А-а! Все-таки юность, проведенную в таком живописном квартале, полностью вычеркнуть из жизни невозможно, улыбнулся про себя Виталий, а вслух произнес:
— Яков Матвеевич, учитывая его огромный практический опыт по ювелирной части, мог бы дать нам несколько консультаций по делу, которым наша телекомпания сейчас занимается. К сожалению, я опоздал — ваш дядя скоропостижно умер.
— Да, все мы смертны, — задумчиво изрек Михаил Семенович и, выдержав подобающую такому случаю паузу, продолжил: — Дядя Яша действительно был неплохим специалистом в своем деле, если не сказать самым лучшим. Он брался за работу, от которой из-за сложности отказывались другие. Если ваш Беляков хорошо его знал, то наверняка рассказал вам и о другой стороне дядиной жизни, которую он особо не афишировал. В силу специфики работы дядя оказывал услуги разным слоям населения… Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
Виталию ничего не оставалось, как с умным видом поддакнуть.
Увлекшись, Михаил Семенович продолжал:
— А какие вещи он работал для государства! Его работы можно ставить в один ряд с изделиями знаменитого Фаберже. Кстати, дядя делал копии шедевров этого ювелира. Витрины многих музеев нашей страны, а может, и мира, украшают изделия моего дяди.
Михаил Семенович выдержал очередную небольшую паузу, как бы припоминая еще какие-то события.
— Дядя хотел, чтобы я пошел по его стопам, учил меня, натаскивал, часто помогал материально. Но я выбрал медицину — и тогда он обиделся. Он считал, что я должен продолжить его дело. А мне не хотелось сидеть в тюрьме. Хотя от дяди я все же перенял умение работать руками, но, как видите, в совершенно другой ипостаси. После смерти его жены, тети Розы, я хотел было вытащить дядю из старого дома, этого столетнего клоповника, но он так заартачился, что я больше эту тему никогда не поднимал. В последние годы чувствовал он себя не совсем хорошо, однако все равно работал, до последнего. А не спутай он тогда дозу снотворного, наверное, работал бы и дальше.
— Михаил Семенович, вы упомянули, что Яков Матвеевич выполнял некоторые государственные заказы. А Беляков рассказывал, что его другу доводилось изготавливать и копии знаменитой золотой пекторали древних скифов. Вы случайно не в курсе этих дел?
Виталию на миг показалось, что глаза Слуцкера сузились и в них мелькнула тревога, но буквально через мгновение тот смотрел на него уже спокойно и открыто.
— Конечно, в курсе. Тем более пектораль — это все же уникальная вещь! Дядя Яша всегда ею гордился, она была его своеобразной визитной карточкой. Если мне не изменяет память, в разное время он изготовил, кажется, две ее копии и всегда подчеркивал, дескать, для настоящего коллекционера эта вещь больше чем сокровище. Шутка ли, IV век до нашей эры! Вас интересует именно пектораль? Так поезжайте в Киев, там вас проконсультируют по этому вопросу лучше, чем я. А вам могу помочь в другом. Если вы еще не передумали делать репортаж о моем дяде, то могу передать вам его, так сказать, архив. Это разные записи, рисунки, эскизы вещей, зарисовки известных украшений, фотографии его работ и, наверное, многое другое. Они достались мне после его смерти, и. что с ними делать, я просто не знаю. Думаю, благодаря этому архиву ваш сюжет получится более правдивым. Пусть люди узнают о дяде правду. Светлая ему память…
Михаил Семенович тут же встал и понес свою рыжую шевелюру в соседнюю комнату. Вскоре он вытащил оттуда большой потертый чемодан коричневого цвета, углы которого были оббиты железными пластинами. Один из уголков отсутствовал, по всей видимости затерявшись еще в прошлом столетии.
Увидев столь неожиданный подарок, Виталий сразу даже не поверил своим глазам. Неужели удача все-таки повернулась к нему лицом?
— Спасибо вам за такой подарок, Михаил Семенович. Безусловно, архив вашего дяди мы изучим, и думаю, материалы, которые в нем содержатся, очень помогут нам при подготовке передачи. А потом я передам архив Степану Степановичу Белякову в память о его друге Якове Матвеевиче. Мне кажется, это будет правильно, — заверил он, глядя в глаза Слуцкеру.
— Ну что ж, тогда до свидания. Извините, меня ждут пациенты, — закончил разговор Михаил Семенович и, протягивая Виталию руку, напомнил: — Не забудьте показаться стоматологу, повторяю, что с зубами не шутят. Ну а если вам или же вашим знакомым вдруг понадобится хороший протезист, вот вам моя визитная карточка — всегда будем рады помочь, так сказать, по старой памяти.
Заборский спрятал в портмоне рельефную, выполненную на плотной бумаге визитку и вышел из дома Слуцкера.
До поезда оставалось всего часа два, а нужно было еще заехать к маме Реваза.
Виталий в третий раз набрал номер ее домашнего телефона, но тот, как и прежде, упорно молчал. Он подождал, пока включится автоответчик, и оставил Кларе Иосифовне сообщение, что к ней приезжал и хотел увидеться человек из Лугани, тот самый телекорреспондент, который взял на время диктофон ее сына. В заключение Заборский еще раз продиктовал номер своего телефона.
Ехать на Пушкинскую уже не имеет смысла, решил он, лучше сразу на вокзал. Узнать у Клары Иосифовны, как продвигается дело ее погибшего сына, можно и по телефону из Лугани.
Присев на старорежимный чемодан Ракошица, Виталий закурил в ожидании вызванного минутой раньше такси. Бросив взгляд на дом, из которого только что вышел, он заметил, как в одном из окон второго этажа мелькнула рыжая шевелюра хозяина. Его зеленые глаза внимательно рассматривали недавнего гостя…
Глава 24
Вооружен и очень… растерян
3 августа 2013 года
Черепанов стоял у окна и с интересом рассматривал Виталия, нахально ввалившегося спозаранку в его кабинет.
— Что это за дореволюционный чемодан ты сюда припер? Неужели стал мелким воришкой и громишь на вокзалах наглых фраеров? Или заделался собирателем раритетов и решил положить начало своей коллекции сумок и чемоданов разных эпох и народов?
— Ага, Иван Сергеевич, и это вместо душевного приветствия, мол, с приездом, Виталий Григорьевич!
Заборский поставил чемодан у двери и с наслаждением растянулся в кожаном кресле.
— А позвольте спросить, мой дорогой шеф, что это за неповторимая лексика у вас прорезалась? Похоже, сказывается общение с нашим общим другом Виктором или же тесное сотрудничество с капитаном Сидорченко. Ну а про этот чемодан я вам уже по телефону рассказывал.
— Признаться, не думал, что он окажется таким живописным, — заметил Черепанов. — А насчет моей лексики, Виталий, ты, похоже, прав: с кем поведешься, от того и наберешься.
— Больше общайтесь с приличными людьми, Иван Сергеевич, тем более что они к вам сами на доклад приходят.
— Ладно, помолчи уж, приличный человек, расскажи-ка лучше в деталях о своем путешествии в Харьков. Но учти, что у таких приличных людей, как ты, должны быть и новости приличные.
— Вот тут, мой неотразимый шеф, боюсь, пока похвастаться нечем, — грустно вздохнул Виталий и рассказал о своей случайной встрече со словоохотливой соседкой Якова Матвеевича Ракошица во дворе их дома и о последующем знакомстве с рыжим племянником ювелира Михаилом Семеновичем Слуцкером.
