Кроме того, глава «партии» лоббировал интересы своих приверженцев в Королевском Совете. Как отмечает П. Флеминг, если для успешного окончания земельной тяжбы необходимо было вмешательство монарха, получить благоприятный результат можно было только через покровительство кого-либо из лордов
. О сплоченности «партий» лучше всего свидетельствует следующий факт — королевская немилость распространялась не только на лорда, но и на его сторонников. В качестве примера можно привести следующую фразу из переписки Пастонов: «говорят, что лорд Даниель в немилости у короля, и, видимо, он должен пасть, как и все его люди, как и все те, кто были его доброжелателями»
.
«Партии» в Англии второй половины XV в. добивались реализации своих интересов и вполне современным способом — через депутатов в Палате Общин. В первой части данной главы уже упоминалось о том, что депутаты Палаты Общин отстаивали в Лондоне интересы своего графства, т.е. регионального сообщества джентри. После проведенного анализа это положение имеет смысл скорректировать. Конечно же, депутаты заботились о «процветании своей страны», но в первую очередь ориентировались на «друзей и доброжелателей», иными словами на свою «партию». О том, что принятие какого-либо парламентского акта могло иметь в виду удовлетворение интересов конкретной «партии» свидетельствует, например, следующая фраза из письма Ричарда Рествольда к Томасу Стонору: «Достопочтенный кузен и друг мой… я благодарю вас за письмо, за новости и за парламентские акты. И если я смогу что-то сделать для вас, то я буду готов сделать это от всего сердца»
. К тому же выводу, но на другом материале, пришел также Д. Эдварде
.
В эпистолярных комплексах Пастонов, Стоноров и Пламптонов сохранились свидетельства существования некоего аналога предвыборной борьбы. Речь шла о том, представитель какого «дружеского союза», т.е. какой «партии» получит возможность пройти в парламент и продвигать в нем интересы своих сторонников.
В заключение необходимо сказать несколько слов о функционировании вертикальных связей между «дружескими» объединениями на разных социальных уровнях. Добившись благосклонности влиятельного лица, предприимчивый джентльмен приобретал благоволение не одного человека, но также его родственников и «друзей». Лучшим доказательством может служить существование серии «покровительственных» писем в архиве Пастонов. Письма родственников, в которых они говорят о возможности оказания покровительства какому-либо джентльмену, разделяет не больше нескольких дней
. В то же время, невозможно было заручиться покровительством магната, с «друзьями» которого соискатель находился в напряженных отношениях. В частности, в период недолгого охлаждения отношений со своим основным покровителем — герцогом Нортумберлендом — Уильям Пламптон попытался выхлопотать себе должность, через «друга» герцога — лорда Эссекса. Однако лорд ответил резким отказом, упомянув, что он «согласен оказать услугу любому из людей герцога, но только в его присутствии»
.
Необходимо еще раз подчеркнуть — наименьшей смысловой единицей системы покровительства была семья, но чаще всего в ней действовали «дружеские союзы». Пастоны, Стоноры, Пламптоны и их соседи всегда имели нескольких «добрых лордов», а аристократический клан рассчитывал на помощь и поддержку не только рода х, но и их ближайших «друзей». В одном из писем архива Стоноров есть следующая красноречивая фраза. Муж сестры Томаса Стонора пишет ему: «Мой лорд Эссекс, которому я многим обязан… пожелал, чтобы я обязательно написал вам /об этом деле/, думая, что ради меня вы выскажете к нему большее расположение, на что я очень надеюсь и верю, что вы так и поступите»
[49]. Такое положение вещей лишний раз демонстрирует, насколько всеобъемлющей и разветвленной была система связей внутри дворянства. Лорд, к сторонникам которого присоединялся джентри, так же являлся членом «дружеского союза» на более высоком социальном уровне. О существовании «дружеских союзов» в аристократической среде упоминает, в частности, Д. Харрис
. Думается, именно наличие указанной системы сделало возможным формирование таких крупных объединений, как «партии» Йорков и Ланкастеров.
Итак, именно система родственных и «дружеских» связей являла собой то средство, при помощи которого лорды в эпоху Войн Роз создавали собственные «партии», т.е. объединения сторонников, необходимые для поддержания их влияния. Приведем наглядный пример расширения такого рода союза. В одном из писем Генри, герцог Нортумберленд просит пользующегося его покровительством Уильяма Пламптона устроить так, чтобы должность бейлифа в Сессее (Sessey) досталась свитскому герцога — некоему Эдмонду Кейпу (Саре)
. Для того, чтобы добиться указанного назначения, Уильяму Пламптону необходимо было воспользоваться родственными связями — Сессей был резиденцией семьи Дарелов, а глава семьи — сэр Джордж Дарел был женат на дочери Уильяма Пламптона
. По-видимому, герцог Нортумберленд не был знаком с сэром Дарелом достаточно близко, чтобы обратиться к нему за этой услугой. Однако если сэр Дарел выполнял просьбу своего родственника и одновременно герцога Нортумберленда, то он автоматически попадал в число людей, которым герцог оказывал покровительство, то есть присоединялся к его «партии».
Следует заметить, что помимо постоянных отношений с главой собственной партии, джентри искали временной благосклонности других лордов. Например, Пастоны в разные годы пользовались благоволением Ричарда Йорка, лорда Грея, Уорвика и лорда Оксфорда
. Для обозначения такого временного сотрудничества использовалось словесное клише — «иметь кого-то своим добрым лордом в каком-то деле». Для того чтобы аристократ стал «добрым лордом», ему необходимо было оказать какую-нибудь услугу или попросту заплатить (в XV столетии в этом не видели ничего зазорного). Так, Брайан Роклиф прямо писал Уильяму Пламптону: «Ваш слуга Джон Смит передал мне xI марок и Ваше письмо… так что я позаботился, чтобы мой человек был Вашим поверенным при дворе»
[50]. Любопытно, что «разовое» покровительство вполне могло стать началом прочных отношений — именно так сложились отношения семьи Пламптонов и Брайана Роклифа. Кроме прочих преимуществ, наличие нескольких покровителей давало джентри возможность маневрировать между ними и заставляло магнатов больше ценить оказываемые им услуги.
Связи с покровителями были личными и неформальными, то есть наследникам ничто не гарантировало продолжения хороших отношений с покровителями их отца, если конечно они не успевали позаботиться об этом заранее. Не случайно смерть глав семей Пастонов и Пламптонов неизменно вызывала активизацию действий их врагов. Однако у такого порядка вещей была и положительная сторона. Чем старше становился человек, тем с большим количеством влиятельных людей он успевал свести знакомство, тем больше «друзей» он приобретал, и тем легче ему было вести дела. Тем не менее, если говорить об интересах семьи в целом, а именно они преобладали в Англии XV в., то для них такая практика была пагубной, поскольку смерть главы семейства, на личном авторитете которого, в основном, базировалось благополучие всей семьи, каждый раз отбрасывала семью вниз по социальной лестнице.
