Сингулярность
Первенство в использовании термина «сингулярность» для описания события в будущем, обусловленного развитием технологий, обычно приписывается первопроходцу в мире компьютеров Джону фон Нейману, который, как считается, сказал где-то в 1950-е гг.: «Создается впечатление, что непрерывно ускоряющийся прогресс… приближает нас к некой важнейшей сингулярности в истории человеческого рода, после которой люди не смогут уже жить так, как прежде»
{302}. Эту тему снова поднял в 1993 г. математик из Государственного университета Сан-Диего Вернор Виндж, который написал статью под названием «Грядущая технологическая сингулярность» (The Coming Technological Singularity). Виндж, которого трудно упрекнуть в сдержанности, начал свою работу со слов о том, что «в течение 30 лет у нас будут все необходимые технологии для создания сверхразума. Это будет означать конец эры человечества»
{303}.
В астрофизике «сингулярностью» называют область черной дыры, где обычные законы физики не работают. В границах черной дыры гравитационная сила настолько велика, что свет не способен вырваться из-под ее влияния. Виндж интерпретирует технологическую сингулярность аналогичным образом: она представляет разрыв в движении человечества по пути прогресса, который трудно будет осознать до того момента, пока он не произойдет. Любые попытки спрогнозировать будущее после сингулярности походят на попытки астрономов заглянуть внутрь черной дыры.
Подхватил эстафету Рэй Курцвейл, который в 2005 г. опубликовал книгу «Сингулярность рядом: Когда люди перестанут подчиняться законам биологии» (The Singularity Is Near: When Humans Transcend Biology). В отличие от Винджа, Курцвейл, который превратился в главного поборника идеи сингулярности, без лишних раздумий пытается заглянуть за горизонт событий и нарисовать перед нами удивительно подробную картину того, как будет выглядеть будущее. Первая машина, которая будет обладать настоящим интеллектом, по его словам, будет создана в конце 2020-х гг. Наступления же сингулярности стоит ждать приблизительно в 2045 г.
Курцвейл, по общему мнению, является блестящим изобретателем и инженером. Он основал несколько успешных компаний с целью продвижения своих изобретений в таких областях, как оптическое распознавание текста и компьютерный синтез речи и музыки. Он был удостоен двадцати почетных докторских степеней, а также Национальной медали в области технологий (National Medal of Technology), а его имя было увековечено в Зале славы Патентного ведомства США. Журнал Inc. однажды назвал его «законным наследником» Томаса Эдисона.
Но при всем при этом его работа на тему сингулярности представляет собой странную смесь подкрепленного научными фактами связного повествования о развитии технологий и идей, которые настолько надуманны, что кажутся граничащими с абсурдом, включая, например, искреннее желание воскресить покойного отца путем регенерации тела с использованием футуристических нанотехнологий на основе собранного в могиле ДНК. Вокруг Курцвейла и его идей сформировалось активное сообщество, состоящее из незаурядных, а зачастую и весьма колоритных персонажей. Эти проповедники сингулярности зашли настолько далеко, что даже учредили собственное учебное заведение. Студентам Университета сингулярности, располагающегося в Кремниевой долине, предлагаются неаккредитованные магистерские и аспирантские программы, предусматривающие подробное изучение экспоненциального роста технологий, а среди его корпоративных спонсоров числятся Google, Genentech, Cisco и Autodesk.
Одним из самых важных предсказаний Курцвейла является идея о том, что в будущем мы неизбежно станем единым целым с машинами. Возможности людей будут приумножены за счет вживленных в мозг имплантатов, благодаря которым их интеллектуальные способности возрастут многократно. Более того, это преумножение интеллекта рассматривается им в качестве главного фактора, который позволит нам понимать технологии после сингулярности и удерживать их под контролем.
Наверное, самым неоднозначным и сомнительным элементом предлагаемого Курцвейлом видения будущего после наступления сингулярности является то чрезмерное внимание, которое он и его адепты уделяют перспективе обретения бессмертия. Большинство проповедников сингулярности надеются на вечную жизнь. Они планируют добиться этого путем достижения своего рода «скорости преодоления старения», имея в виду, что, если вы сможете систематически доживать до следующей инновации, обеспечивающей продление жизни, вы, по всей видимости, обретете бессмертие. Достичь этого можно с помощью передовых технологий по сохранению и расширению возможностей вашего биологического тела — или же ваше сознание в будущем может быть просто загружено в память компьютера или робота. Разумеется, Курцвейл не может позволить себе пропустить момент наступления сингулярности и поэтому принимает двести разных таблеток и пищевых добавок каждый день, а также получает множество других веществ посредством регулярных внутривенных инъекций. Все привыкли к бесконечным обещаниям, которые раздают авторы книг по здоровому образу жизни и диетам, но Курцвейл и его врач и соавтор Терри Гроссман вывели этот жанр на совершенно новый уровень в своей книге «Фантастическое путешествие: Живите дольше, чтобы жить вечно и преодолеть себя, — девять шагов к вечной жизни» (Fantastic Voyage: Live Long Enough to Live Forever and Transcend: Nine Steps to Living Well Forever).
От критиков поборников сингулярности не ускользнуло то обстоятельство, что за фасадом всех этих разговоров о бессмертии и преображении проглядывает глубокая религиозная подоплека. При этом вся эта теория высмеивается как псевдорелигия для технической элиты и своего рода «кайф для ботанов». Пристальное внимание, которое в последнее время стали уделять сингулярности основные СМИ, включая место на обложке и подробную статью в одном из выпусков Time в 2011 г., заставило некоторых наблюдателей выразить обеспокоенность в связи с возможным перерастанием этого движения в нечто, напоминающее традиционные религии. В частности, профессор религиоведения из Манхэттенского колледжа Роберт Герачи написал в своем эссе, которое он озаглавил «Культ Курцвейла» (The Cult of Kurzweil), что, если это движение найдет отклик среди широкой общественности, это «создаст серьезную угрозу для общин, исповедующих традиционные религии, поскольку их обещания о спасении могут потерять свою привлекательность на этом фоне»
{304}. Курцвейл, со своей стороны, всячески отрицает любые религиозные коннотации, утверждая, что его прогнозы основаны на прочном фундаменте научного анализа исторических данных.
