— Конечно, это что-то особенное, — возразила она. — Боевые искусства требуют строгой дисциплины.
— Ты считаешь, что мне не хватает дисциплины?
Да. Конечно, она так думала.
— Покажи мне какой-нибудь прием.
Он огляделся:
— На меня заявят в полицию, что я тебе угрожаю.
Она поднялась на каменное ограждение набережной и скрестила длинные ноги:
— Когда я выгляжу такой расслабленной?
Гарри потянул ее к себе вниз:
— Я покажу, только если ты мне поможешь.
Он повернулся к ней лицом, быстро поклонился, а затем посмотрел в глаза.
Иззи в недоумении подняла бровь:
— Что я должна делать?
— Иди на меня, как будто ты мне угрожаешь.
— Тогда в полицию сдадут меня.
— Давай, никакой халтуры, выложись на все сто.
Иззи посмотрела по сторонам, затем неуверенно повернулась к нему. Она открыла рот, как будто собиралась что-то сказать, и в ту же секунду подлетела к Гарри с угрожающим видом и толкнула плечом. Но он был профессионалом. В тот момент, когда их тела коснулись друг друга, он изогнулся, сделал переворот и оказался у нее за спиной. Применив технику захвата сзади, он прижал одну ее руку к груди, другую к талии и, ловко сделав подножку под обе ноги, опрокинул Иззи на землю.
— Ты так себе представляешь прелюдию? — прохрипела она, лежа рядом с ним на зеленой траве.
— Ты же сама хотела, чтобы я что-нибудь продемонстрировал.
— Тебе прямо не терпится уложить меня на спину?
— Просто экономия времени. — Гарри усмехнулся и поймал на себе ее пристальный взгляд.
— Ты слишком уверен, что я буду спать с тобой сегодня.
— Но ты же все еще со мной? — Он перекатился на бок и помог ей встать. — В следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем сомневаться в боевом мастерстве мужчины.
— Я впечатлена. И, наверное, должна быть благодарна, что отделалась одними синяками.
Гарри моментально подскочил к ней:
— Я сделал тебе больно?
Черт. Он же так нежно опустил ее на землю.
Его беспокойство еще больше смутило ее.
— Нет. Только уязвил мою гордость.
— Я не хотел.
Было так естественно взять Иззи за руку и не выпускать ее, даже когда оба уже стояли на земле. Гарри не мог вспомнить, когда в последний раз держал чью-то руку.
Они гуляли и болтали, как два самых обычных человека.
Держась за руки, Гарри и Иззи прошли весь путь до Ламбетского моста, и это было восхитительно. Гарри очень хотелось довериться ей, рассказать всю правду. Но он достаточно долго и упорно трудился над своей лондонской легендой, что не должен был даже помышлять о том, чтобы так легко отказаться от нее.
Необъяснимая печаль охватила его.
— Не хочешь дойти до колеса?
Иззи развернулась и направилась в противоположную от гигантского колеса сторону, которое сверкало множеством огней, как новогодняя елка.
— «Лондонскому глазу» вполне хватает внимания, так что мне не обязательно тешить его самолюбие.
— Уверен, ты думаешь так и обо мне.
— И я это признаю.
Она не уступала ему в находчивости. Ни на йоту. Их остроумная беседа напоминала Гарри шутливые перепалки с сестрами в детстве. Там не было излишней сентиментальности, какой-то недосказанности. Иззи заставила его работать на протяжении всего разговора.
Он почти уже забыл, как это.
Она была невероятно сексуальна. Во рту у Гарри пересохло от постоянной болтовни.
Был только один верный способ это исправить.
— Постой.
Он потянул ее к остановке перед художественной галереей и увлек за собой, к гигантской каменной колонне слева от лестницы.
— Ты собираешься меня поцеловать? — выдохнула Иззи.
Его взгляд медленно скользил по ее телу.
— Конечно.
— Ну сколько еще ждать?
Гарри с радостью выполнил ее просьбу. Ее губы были как огонь, такие же обжигающие и опасные. Именно то, что надо. Это был чувственный искренний поцелуй. Гарри обхватил ее голову руками и притянул ближе к себе.
Это была женщина, в которую он мог влюбиться. По-настоящему.
Если бы был в состоянии себе это позволить.
Иззи стимулировала его интеллектуально, возбуждала физически и предлагала то, чего ему не хватало в жизни. Честность. Искренность.
Свою преданность, наконец.
Гарри нравилось, когда в глазах его женщины появлялось легкое поклонение.
Его женщины?
Две минуты назад он думал, что они перегорят через неделю. Когда он начал считать Иззи своей? Когда впервые глубоко вошел в нее? Когда она стояла перед оценочной комиссией и страстно отстаивала фонд любителей выдр? Или сегодня вечером, когда стонала от прикосновения его рук и губ?
Разве это имело значение?
Ее язык у него во рту мешал Гарри сохранять ясность мыслей. Он вспоминал, что вытворял с ней несколько часов назад. И рисовал в своем воображении продолжение.
Господи.
— Пойдем, — прохрипел Гарри, отрываясь от ее губ. Он хотел оказаться глубоко внутри Иззи — и немедленно, — но ступени известной художественной галереи, наверное, были не самым лучшим местом для этого. Он и раньше занимался сексом на улице, но еще никогда вблизи целой шеренги хорошо охраняемых зданий. — Давай закончим это дома.
Гарри закинул ногу на бедро Иззи и усмехнулся:
— Мне кажется, ты отработала всю съеденную лапшу.
Спринт до его квартиры плюс постельный марафон.
— Не сомневаюсь.
Гарри потянулся к ее губам, но Иззи увернулась:
— Не-а. Я должна вернуться домой. Завтра с утра у меня полно дел.
— Я думал, ты останешься.
Гарри напряженно ждал ответа.
— Это очень некосмополитично с твоей стороны, — пошутила Иззи, чтобы немного разрядить ситуацию.
— Но другого выхода нет. Метро уже закрыто.
Ах, ну конечно.
— Просто пытаюсь отплатить тебе той же монетой, — съязвила она. — Ты пулей вылетел из моей квартиры в то утро.
— Может, ты просто смотришь на то утро неопытным взглядом, — предположил он. — Только не сердись, — засуетился Гарри, когда она села на кровати. — Ты сказала, что это была твоя первая интрижка на одну ночь. Я не хотел торчать там и смущать тебя еще больше своим присутствием.
