– Лидия Сергеевна, вы ошибаетесь. У меня есть мой собственный отец, и хотя я очень благодарен Алексею Михайловичу…
– Да он же крутил роман с твоей матерью в институте, – перебила Воронцова. – Все знали! Вот только ему очень уж захотелось в Москве остаться, поэтому он бросил ее и женился на мне. Одолжение, можно сказать, сделал, благородный наш. А потом выписал к себе своего внебрачного сына, а меня заставил все годы это терпеть. И я терпела, молча, не хотела семью разрушать. И не выдержала, только когда ты с моей дочерью спутался!
Она обернулась к Александре. Та судорожно хватала ртом воздух, лицо ее пошло красными пятнами…
– Что ты от меня хотела? Чтобы я вывалила тебе, дуре, что ты спала со своим единокровным братом? Или молчала всю жизнь, глядя на это… извращение? И смотрела, как у вас дети уродами рождаются? Я сделала все, что могла, чтобы тебя из этого вытащить и психику тебе не поломать…
– Это чушь какая-то, – покачал головой Андрей. – Нет, вы сами посчитайте…
– А что, это многое объясняет, – задумчиво протянул Макс. – Мне всегда интересно было, почему же драгоценный папочка задвинул родного сына, а какому-то хрену с горы досталось все его внимание. А теперь-то понятно…
Лидия, всхлипнув, шагнула к нему и привалилась головой к его плечу.
Этого Воронцов вынести уже не смог!
Все это время он лежал неподвижно, молча слушая, как грызутся его родные, делят наследство, обвиняют друг друга в несложившихся жизнях, барахтаются, вконец запутавшись и пытаясь кое-как выплыть, попутно топя друг друга. Было больно, стыдно за детей и жену, противно, но он молчал, ожидая, что в конце концов его близкие как-то договорятся. В конце концов, не чужие ведь люди друг другу!
Но последние сказанные женой слова надломили что-то внутри – и Воронцов рывком сел на постели, потревожив тянувшиеся к нему трубки и про-вода, и гаркнул почти как раньше, лишь немного – слабее:
– Лидия, что за бред!
Жена вскрикнула от неожиданности.
Дети резко обернулись и уставились на него, как на привидение.
Вероника раскрыла рот и испуганно прижала к нему ладонь. Александра судорожно сцепила пальцы. Максим почему-то принялся нервно приглаживать – волосы…
Новиков, оценив ситуацию быстрее всех, бросился к боссу, ухватил того за запястье, пытаясь нащупать пульс, но Воронцов раздраженно выдернул руку и принялся отцеплять от себя датчики, рявкнув:
– Да убери ты от меня всю эту тряхомундию. Здоров я, повоюю еще, не дождетесь!
– Папочка… – потрясенно прошептала Ника. – Папочка, ты пришел в себя?
– Да вы и мертвого на ноги поднимете, засранцы, – бросил Алексей Михайлович.
– Дедушка! – закричала вдруг из гостиной Ася.
Она вскочила на ноги, перемахнула разом через несколько ступенек, бросилась в комнату и приникла к старику, тихонько всхлипывая.
– Довели ребенка, – процедил Воронцов, осторожно поглаживая внучку по голове. – Развели тут комедию; «я твой сын, ты моя мать!». Дом делите при живом хозяине… Вот-вот в глотки друг другу вцепитесь. Помереть спокойно не дадите. Как вас оставить? Вы же сдохнете без меня, дармоеды!
Лидия Сергеевна, мертвенно побледнев, осела на стул.
Со второго этажа спустился Ивар, заглянул в комнату и потрясенно произнес:
– Вау!
10
Солнечный луч скользнул по окну и вдруг раскололся, рассыпался на тысячи искр, отразившись в повисших на стекле каплях, оставшихся от ночного – дождя.
Еще не открыв глаза, Ася сквозь ресницы почувствовала это радужное сияние. В приоткрытое окно радостно голосила какая-то птица. С улицы пахло влагой и свежестью.
Лежать было неудобно, тесно, что-то навалилось сверху, стесняя движения – но почему-то до странности уютно и приятно…
Открыв глаза, Ася обнаружила, что за ночь они с Артемом сплелись живым клубком, тесно сцепились руками и ногами, спутались волосами, вжались друг в друга, словно отчаянно желая обратиться в единое – целое.
В утреннем свете ресницы Артема золотились, а волосы казались и вовсе медными. Он морщил веснушчатый нос, на виске спокойно пульсировала жилка.
Интересно, и сколько времени они так продрыхли?
Судя по тому, что солнце уже чуть не на середине неба, ночь кончилась уже давным-давно.
Ой, что там делается дома? Тетка Александра не сдала ее? Впрочем, если и сдала, им там сейчас не до Аси. Надо бы взглянуть: ее родственнички там еще не переубивали друг друга?
Господи, а дед? А вдруг этой ночью он…
– Нет! – резко мотнула головой Ася.
Нечего растравлять саму себя и сочинять небылицы!
И все же ей вдруг почему-то стало тревожно. Вчера в запале ярости она сбежала из дома в самый разгар скандала. И теперь почему-то казалось, что в ее отсутствие там случилось что-то непоправимое.
Блин, а она, оказывается, в самом деле за них переживает!
За раздолбая Макса, за словно проглотившую шомпол Александру, за придурочную Веронику, за деда, даже за бабку, хоть она и вечно стонет, жалуется и плетет свои интриги.
Все-таки они – ее семья, и другой у нее нет.
И оставлять их одних как-то… тревожно, что ли.
Вот ведь, чего только не узнаешь о себе!
Ася потихоньку перевернулась и постаралась осторожно выбраться из-под обвивших ее длинных конечностей Артема.
– Э-э, нет, – сонно пробормотал тот, не открывая глаз. – Не выпущу. И не подумаю!
Он крепче обхватил ее и подмял под себя, ткнувшись теплым со сна лицом ей в шею. Ася рассмеялась, поцеловала его во влажный висок и прошептала:
– Ну, ладно, пусти, слышишь? Мне домой надо!
Она принялась шутливо отбиваться от него, хохоча и молотя окончательно проснувшегося парня пятками и локтями. В конце концов ей удалось вывернуться и спрыгнуть на пол. Артем сел на постели, щуря на нее заспанные глаза.
– Зачем тебе уходить? Мать только к обеду будет, времени полно…
Ася стащила со спинки кровати развешанные там вечером шорты и футболку. Одежда уже высохла, хотя по-прежнему отдавала речной тиной. Натягивая майку, она ответила:
– Пойду посмотрю, что там творится. Они там совсем с ума посходили, друг на друга кидаются! Я вчера убежала, а там мало ли что случилось…
– Ну а тебе-то до них какое дело? – равнодушно спросил Артем. – Пусть хоть съедят друг друга, ты-то ни при чем…
Ася смущенно пожала плечами:
– Ну, знаешь, все-таки они – моя семья. Уж какая есть. И я за них… как бы это… переживаю.
– Ты же говорила, что они полные придурки. На фиг они тебе сдались?
