В своей аргументации экономисты вроде Мэнкью, разумеется, оперируют укрупненными показателями, преуменьшая несоразмерность влияния практики офшоринга на две разные группы людей: тех, для кого она — зло, и тех, для кого она — благо. С одной стороны, относительно небольшая, но все-таки заметная группа людей — насчитывающая миллионы человек — может пострадать от значительного падения доходов, снижения качества жизни и отсутствия перспектив в будущем. Многие из них вложили немалые средства в образование и дополнительное обучение. При этом некоторые работники лишатся всех источников дохода. Наверняка Мэнкью возразил бы, что эти потери будут компенсированы общей пользой для всех потребителей. К сожалению, несмотря на возможную выгоду для потребителей от снижения цен в результате офшоринга, эта экономия, вероятнее всего, затронет десятки или даже сотни миллионов человек, позволив им сократить расходы на совсем небольшую величину, равную нескольким пенни, и не оказав хоть сколько-нибудь значимого влияния на благосостояние каждого в отдельности. Ну и, конечно, нет нужды напоминать, что далеко не все доходы достанутся потребителям: значительная их часть осядет в карманах немногочисленных управленцев, инвесторов и бизнесменов, которые и без того не бедствуют. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что эта асимметричность не является тайной для большинства обычных работников, но при этом, судя по всему, она неизменно ускользает от внимания многих экономистов.
Одним из немногих экономистов, признающих разрушительный потенциал офшоринга, является бывший вице-председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы Алан Блайндер, который в 2007 г. выступил на страницах The Washington Post со статьей под названием «Свободная торговля — это прекрасно, но мне не дает покоя офшоринг» (Free Trade's Great, but Offshoring Rattles Me)
{164}. Блайндер провел ряд исследований с целью оценки влияния офшоринга на экономику в будущем и пришел к выводу, что 30–40 млн рабочих мест в США, т. е. рабочие места приблизительно четверти всего экономически активного населения страны, потенциально могут быть перенесены в другие страны. По его словам, «то, что мы видим сейчас, — лишь верхушка офшорингового айсберга; его настоящие размеры могут нас шокировать»
{165}.
Практически все профессии, которые главным образом предполагают обработку информации и никак не привязаны к конкретному месту — например, в силу необходимости общаться с клиентами напрямую, — потенциально могут стать жертвой офшоринга в относительно недалеком будущем, а в последующем будут полностью автоматизированы. То, что следующим этапом станет автоматизация, отлично укладывается в логику прогресса. Поэтому можно ожидать, что с развитием технологий все больше и больше рутинных задач, которые сейчас выполняются работниками за пределами США в рамках модели офшоринга, в конце концов будут полностью переданы машинам. Это уже случилось с некоторыми видами работ в колл-центрах — выполнявшие их люди были заменены технологиями автоматизации голосового общения. Приход в сферу обслуживания клиентов по-настоящему мощных систем обработки естественного языка (например, системы Watson компании IBM) создает угрозу для огромного числа рабочих мест в офшоринговых колл-центрах.
На фоне этих процессов становится очевидным, что тем компаниям — и целым странам, которые вложили немалые средства в офшоринг, видя в нем путь к богатству и процветанию, не останется ничего другого, как подняться на следующую ступень по лестнице создания добавленной стоимости. Чем больше стандартных видов деятельности будет автоматизироваться, тем больше рабочих мест, требующих высокой квалификации и профессиональных знаний, будет попадать в поле зрения тех, кто специализируется на офшоринге. Я думаю, мы очень сильно недооцениваем ту роль, которую прогресс в области искусственного интеллекта, а также революция в области больших данных могут сыграть в ускорении темпов офшоризации все более широкого круга профессий, требующих высокой квалификации. Как мы видели, одним из постулатов подхода к менеджменту на основе больших данных является утверждение о том, что результаты алгоритмического анализа являются полноценной заменой человеческим суждениям и опыту. Даже до того, как прикладное ПО на основе искусственного интеллекта достигнет в своем развитии момента, когда станет возможной полная автоматизация всех задач, его уже можно будет использовать в качестве эффективного инструмента, который дает доступ ко все большему количеству аналитических возможностей и институциональных знаний, обеспечивающих бизнесу конкурентные преимущества. Получив в свое распоряжение такой инструмент, толковый молодой сотрудник офшоринговой компании вскоре сможет конкурировать с опытными специалистами из развитых стран, получающими за свою работу достойное вознаграждение.
Если объединить офшоринг с автоматизацией, эта комбинация может иметь по-настоящему сокрушительные последствия для рынка труда. В 2013 г. исследователи из Школы Мартина при Оксфордском университете провели работу, в ходе которой подробно изучили 700 профессий и специальностей в США. В результате они пришли к выводу, что почти 50 % соответствующих рабочих мест могут быть полностью автоматизированы
{166}. Алан Блайндер и Алан Крюгер из Принстонского университета провели аналогичное исследование в отношении офшоринга и обнаружили, что около 25 % рабочих мест в США находятся под угрозой переноса в страны с низким уровнем оплаты труда
{167}. Остается только надеяться, что в обоих этих исследованиях речь идет об одних и тех же рабочих местах! Во всяком случае это следует из анализа приведенных в них названий профессий и их описания — в значительной степени они совпадают. Однако если рассматривать последовательность возникновения во времени этих двух явлений, то ситуация выглядит несколько иначе. Во многих случаях первым заявляет о себе офшоринг, который в значительной мере выступает в качестве катализатора процесса автоматизации, затягивая многие виды высококвалифицированного труда в зону риска.
Появление мощных инструментов на основе искусственного интеллекта означает, что все больше работников в развивающихся странах могут конкурировать с высокооплачиваемыми специалистами в странах с развитой экономикой. Стремительное развитие технологий заставляет нас пересмотреть многие из базовых представлений о том, какие именно виды работ могут быть делегированы исполнителям в других странах. Например, почти все мы уверены, что те, чья деятельность связана с выполнением каких-то физических операций, могут не беспокоиться за свои рабочие места. Но достаточно вспомнить о военных летчиках, которые каждый день совершают вылеты на беспилотных летательных аппаратах в Афганистане, физически находясь на западе США. По аналогии легко представить ситуацию, когда работники из других стран будут управлять работой оборудования в удаленном режиме, используя свою способность к зрительному восприятию и манипулированию объектами для компенсации тех аспектов деятельности, которые роботы пока не могут выполнять самостоятельно. Еще одним фактором, препятствующим переносу рабочих мест, считается необходимость в личном общении. Однако с появлением технологий удаленного присутствия ситуация полностью изменилась, о чем убедительно свидетельствует пример проекта, в рамках которого преподаватели из корейских школ учили английскому языку детей на Филиппинах, не присутствуя на уроках физически. В будущем, которое уже не за горами, к этим технологиям добавятся технологии создания развитых сред виртуальной реальности, что будет способствовать устранению последних барьеров на пути процесса миграции рабочих мест из страны в страну и упрощению процесса непосредственного взаимодействия с клиентами и заказчиками.
