Такие новые поселения появлялись не на пустом правовом пространстве. Прежде чем передать деревню Поппендорф к востоку от Магдебурга локаторам Вернеру из Падерборна и Готфриду, Викма-ну сначала пришлось сначала выкупить землю у всех, кто мог на нее претендовать по праву феодала. Ясно, что он считал это выгодной формой капиталовложения и предвидел то время, когда
«Здесь поселят новых колонистов, и те осушат болотистые луга, которые ныне не пригодны ни для чего, кроме как для выгона скота и сенокоса, распашут их, засеют и сделают плодородными, после чего станут платить с пахоты ежегодную ренту в установленные сроки в казну архиепископа».
Рента должна была составлять два шиллинга с манса, плюс два бушеля пшеницы и два бушеля ячменя, не считая полной церковной десятины. Опустошение карманов Викмана, произошедшее в связи с окончательным приобретением этого участка, должно было компенсироваться в будущем не ограниченными по времени гарантированными поступлениями в серебре и зерне.
Викман не только поощрял расселение колонистов и приносящее ренту сельскохозяйственное освоение земли в границах своего диоцеза, но и предпринял дальнейшее наступление на восток, в земли язычников — западных славян, которое осталось вписано в историю середины XII века. В последнем походе на Бранденбург в 1157 году он выступал в союзе с Альбрехтом Медведем. В 1159 году он освободил фламандских поселенцев Гроссвустеритца-на-Гавеле от работ на строительстве замка с небольшим уточнением: «пока они не воздвигнут вал для своей защиты от окрестных язычников». В какой-то момент, по-видимому, во время крестового похода против славян 1147 года, он захватил земли Ютербога за Эльбой и развернул там целую программу развития городского и сельского поселения. В 1174 году он даровал поселенцам те же права и свободы, какие существовали в самом городе Магдебурге. Поступая таким образом, он преследовал цель «сделать так, чтобы усердие и добрая воля, кои мы питаем в отношении нового строительства в провинции Югербог (ad edificandam provinciam Iutterbogk), могли реализоваться более плодотворно и свободно». Он провозгласил свободу торговли между новой провинцией и старым центром архиепархии и планировал превратить город Югербог в «начало и голову всей провинции». Экономическое развитие и христианская вера шли бок о бок:
«С Божией помощью и собственными усилиями нам удалось добиться того, что в провинции Югербог, где прежде бытовали языческие обряды и откуда то и дело совершались набеги на христиан, ныне процветает вера Христова, защита ее надежна и прочна, и во многих местах совершается служба во имя Господа нашего. Вот почему наша любовь к народу христианскому побуждает нас бороться за безопасность и процветание всех, кто переселился в эту провинцию или кто желает прийти сюда с не меньшим рвением к нашему удовлетворению, чем к своему благоденствию»
.
Выражение «во имя Господа и прибыли» традиционно ассоциируется с хитрыми и набожными итальянскими купцами эпохи Возрождения, но и в отношении отдельных феодалов XII века оно также вполне уместно.
Викман Магдебургский сумел из разнообразных элементов прежнего опыта поселений и колонизации создать новое и продуктивное целое. Он прекрасно понимал значение отношений с сельскими общинами и знал цену законодательных привилегий: ему принадлежит первая письменная версия Магдебургского права, которой предстояло сыграть необычайно важную роль в истории Центральной и Восточной Европы. Викман санкционировал первые гильдии в Магдебурге. Он неизменно опирался на локаторов и заключал с ними детальные письменные соглашения. Викман поощрял иммиграцию из Нидерландов, в Ютербоге сумел увидеть перспективы развития в масштабе целого региона. Именно участие таких высокопоставленных прелатов способствовало стремительному и успешному крестьянскому заселению и освоению новых территорий, и главным принципом, на который они опирались, было создание вольного поселения, «свободного от любых податей или сервильных повинностей»
.
ПОНЯТИЕ СВОБОДЫ
В новых краях переселенцам, для успешного освоения новых земель и создания новых поселений, необходимы были особые условия и привилегии, которые способствовали бы привлечению людей и давали им возможность встать на ноги. Требовалась некая компенсация за долгое и трудное путешествие, за разлучение семьи и лишение прежних привязанностей, а возможно, и какой-то части имущества. Новые условия и положение, которые обещались им на новом месте, должны были быть настолько заманчивыми, чтобы подвигнуть их на разрыв старых связей, которые обычно и удерживают человека в родных местах. Первые годы на новой родине для переселенцев оказывались трудными и опасными, особенно если поселения действительно создавались с нуля и пашню приходилось отвоевывать у леса или болота. От землевладельцев требовались поначалу некоторые уступки в правах и доходах в интересах жизнеспособности нового поселения и его будущей прибыльности.
В первые годы обычным делом было снижение ренты и десятины, а порой поселенцы освобождались от них вовсе. Продолжительность и размеры льгот, которыми пользовались переселенцы, могли быть различны. Когда Герман Балк, ландмайстер Тевтонских рыцарей в Пруссии, в 1233 году занимался организацией заселения принадлежавших ордену земель в Силезии, он определил ренту в размере четверти (12,7 кг) серебра от каждого надела из двух малых мансов, в дополнение к полной десятине; однако оговаривал: «на десять последующих лет, в качестве особой льготы, я освободил их от уплаты десятины и ренты, за исключением той земли, что уже пригодна для обработки; с этой земли десятину подлежит уплачивать с первого же года освоения»
. Из данного документа совершенно ясно, с какой именно целью давались эти освобождения новым поселенцам — чтобы они могли расчистить землю под пашню. Еще более явственно это видно из грамоты XII века, которой была оформлена передача поселенцам земли на запад от Эльбы. В ней епископ Гильдесгаймский объявлял:
«Они согласились на следующие условия расчистки земли под пашню. Тот, кто свалит деревья, выкорчует пни и сделает землю пригодной для обработки, не будет платить ни десятину, ни ренту, пока обрабатывает пашню мотыгой. После того, как земля станет более пригодной для обработки плугом и плодородной, он освобождается от ренты еще на семь лет. На седьмой же год он будет платить 2 пенса, а на восьмой — 4 пенса, на девятый — восемь, а на десятый — целый шиллинг, после чего это станет для него ежегодной ставкой ренты»
.
Мы видим здесь прогрессивную схему обложения, рассчитанную частично исходя из реального качества земельного участка, а частично — из продолжительности освоения. Существенным представляется разграничение между обработкой земли мотыгой и плугом. Мотыга была необходимым инструментом для обработки недавно расчищенных участков пашни, где корни, камни и другие препятствия делали применение плуга нецелесообразным.
Продолжительность таких освобождений тоже была неодинакова и зависела от того, какого размера надел предполагалось со временем предоставить тому или иному крестьянину. Так, когда в 1257 году граф Конрад Силезский распорядился в отношении заселения деревни Зедлиц, было оговорено, что те участки, которые уже расчищены или заняты лишь кустарником, будут нарезаны на фламандские мансы, а поросшие лесом — на франкские
. Это было вполне резонно, поскольку надел фламандского типа составлялся из нескольких разных участков, тогда как франкский представлял собой сплошную полосу земли. Расчистить же лес за один сезон было нереально, следовательно поэтапное увеличение франкского надела, создававшее так называемый ландшафт вальдхуфена (Waldhufen), становился в тех условиях практичным и адекватным способом систематического отвоевывания пашни у леса. С другой стороны, открытые участки могли вводиться в оборот сразу и по общему плану, как предусматривал надел фламандского типа. Оставалась еще разница в размерах. Фламандский манс имел площадь около сорока акров, а франкский — вдвое меньше. Получается, что предусмотренная в Зедлице практика освобождения фламандских мансов от податей на пять лет, а франкских — на десять была обусловлена и размерами самого надела, и пригодностью участка для обработки, то есть тем, насколько сложно или легко было очистить его от леса. Другой силезский документ, относящийся к концу XIII века, предусматривает освобождение от податей для участков земли, уже пригодных для пахоты, на три года; поросших кустарником — на девять, а густым лесом — на шестнадцать
. В 1270 году епископ Оломоуца в Моравии предложил поселенцам в Фритцендорфе (Фриковице) двенадцать льготных лет, а тем, чьи наделы были расположены ближе к Старицу (Старичу) — шестнадцать, «поскольку их поля хуже»
.
