– Значит, у Огаревых, – догадалась она. – Они уже не первый год за границей, а дачу сдают иногда. Выходит, мы соседи.
– Выходит, так, – подтвердил он и добавил, не слишком охотно, просто из вежливости: – Что ж, заходите в гости как-нибудь. Правда, я почти все время работаю…
«Кем это, интересно, он работает, поселившись в пустынном в это время дачном поселке? – задумалась Елена. – Может, один из этих, гастарбайтеров, приезжающих в Москву за длинным рублем и экономящих на всем, в том числе и на жилье? Потому и поселился на даче?» Как бы там ни было, этот неизвестный Володя ее очень заинтересовал и даже… взволновал, что ли.
Они помолчали. Спрашивать о его занятиях в лоб Елена не решилась и зашла издалека.
– В марте на дачах еще мало людей, – сказала она. – Не страшно вот так, одному, в полупустом поселке?
Сказала и поняла, что брякнула глупость – этому-то страшно? К тому же с чего она взяла, что он живет один? Он быстро посмотрел на нее и отвел взгляд, выкрутил руль, сворачивая с шоссе в сторону Сосновки.
– Нет, не страшно, мне хорошо одному. От людей слишком много шума и суеты, это мешает.
Она пожала плечами – что это он вздумал говорить с ней загадками. Интригует? Вот это зря – все встречавшиеся ей загадочные незнакомцы на поверку оказывались редкостными предателями.
– Значит, вы волк-одиночка?
– Можно сказать и так, – он медленно качнул головой.
За окном потянулись первые дома коттеджного поселка. Она попросила:
– Остановите здесь, пожалуйста.
Не хотелось, чтобы отец, увидев, что кто-то ее подвозил, начал задавать вопросы. Володя резко затормозил у обочины. Елена приоткрыла дверь, он же вдруг быстро обернулся и придержал ее за плечо, коротко и властно. Кажется, она вздрогнула от его прикосновения, и он заметил это – чуть расширились на мгновение зрачки. Теперь, когда он наклонился к ней совсем близко, она ощутила исходившее от него тепло, силу. Власть дерзкого и опасного хищника.
Мимо машины, с ее стороны, пронесся на велосипеде какой-то пацан. Елена его не заметила, не останови ее Володя, сейчас бы выскочила прямо под колеса велосипеда.
Велосипедист, звякнув, пролетел мимо, и в то же мгновение Володя отпустил ее. И Елена испытала легкое разочарование – невольно ей показалось, что сейчас он вот так же властно и сильно стиснет ее плечи, сожмет, сомнет, и у нее не останется сил сопротивляться. Но он отпустил ее, отпустил слишком быстро.
– Спасибо, что подвезли, – попрощалась она, переведя дух. – Извините, что навязала вам свое общество.
– Мне ваше общество было приятно, – коротко сказал он.
А все-таки странный тип. Глазами так и ест, а на сближение идти не хочет. Елена вышла из машины и быстро пошла к дому, не оглядываясь.
Вечером, собираясь ложиться спать, она на минуту задержалась у окна. И едва не вскрикнула. Там, по ту сторону забора, за бледнеющими в темноте стволами берез, стоял Володя. Он лишь на мгновение показался на их фоне, мелькнул черной тенью и тут же скрылся за деревьями. Но Елена была уверена – он. Узнала по статной, широкоплечей фигуре, по гордому повороту головы.
* * *
Весенняя ночь дышала прохладой. За приземистыми дачными домиками висела луна – желтая, маслянистая, как кусок голландского сыра. Из-под ног метнулась тощая кошка.
Елена пискнула сигналкой, залезла в джип, припаркованный метров за двадцать от домика Огаревых. Завела машину, включила печку и несколько минут сидела, отогреваясь. Потом чуть приоткрыла окно, закурила. Белая струйка дыма тоненько потянулась в оконную щель.
Этот мужчина влез в ее мысли, в сердце, мешал ей работать, являлся в снах, заставляя вскакивать в постели с ощущением сладкого удушья в груди. Такое положение дел Елену Владимировну не устраивало, тем более что загадочного Володю она теперь видела каждое утро, выезжая на работу. Специально давала крюк, проезжая мимо домика Огаревых, и замечала в окне его гордую голову, склоненную над чем-то. Что он там делает один целыми днями? Ведь говорил, что все время работает… Может, строгает что-то? Ремонтирует вещи на заказ? Но кому? Тут и людей-то почти нет… А может… может, он скрывается от милиции? Все эти тайны вокруг сероглазого незнакомца делали его образ еще более привлекательным, волнующим. Елене казалось, что она переживает опасное приключение.
Все в его облике интриговало Елену, пленило ее истосковавшееся по любви воображение. А любви хотелось, хотелось настоящих чувств, страсти, хотелось любить и быть любимой, чтобы все было как в юности, когда она была самая красивая девочка в классе, а потом самая красивая девочка в институте, а потом самая красивая невеста, о чем свидетельствовали пожелтевшие фотографии. Впрочем, о последнем аспекте своей биографии вспоминать совсем не хотелось, хотелось жить здесь и сейчас, не откладывая ничего на завтра и полностью отрешившись от прошлого.
Она понимала, что не успокоится, что, вероятнее всего, влюбилась, и решила – черт с ним, лучший способ победить искушение – это ему поддаться. Сказала себе: пойду к нему – и будь что будет. В конце концов, она столько денег в себя вложила, не может же этот красавец сразу понять, сколько ей лет на самом деле… вот если придется раздеться, тогда да… но это если придется! И от этой перспективы у Елены тяжело и сладко ухало сердце и ныло в груди.
* * *
Женщина, стоявшая на пороге, вздрогнула от неожиданности и отпрянула, когда Володя рывком открыл ей дверь, как будто дожидался кого-то. Под легким платьем видны были очертания груди, плоского живота, красивой линии бедра.
Она стояла на пороге, взволнованная, трепещущая. Подрастеряла, выходит, свое обычное самообладание, смелость и напор? Явилась, сама пришла…
Видит бог, он не хотел этого, старательно не замечал при той их первой встрече ее заинтересованность. Он ведь специально уехал, сбежал, чтобы никого не видеть, чтобы не отвлекаться от самого главного, сосредоточить все силы… Правда, все равно ничего у него не выходило. В последние дни стало окончательно ясно, что все было зря – его отъезд, это добровольное затворничество, ежедневный труд, бессмысленный, не приносящий удовлетворения. Что-то ушло, какая-то искра ушла безвозвратно. Так почему бы и не скоротать вечер в компании приятной женщины?
– Как вы меня нашли? – хрипло выговорил он.
– Может, разрешите войти? – дерзко спросила она и, справившись с волнением, добавила: – Я же говорила, вы снимаете у Огаревых. В поселке только они сдают…
Он посторонился, пропуская ее в дом. Входя, она задела его плечом, он отступил назад, она отшатнулась.
Помолчали. Елена присела в плетеное кресло, скрестила длинные тонкие пальцы. Отчего-то избегала смотреть ему в глаза. Он чувствовал, всем телом ощущал волны исходившего от нее желания – плотского, почти животного. И его тело отзывалось в ответ. Он понимал, что выдержка его на исходе, не было сил и дальше тянуть эту фальшивую, бьющую по нервам ситуацию.
