— Ты не сотрудник, ты мой босс, — подчеркнула Дин. Хотя она говорила в настоящем времени, многообещающе это не звучало.
— Руководство не было исключено, — возразил он.
— Тебя исключают обыкновенные правила приличия, — парировала она.
Да, вот это уже больше походило на Айседору Дин, которую он знал. Взвинченную и обороняющуюся. И всю такую возбужденную и задыхающуюся от бешенства. А бесил он ее часто.
— Что же поделать, я уже пришел.
— Тебя здесь не ждут, — произнесла она, как будто в этом кто-то сомневался. Не самое грубое, что он слышал от нее. У Гарри в памяти всплыла картина ее ухода, которую сменило воспоминание о ее губах, облизывающих палец.
Он откашлялся:
— Могло быть и хуже. По крайней мере, я не переезжаю сюда.
Дин моргнула:
— Что?
— Там снаружи парень с двумя набитыми дорожными сумками. По крайней мере, ты знаешь, что я здесь только на несколько часов.
Поппи нахмурилась:
— Снаружи?
Он бросил на нее косой взгляд. Достаточно нежный, потому что она ему понравилась, кроме того, она действительно пыталась спасти его от Маты Хари.
— Сходи и сама посмотри.
Поппи бросила на Дин виноватый взгляд, а затем, извинившись, выскользнула из кухни — через приоткрытую дверь к ним донесся шум из гостиной, где вечеринка была в самом разгаре.
От одной уже избавился, осталась еще одна. Митчелл хотел поговорить с Дин наедине. Если он собирался унижаться, то не при свидетелях.
— Он достаточно привлекательный, — небрежно добавил он.
Тори, к ее чести будет сказано, держалась. Примерно четыре секунды. Потом…
— Извини, Из, — прошептала она и поспешила за Поппи.
Глаза Дин потемнели еще больше, когда он встретился с ней взглядом.
— Это мой дом, мистер Митчелл. Тебя не приглашали.
— Я сюда точно не вламывался. Входная дверь внизу была открыта и специально зафиксирована. Думаю, что в этом случае закон будет на моей стороне.
— Только не закон о защите сотрудников от домогательства.
— Ты уже не моя сотрудница. — Единственная причина, почему он дал волю своим гормонам.
Она схватила бутылку шампанского и наполнила свой бокал, в спешке перелив немного. Жидкое золото текло вниз по ее длинным выразительным пальцам, вцепившимся в стеклянную ножку.
— Думаешь, я поверю, что тебе было настолько нечего делать в пятницу вечером в Лондоне, что ты пришел на прощальную вечеринку сотрудницы, которая пару часов назад тебя посла…
— Осторожно, Дин. Ты действительно хочешь повторить это?
Ее гнев утих, как шипение пузырьков в шампанском.
— Почему ты здесь?
— Айседора, как нам стать лучше, если у нас проблема с обратной связью? — резонно спросил он.
— Иззи! — выдохнула она. — Никто не называет меня Айседорой.
— Это имя написано в твоем личном деле.
— Но это не значит, что я хочу, чтобы меня так называли.
И так без малейшего труда он получил разрешение называть ее привычным именем, и враждебность между ними значительно снизилась. Но не настолько, чтобы он не отметил про себя ее уязвимое место, — при необходимости этим можно будет воспользоваться в будущем.
— Хорошо, Иззи. Если ты будешь называть меня Гарри.
— Я вообще не собираюсь тебя никак называть. Ты уже уходишь.
— Я еще ничего не выпил.
Она посмотрела на него:
— Если я принесу тебе какой-нибудь напиток, ты уйдешь?
— Может быть. Все равно я только что упустил свой самый большой шанс на интрижку.
Его попытка возымела совершенно правильный эффект. Иззи снова вспыхнула:
— Она не для интрижки. Вообще-то у Тори есть парень.
— Значит, она меня обманула, — парировал он.
Иззи передала ему открытое пиво, словно это была граната.
— Интересное место, — наконец сказал он, глотая обиду вместе с янтарным нектаром. Он должен сделать свою работу, а пока она сердится, ему ничего не добиться.
— Нам нравится.
Ладно, не сдаваться.
— Бывший старый завод?
Она сделала длинный глубокий вдох и, казалось, наконец осознала свою грубость. Даже если он был не совсем гостем.
— Пожарная часть. Мы занимаем верхний этаж и башню. Под нами несколько небольших квартир и кафе на улице.
О, так скупо и неохотно. Будь он проклят, если позволит ей так с собой обращаться. Поэтому Гарри начал расспрашивать:
— Ты живешь в башне?
— Это моя спальня. — Тут на ее бледной переносице обозначилась морщинка. — В смысле, была раньше.
Он открыл было рот, но Иззи прервала его:
— Это не приглашение.
— На самом деле я очень доволен своей комнатой с видом на Темзу.
Ее шелковистые волосы качнулись, подчеркивая острый подбородок.
— Шикарный вид на реку — почему это меня не удивляет? — съязвила Иззи.
— Что шикарного в том, чтобы смотреть на реку?
— Это просто такое клише.
Он проигнорировал ее последнюю реплику. Все лучше, чем признаться, что ему необходимы запах и звуки воды, бьющейся о стенки набережной, чтобы оставаться в сознании. Снова наступило неловкое молчание.
— Как тебе живется с соседями по квартире? — наконец решился он.
— Великолепно. Я привыкла.
Он оперся бедром на кухонный остров и попытался заговорить самым небрежным тоном, на какой только был способен, чтобы Иззи и не вспомнила, что он практически пообещал уйти, когда получит пиво.
— Когда ты начинаешь новую работу?
Ее зрачки расширились.
— Не… сразу. Я с удовольствием немного отдохну.
— Везет.
— Я умоляю… — выдохнула Иззи, отчего край бокала запотел. Все его тело напряглось при воспоминании о ее эффектном представлении в офисе. — Только не говори мне, что ты с зарплатой руководителя не можешь позволить себе отдыхать, когда захочешь.
— Нет, если я хочу зарабатывать столько же, — пробормотал он. — У меня уже пять лет не было человеческого отпуска.
И это была правда. Он проводил почти столько же времени дома, исследуя конъюнктуру рынка, сколько в кабинете, занимаясь выполнением бизнес-плана. На его взгляд, время, потраченное на отдых, было потерянным временем.
— Ну, это многое объясняет.
— Например?
