Она вернулась к объездной дороге и поняла, что таких поворотов здесь, вероятно, несчетное количество, а адреса она, конечно же, не знает. Выбежав на объездную, Женя понеслась дальше, до следующего поворота. Улицы были по-прежнему пустынными, словно район необитаем. Зато некому было вызвать круглой идиотке, несущейся в тонких колготках и летней курточке по заснеженным улицам крайне северного города, санитаров из психушки.
Снова поворот, афишная тумба, проезд, арка, двор…Слава Всевышнему! Знакомый паровозик, слегка затянутый инеем. Он показался ей самым замечательным изображением. Сияя от радости, она повернулась к благословенной девятиэтажке, нашла взглядом окна четвертого этажа и улыбка сползла с ее лица. Света нет.
Взлетев на площадку и, накрыв ладонью кнопку звонка, Женя напряженно прислушалась в тишину за дверью и с каждой секундой из нее, как из проколотого шарика уходили остатки оптимизма. Никаких иных звуков, кроме едва слышной трели звонка…От отчаяния она чуть было не села на каменную ступень лестницы, но возможный эффект ее тотчас отрезвил. Стало вдруг смешно. До какой же степени надо быть глупой, чтобы вляпаться в такую ситуацию. Куда теперь, в подвал к бомжам? Добраться до ближайшей гостиницы живой, когда не имеешь представления, в каком направлении двигаться, нереально. Женя попрыгала по площадке и, остановившись у окна, которое было выше ее носа, приподнялась на цыпочки. В просветах между домами ей удалось рассмотреть мерцающую вдалеке рекламную вывеску все того же кабачка, который она только что покинула. Видно судьба.
У входа в шалман уже стояла какая-то черная иномарка. Женя не столько вошла, сколько ввалилась в помещение, швырнула на стул, у калорифера, свой рюкзачок и рухнула на соседний. Мордастый бармен, прекратив разговор с мужиком, который стоял между ними, спиной к Жене, уставился на нее.
– Ну что, родимая, не повезло?
Женя отрицательно мотнула головой. Парень, стоявший к ней спиной, обернулся.
Женя мельком скользнула по его конопатому, с маленькими пристальными глазками лицу, кивнула в сторону полок с живительным зельем и с трудом выговорила:
– Кто-то обещал за счет заведения.
Мордастый развел руками.
– Нет базара. Фирма марку держит, – и налил ей полстакана водки.
– Пополнее и бутерброд, за мой счет, – простонала Женя, чувствуя, что готова влить в себя хоть двойную дозу.
– Вот это заявочка! – удивился конопатый.
Евгения, не отреагировав на его колкость, здесь же у стойки опорожнила стакан, вернулась к калориферу и принялась за бутерброд. От былого опьянения уже не осталось и следа, и она ждала, когда новая спасительная волна захватит ее.
– Кто выкинул то? – продолжал доставать иномарочник.
Женя не успела понять, о чем он ведет речь, как вмешался бармен.
– Да она из Питера прилетела. У них там весна. Птички поют.
– В общем, так! – взяла слово Женя. – Я вам не проститутка. Приехала к своему мужу. А если элементарная совесть у вас есть, то отвезите меня в ближайшую гостиницу. Твоя тачка? – ткнула она рукой с недоеденным бутербродом в сторону конопатого.
– Ну, моя, – ухмыльнулся тот.
– Заплачу.
– Только не мороженым товаром! – сострил водитель иномарки.
– Этот товар не замерзает, – отбила Женя.
Конопатый хохотнул.
– А баксы у вас есть?
– Обойдешься деревом.
– Ну, отдохни немного. Добазарим, подвезу!
Женя снова присела к калориферу, уже чувствуя расслабляющий прилив опьянения. Сколько она просидела в полудреме, неизвестно, ее толкнули в плечо, и голос конопатого спросил:
– Ну, что, не раздумала ехать?
– Конечно, нет, – вскочила Женя и, еще не различая предметов, двинулась к выходу.
– Чего же, приехала к мужу, а по улицам шатаешься, да еще в таком виде, – направляясь следом за ней, спросил конопатый.
– Он не знал, что я должна приехать потому не встретил, – нехотя ответила Евгения.
– Так что, нет дома или не открыл?
Женя встрепенулась, но не ответила.
– Транспорт то сейчас не ходит. Мне надо в военный городок.
– У-у! Это по отдельному тарифу, – прогнусавил водитель.
На улице ей снова показалось, что мороз ослаб. Пожалуй, следовало бы отказаться от услуг конопатого, если бы ощущение весны не было обманчивым.
– У вас что, в городе, нет такси?
– Почему, я такси.
В машине было тепло, уютно, мягко мурлыкала музыка. Когда водитель завалился на свое место и покосился на нее, ощущение уюта поблекло.
– У меня осталась сотня. Если муж дома я доплачу, сколько надо.
– А если нет?
– Ну, тогда уж доплачу замороженным. Тем более что уже все оттаяло.
Конопатый заржал, но не возразил.
Машину мягко вынесло все на ту же объездную, потом она бросилась вправо, замелькали кварталы уже далеко не окраинные, потом повернули еще несколько раз в одну, другую сторону. Наконец автомобиль вылетел на знакомую дорогу по перелеску.
– Ты думаешь, он где-то гуляет? – с трудом выговорила она мучившую ее мысль.
– Ситуация жизненная, – не возразил конопатый.
Женя ухмыльнулась и посмотрела на несущуюся под колеса белую дорогу.
– И что, все такие? – промычала она, не поворачивая к водителю головы.
– Кто?
– Мужики.
– Абсолютно. А ты что, разве до сих пор их не знаешь?
Женя промолчала. Она предпочла бы услышать иной ответ. Что-то вроде: «Мужики все едины, кроме одного. Есть только один чудак, Василий Васильевич, из военных моряков. Уж он повидал жизнь, нормальный с виду, но оригинал, каких поискать, Местные красавицы толпами пытались взять его в оборот… Какое там! Говорят, в Питере у него подруга есть…»
У шлагбаума дежурный, взглянув на водителя, приветливо махнул рукой, и открыл дорогу.
Еще не доехав до коттеджа, Женя увидела, что и в окнах квартиры Василия нет света. Как и в соседних домах. Царство мертвых. Может быть аварийное отключение? У них тут все время какие-то фокусы. На что еще остается надеяться?
Выходя из машины, она положила купюру на панель автомобиля и на вопрос водителя, сколько ждать доплаты, ответила, что она же обещала, какие вопросы? Через пару минут принесет ему недостающие деньги или себя.
Войдя во двор, Женя взглянула вдоль улицы, и сердце едва не остановилось – у соседей, над крыльцом, тлела тусклая лампочка. Значит, остаются два варианта – или его нет дома, или он дома и снова не один. Из этих двух смертельных вариантов Женя, предпочла бы первый… Пусть лучше она замерзнет у его двери, но только бы снова не переживать эпизод, который не давал ей покоя все минувшие месяцы. Не видеть бы эту ухмылку на смазливой мордахе той шлюхи … Наружная дверь оказалась не запертой, и Женя влетела в сени.
