Почему иллюзия контроля так устойчива? Нередко она бывает весьма полезной для нашего здоровья и успеха. Она помогает нам справляться со стрессом и продолжать двигаться вперед, вместо того чтобы впадать в отчаяние. Люди, которые чувствуют, что держат все под контролем, быстрее оправляются от болезней и обладают более крепким физическим и психическим здоровьем. Так же, как другие оптимистические когнитивные искажения, она дает нам порцию позитива.
К сожалению, неоправданная иллюзия контроля может иметь прямо противоположный эффект, хуже того, провоцировать хаотическое поведение. В одном исследовании психологи изучали поведение 107 трейдеров из четырех лондонских банков и обнаружили, что те, у кого иллюзия контроля сильнее, хуже справляются со своими обязанностями (вывод был сделан на основе рейтингов производительности менеджеров и общей суммы вознаграждения, которую они получили). В другом исследовании было установлено, что люди, более уверенные в своем контроле, выбирали менее успешные стратегии диверсификации инвестиций. Третье исследование показало, что чем больше иллюзорного контроля имела группа финансовых аналитиков, тем большей самонадеянностью – и ошибочностью – отличались их рыночные прогнозы.
А как же уверенность, будто вы в любой момент можете все прекратить, стоит только захотеть? Это тоже иллюзия. Чем больше мы вовлечены в аферу, тем меньше вероятность, что мы сможем из нее выпутаться. Мы обманываем себя, думая, будто можем принять решение и все бросить даже после того, как сами отрезали себе пути к отступлению. Мы упорно продолжаем думать, что у нас все под контролем, даже если это не так. Это чувство придает нам уверенности. Но эта уверенность – заблуждение.
Фридман сказала мне, что, если бы хоть раз прозвучал тревожный сигнал, она немедленно прекратила бы историю с картинами. Но она ни разу ничего не почувствовала – ни единого раза, пока не стало слишком поздно. Она несла ответственность перед искусством и никогда не позволила бы подвергать настоящее искусство сомнениям. Даже после того, как начали поступать судебные иски, она твердо стояла на своем. Не было никаких тревожных сигналов. Не было никаких оснований для сомнений. Картины говорят сами за себя, и эти картины подлинные.
Тот день запомнился ей навсегда: утром ей позвонил адвокат и сообщил, что Глафира Розалес сделала признание. Все картины оказались подделками. Ошеломленная, Фридман молча положила трубку. Этого просто не могло быть. Картины были подлинными. Она знала это, чувствовала сердцем. Она догадалась бы, если бы они на самом деле были поддельными. Она бы почувствовала. Она бы увидела. Но Розалес призналась, и ситуация вышла из-под контроля Фридман. Признание не оставляло простора для толкований. Все эти годы, вся ее работа, все эти шедевры – все это было ложью. Она благополучно прошла этапы добавки и взятки, так и не поняв, что ее втянули в игру.
Был вечер накануне дня ее рождения. Энн Фридман в одиночестве сидела на кровати в своем номере в Сент-Луисе. Она приехала на встречу выпускников Вашингтонского университета и, как всегда, остановилась в отеле Ritz. Она смотрела на свой сотовый телефон. Каждый год начиная по крайней мере с 1995-го Глафира неизменно поздравляла ее с днем рождения. И никогда не забывала преподнести ей подарок – всегда что-то элегантное и с отменным вкусом, ничего сногсшибательного, но всегда со смыслом. Она знала, что не должна звонить ей. Ее адвокаты не раз об этом предупреждали. Но она ничего не могла с собой поделать. Им нужно было поговорить.
Глафира взяла трубку после первого гудка. Энн на самом деле не ожидала услышать ее голос. Она знала, что Глафиру тоже предупредили, чтобы она держалась подальше от Энн. Следствие по уголовному делу шло полным ходом.
«Вы разрушили мою жизнь. – Это все, что Энн хотела ей сказать. – Надеюсь, вы понимаете, что разрушили всю мою жизнь. Я доверяла вам, а вы меня разорили». Глафира не ответила. Она пробормотала что-то невнятное, кажется, похожее на извинение. Или нет. Энн показалось, что она слышит всхлип. Связь оборвалась.
Глава 9
Разрыв и заглушка
Величайшим достоянием считай свое доброе имя.
Сократ
Однажды в жаркий летний день 1915 года Сьюди Уитакер и Майло Ф. Льюис подошли к одной из ферм в штате Айова, округ Мэдисон, к юго-западу от Де-Мойна. Миссис Хартцелл заметила их издалека. Они были скромно одеты и с первого же взгляда показались ей честными людьми. Но что они делают среди сельскохозяйственных угодий? Они не местные, это ясно сразу.
Не найдется ли у миссис Хартцелл воды? Они пришли с выгодным предложением, но дорога была долгой, а сегодня такая жара, просто ужас.
Миссис Хартцелл усадила гостей в скудно обставленной гостиной и позвала сыновей, Оскара и Кэнфилда, которые работали на заднем дворе. Собравшись, семья приготовилась слушать приятную парочку. Чужаки сделали замечательное предложение. Видите ли, сказали они, еще в конце XVI века – 28 января 1596 года, если быть совсем точными – знаменитый сэр Фрэнсис Дрейк умер на борту своего корабля «Дерзкий» близ берегов Номбре-де-Диос. Это был тот самый Фрэнсис Дрейк, на всякий случай подчеркнули они. Знаменитый пират, наводивший ужас на мореходов по приказу королевы Елизаветы.
Однако им было известно кое-что, неизвестное историкам. Дрейк погиб, но оставил после себя огромное состояние, нажитое за годы разбоя. Размеры сокровища были так велики, что это просто не укладывалось в голове. Но и это еще не все. У Дрейка, продолжали они, имелся наследник. Слух о бездетности знамени того пирата пущен для того, чтобы скрыть скандальную тайну: пират на королевской службе имел незаконнорожденного сына. Матерью ребенка была не кто иная, как сама королева.
Ввиду своего незаконного происхождения и во избежание скандала наследник, разумеется, так ничего и не получил. Но все эти столетия борьба за наследство не утихала. Любого, кто поможет собрать средства для юридической борьбы, которая нынче уже близилась к развязке, нынешний наследник щедро отблагодарит, вернув его вклад с огромными процентами. «За каждый доллар, который вы внесете, чтобы помочь вернуть сокровище, – продолжали пришельцы, – вам дадут целую сотню». Деньги можно будет получить, когда завершится бюрократическая волокита.
День склонился к вечеру. Гости, кажется, не собирались закругляться. Чем больше деталей выплывало на свет, тем более привлекательным казалось сокровище. Миссис Хартцелл посмотрела на сыновей. Они согласно покивали. Ступай на чердак, сказала она Оскару. Там возьми жестяную коробку и принеси сюда. В этой коробке хранились все накопленные за всю жизнь сбережения семьи – 6000 долларов. Посетителям отдали сразу всю сумму – нельзя упускать отличную возможность, когда она сама идет в руки. Майло написал расписку, и пара любезнейшим образом откланялась. Как только появятся какие-нибудь новости о ходе юридической тяжбы, они пришлют весточку.
Здесь эта история могла бы и закончиться – очередная вариация на тему одного из старейших мошеннических трюков в истории, погони за сказочным несуществующим наследством, которым манят ничего не подозревающих простаков, – если бы Уитакер и Льюис проявили чуть больше осторожности в выборе жертвы. Однако они провалились уже на самом первом, фундаментальном этапе схемы – подводке. Им следовало внимательно следить за обстановкой и подключить все свои умения, чтобы опутать новых жертв, но они слишком увлеклись подсчетом денег. Они отлично справились с хозяйкой дома. Но она была не одна. Любой ловкий мошенник скажет вам, что свидетелей нужно обрабатывать так же тщательно, как жертву. Оскар Меррил Хартцелл был прирожденным продавцом. Этот неказистый малый с тяжелой челюстью и глазами слегка навыкате мог поладить практически с любым клиентом. Вместе с братом они круглый год работали на ферме, потом он решил бросить сельское хозяйство и сделался помощником шерифа, затем торговал инвентарем и семенами по всей Айове, а также в Иллинойсе, Висконсине, Небраске, Северной и Южной Дакоте. Он с первого взгляда мог распознать обман. Чем больше он обдумывал ситуацию, тем подозрительнее ему казалась история с сокровищами Дрейка.
