, и теперь она была похожа на утопленницу. Но зато дождь начал стихать.
— Не знаю, — повторила Бригит, глядя не на Руарка, а на предводителей викингов, устроивших совет вдалеке. — Они ведь животные, сущие животные, которые руководствуются лишь собственными инстинктами, страстями да примитивными потребностями. Страстью к наживе, золоту, серебру, женщинам. Если в их головах способна зародиться хоть одна здравая мысль, то они поймут, что все это можно получить, лишь взяв Тару, а не сражаясь с вами.
— А если мы возьмем Тару? — спросил Руарк. — Что тогда? Мы соберем все золото и серебро и отдадим им?
Бригит стремительно обернулась к нему, словно до глубины души пораженная его словами.
— Господи боже мой, нет конечно, — сказала она, и в голосе ее прозвучала такая твердость, какой он никак не ожидал от столь молодой и прелестной девушки. — Их ни в коем случае нельзя оставлять в живых. Мы пошлем их первыми атаковать людей Фланна, а тех, кто уцелеет, убьем, как шелудивых собак, которыми они и являются на самом деле.
— Действительно, — протянул Руарк и взглянул на совещающихся вожаков.
Они размахивали руками и, судя по всему, что-то весьма оживленно обсуждали. Но предложение Бригит вызвало у него внутренний протест. Заключить союз с этими людьми, а потом убить их, как скот на бойне? Он вовсе не был уверен, что согласится с этим.
— Господин Руарк, — заговорила Бригит, словно подслушав его мысли. — Они не ирландцы и даже не христиане. Они приходят на нашу землю, берут все, что им понравится, грабят наши церкви, насилуют и уводят в рабство наших женщин. Они пытаются уничтожить и попрать истинную веру. И они не остановятся. Если бы в ваших владениях завелась стая волков и начала убивать ваших овец, вы открыли бы на нее охоту и уничтожили бы всех, воспользовавшись всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами. Что ж, господин, они и есть стая волков, пришедшая на вашу землю.
Руарк кивнул. Каждое сказанное ею слово было правдой, и угроза, исходящая от норманнов, была реальной, а сейчас она нависла и над ним самим. Она была права. Их ни в коем случае нельзя было оставлять в живых.
Но, прежде чем он успел ответить, предводители закончили совещаться. Очевидно, они приняли решение и направились к шеренгам. Впереди вышагивал какой-то старик, огромный мужчина с густой бородищей и длинными волосами, которые развевались по ветру при ходьбе.
— Этого старого ублюдка зовут Орнольф. — обронила Бригит, и голос ее сочился невыразимым презрением.
— Он у них главный? Предводитель этих людей?
— Я не знаю, насколько велика его власть над ними, — ответила Бригит, — но он — пьяница и дурак, чего вполне достаточно, чтобы командовать остальными.
Стена щитов раздалась, и тот, которого звали Орнольфом, шагнул в образовавшийся проем, а остальные потянулись за ним, словно перелетные гуси. Они остановились в десяти футах от того местах, где их ожидали Руарк, Бригит и прочие, глядя на них сверху вниз с высоты седел. К Орнольфу подошел и остановился с ним рядом молодой человек, совсем еще юноша. Он был намного моложе остальных, и Руарк узнал в нем мальчишку, который привел Бригит к нему в лагерь.
Орнольф заговорил голосом, как нельзя лучше подходящим его мощной фигуре. Молодой человек переводил его речь на ломаный, но вполне сносный ирландский.
— Меня зовут Орнольф сын Храфна. Я — ярл из Эуст-Агдера, что в Вике.
— Вы приняли решение? — обратился к нему Руарк с вопросом прежде, чем тот продолжил перечислять свои титулы.
Мальчишка перевел, выслушал ответ Орнольфа и сказал:
— Приняли. Мы присоединимся к вам. Мы будем сражаться за то, чтобы овладеть этим городом, который вы называете Тарой. В обмен на добычу, которая там найдется.
