— Тронешь мальчишку — и будешь держать ответ передо мной! — крикнул Торгрим, но в общем гуле никто не расслышал его слов, а если и расслышал, то не придал им значения.
И тогда с диким криком, который привлек внимание всех в зале, Старри Бессмертный вскочил с лавки, запрыгнул на стол, пробежал по нему три шага и взлетел в воздух. Совершив кувырок, он приземлился на утрамбованный земляной пол в нескольких дюймах от здоровяка со шрамом и Харальда. В шумном дотоле помещении воцарилась тишина. Все застыли, словно зачарованные, глядя на картину, как будто изображенную на гобелене: Старри, замерший там, где приземлился, здоровяк, одной рукой державший Харальда за грудки и замахивающийся другой для удара, и сам Харальд, блестящими глазами взиравший на него. И тут Старри крутнулся на месте и шутовски раскланялся в пояс, раскинув руки в стороны, словно ожидая аплодисментов от всех, кто наблюдал за представлением.
Пауза затягивалась. А затем зал вдруг взорвался смехом, криками и аплодисментами. Старри вновь поклонился.
Торгрим протолкался сквозь толпу и шагнул к здоровяку, который по-прежнему держал Харальда за тунику.
— Уймись, дружище, — окликнул он его. — Отпусти мальчишку, и давай лучше выпьем вместе.
Если Старри так ловко сумел плеснуть в огонь воды, то Торгрим не намеревался раздувать его вновь.
Но человек со шрамом не желал примирения. Он искал драки, а вместо этого, как ему казалось, превратился в объект насмешек. Торгрим видел, что если раньше он лишь притворялся, что взбешен якобы нанесенным ему оскорблением, то сейчас разозлился всерьез.
— Пить с такими ублюдками, как вы двое? Нет уж, спасибо.
Черная хандра, таившаяся на задворках сознания Торгрима весь вечер, начала окутывать его, словно быстро сгущающийся туман. «Этот идиот не мог выбрать себе более неподходяще — го человека для ссоры», — подумал он. Торгрим сделал еще один шаг впереди остановился. Воцарилось хрупкое равновесие; разнонаправленные силы сдерживали его гнев и злобу здоровяка со шрамом. А потом эти силы вдруг исчезли, причем так быстро, что Торгрим даже не заметил, как это случилось, — что вызовет у него изрядное беспокойство, когда он немного погодя будет обдумывать события минувшей ночи. Он начал терять хватку.
Здоровяк со шрамом выбросил кулак с быстротой и силой катапульты, а Харальд — потрясенный, с широко раскрытыми глазами и весьма нетрезвый — просто стоял и тупо смотрел на него. Первым с места сорвался Старри, совершив стремительное размазанное движение, и вот уже здоровяк оказался на коленях. Он заорал дурным голосом, отставив в сторону руку с нелепо торчащей кистью.
И вновь медовый зал замер, люди застыли, словно вышитые фигуры на живописном гобелене, и лишь звучал на одной нотке крик здоровяка со шрамом, ощущаемый почти физически. А потом его приятели спохватились и пошли в атаку, словно стадо буйволов, размахивая кулаками и кружками и выкрикивая оскорбления. Они устремились к шумной и хвастливой толпе, штурмовавшей Клойн вместе с Хескульдом Железноголовым, переполняемые завистью и ненавистью, и первыми на их пути оказались Харальд, Торгрим и Старри.
Ночной Волк схватил Харальда за воротник и отдернул его назад в тот самый миг, когда в голову юноши устремился огромный кулак. Кулак провалился в пустоту, а его обладатель, уже внутренне подготовившись к столкновению, споткнулся и потерял равновесие. К нему шагнул Торгрим, и тот поднял на него глаза, в которых уже светились смирение и покорность. Ночной Волк вогнал свой собственный кулак в заросший волосами висок и свалил его хозяина на пол.
Пока противник падал как подкошенный, Торгрим вдруг почувствовал, как чьи-то руки хватают его за волосы и тунику. Он качнулся в сторону, разрывая контакт и нанося неудачный удар левой. Чей-то кулак вошел в соприкосновение с его животом, и он согнулся пополам и отвернулся, принимая плечом удар коленом, направленный, как он прекрасно знал, прямо ему в лицо. Все еще будучи не в состоянии распрямиться из-за сильной боли, он устремился впереди врезался в противника, стоявшего прямо передним. Оба рухнули на пол.
Чья-то рука ухватила его за воротник и потащила вверх и назад, прочь от воина, с которым он сцепился, и из-за его спины вынырнул Харальд, отправившийся от шока, трезвый как стеклышко и готовый к драке. Противник Торгрима только-только пришел в себя и начал выпрямляться во весь рост, когда Харальд в прыжке обеими ногами ударил его в грудь, отчего тот отлетел назад, словно пушинка. Сжав кулаки, Харальд встал в стойку, закрывая собой отца, готовый встретить любого нападающего.
У Торгрима было всего лишь мгновение, чтобы полюбоваться ловкостью сына, потому что краем глаза он уловил движение слева от себя, развернулся, левым предплечьем парировал атаку, а правой нанес удар, ощутив, как содрогнулся его противник.
Торгрим резко прянул в другую сторону. Скулу его задел чей- то кулак. Ночной Волк вновь нанес удар правой и почувствовал, как рана, полученная в Клойне, опять открылась. Словно теплая кошачья лапа погладила его бок, и он понял, что это кровь пятнает его тунику. Поймав в захват руку, зацепившую его, он резко вывернул ее и ощутил, что она выскользнула из его хватки за миг до того, как кость должна была с хрустом сломаться.
Старри Бессмертный противостоял сразу двум противникам, которые атаковали их троицу. Он нырял и уклонялся, ловко орудуя кулаками, и прыгал из стороны в сторону. Тогрим мельком увидел выражение его лица. Берсерк улыбался во весь рот, едва ли не смеясь в голос. Ночной Волк ничего не имел против хорошей драки, иногда даже сам нарывался на нее, но Старри явно развлекался от души. И впрямь, он не пытался сбить кого-либо с ног, а всего лишь хотел поучаствовать в побоище, насколько хватит сил.
Торгрим обернулся на предупреждающий крик справа, как раз вовремя, чтобы заметить, как на голову ему опускается лавка, которой кто-то орудовал на манер двуручного меча. Он успел оттолкнуть Харальда и пригнуться, и тяжелая дубовая доска просвистела над ним и врезалась в людей, которые, как был уверен Торгрим, находились на стороне любителя размахивать лавками. Драка становилась всеобщей и беспорядочной, когда уже никто не помнил, из-за чего все началось и кто с кем должен сражаться. Но оружие в ход не шло, во всяком случае, смертельное оружие. Никто, каким бы разъяренным он ни был, не желал устраивать кровавую баню. И сегодняшнее насилие стало для его участников лишь возможностью выпустить пар, а заодно и поразвлечься.
Из самой гущи мельтешащих рук наружу пробился Нордвалл Коротышка. Торгрим заметил, что в свалку ввязались несколько людей Хескульда, а к ним присоединились члены экипажа Арнбьерна. Вот в ужасе заорала рабыня, кто-то рассмеялся во весь голос, послышался грохот опрокидываемых столов и треск разлетающейся на куски глиняной посуды. Торгрим отвлекся и пропустил удар в голову, который заставил его развернуться на месте. Рану в боку жгло так, словно кто-то вонзил в него нож.
Он застонал, и тут с другой стороны прилетел еще один кулак. Торгрим покачнулся и неуверенно попятился. Перед глазами у него все поплыло, и он пытался сосредоточиться на размытом пятне темно-синей туники Старри Бессмертного. Ночной Волк тряхнул головой, надеясь вернуть себе зрение. Во рту появился кислый привкус крови. Кто-то попытался нанести ему неуклюжий удар, и он поймал чужой кулак, словно летящий мяч, вывернул руку, а правой ногой ударил противника по лодыжке, валя его на пол и действуя машинально, как делал сотни раз до этого.
