– Похоже, вы, инспектор, не играете в покер, иначе научились бы блефовать получше. Позвольте я вам кое-что объясню.
У Хелен руки чесались хорошенько врезать Микери – до того нагло та держалась.
– Вы охотитесь за серийным убийцей, – продолжила Ханна. – Давайте называть вещи своими именами. Более того, вы охотитесь за серийным убийцей весьма редкой разновидности. За женщиной. Много ли вам известно женщин – серийных убийц? Эйлин Уорнос, Розмари Уэст, Майра Хиндли… На этом список заканчивается. Зато эти дамы пользуются шумным успехом у публики. Народ обожает женщин – серийных убийц. Владельцы таблоидов, киношники, обычные люди – все с ума сходят по женщинам, способным убить не моргнув глазом. Но эта ваша… – Она сделала эффектную паузу. – Эта круче всех. Не просто хитрая. Неуловимая! Как она выбирает жертвы? По какому признаку? Если ею движет ненависть, то к кому конкретно? К одному из похищаемых? К обоим? К людям вообще? Откуда она знает, чем закончится каждая история? Или ей все равно, кто выживет, а кто – умрет? Но главное – почему именно эти люди? Что такого они ей сделали? Или она первый в истории серийный убийца, который «отыгрывается» на выживших, а не на погибших? Что делает ее случай уникальным, а ее – единственной в своем роде. Сенсационной личностью.
Хелен ничего не сказала. Она понимала, что Микери пытается заманить ее в ловушку, и не собиралась в нее попадаться. Микери улыбнулась и продолжила:
– У этой истории несколько возможных исходов. Самый лучший – его с радостью подхватит любой таблоид – это когда упорный коп в конце концов поймает убийцу. Читатели будут разглядывать фотографию и читать двадцатистраничный экстренный выпуск, полный кровавых деталей, мнений «экспертов» и похотливых двусмысленностей, и млеть от наслаждения. – Начав, Микери уже не могла остановиться. – Но возможен и другой финал. Его не хочет никто, в том числе вы. Полиция производит арест невиновного и всеми уважаемого специалиста, – она выделила два последних слова, – а убийца гуляет себе на свободе. Таблоиды поднимают шум, люди напуганы до смерти, все на взводе, в каждом встречном видят злодея. Убийца уходит в тень, залегает на дно. Ваш оперативный штаб не успевает проверять тысячи поступающих ложных сигналов. Убийца испарилась, вас распинают, а я получаю огромную компенсацию и покупаю яхту, о которой давно мечтаю.
Микери замолчала, перевела дух и продолжила с прежним энтузиазмом:
– Так что, инспектор, задайте себе вопрос. Вы абсолютно уверены в том, что это дело моих рук? И у вас есть доказательства? Если нет, остановитесь. Не совершайте непоправимой ошибки. Отпустите меня и вернитесь к расследованию. Я не виновна, Хелен.
Она назвала ее по имени, но Хелен явственно расслышала издевательскую интонацию. А так – отличная речь. Все четко, ясно, все по делу. Если предположить, что Микери – преступница с больной психикой, то чем объяснить ее способность столь здраво и последовательно излагать свои мысли? Психопатам не свойственна подобная проницательность…
– Ну так что? Я могу идти? – Микери с явным удовольствием сыпала соль Хелен на рану.
– Я воздержусь от предъявления официальных обвинений по пунктам, затронутым в ходе нашей беседы. Полагаю, нет необходимости напоминать вам о том, что ее содержание не подлежит разглашению до конца расследования.
Микери улыбнулась и потянулась за своей сумкой.
– Вместе с тем вы не остановились по требованию сотрудника полиции. Это дает нам право продержать вас за решеткой как минимум до утра.
С этими словами Хелен удалилась. Микери, онемев от неожиданности, не нашлась с ответом.
Глава 64
В голове Хелен крутились тысячи вопросов. Правду ли говорит Микери? Что, если убийца не она? Ее болезненный интерес к жертвам может объясняться чем-то иным, к примеру, деньгами. Что, если Микери догадалась, что вся эта история рано или поздно станет мировой сенсацией, и решила нагреть на ней руки?
Чем больше Хелен размышляла об этой гипотезе, тем более вероятной она представлялась. Не исключено, что Микери уже составляет профессиональный отчет об убийствах, основанный на подлинных материалах полицейского расследования, сопровождая его психологическим профилем убийцы. Случайное знакомство с двумя жертвами навело ее на след, и она, сгорая от честолюбия, захотела сыграть в большую игру. Когда же она впервые подкатила к Марку? И почему именно к нему? Как вообще ей хватило дерзости предложить полицейскому взятку в обмен на сведения о ходе расследования? Если будет доказано, что коррупционные действия Микери препятствовали полиции в поимке убийцы, ее ждет тюрьма. Хоть какое-то утешение, мрачно подумала Хелен.
Засадив, пусть и ненадолго, Ханну в камеру – пусть поостынет, – Хелен получила свободу маневра. Она понимала, что должна действовать осторожно, в строгом соответствии с правилами. Поэтому прежде всего она направилась к Уиттакеру. Суперинтендант выслушал ее не перебивая. Разумеется, Марка следует отстранить от расследования. Но как это сделать, не возбудив подозрений ни у него, ни у остальных членов команды? Нереально. Остается одно: выдвинуть против него обвинение. В отместку он, конечно, может обратиться к прессе. А если предложить ему солидные отступные? И даже сохранение полицейской пенсии? Со многими подобные приемы срабатывали, а Марку деньги не помешают – он не из богатых. Хелен мысль о том, чтобы давать премию за предательство, возмущала до глубины души, но Уиттакер настаивал на том, что они должны быть прагматиками.
– Хотите, я это улажу? – спросил он.
– Нет, сама займусь.
– В принципе вопросы дисциплинарного взыскания входят в компетенцию руководства…
– Знаю. Но мне необходимо выяснить, какую информацию он слил и кому. У меня больше шансов вытянуть это из него.
Уиттакер смерил ее пристальным взглядом:
– У вас какие-то особенные отношения?
– Нет, – тотчас ответила Хелен, – но он относится ко мне с уважением. Верит мне. Если сделку предложу я, он поймет, что его не обманут.
Уиттакер согласился, и Хелен с ним простилась. Одно дело сделано. Впрочем, разговор с суперинтендантом – это только цветочки. Ягодки – встреча с Марком – ждали впереди.
Хелен забралась в машину и захлопнула дверь, мгновенно отгородившись от мира с его заботами. От жестокого к ней мира. Зачем она позволила себе сблизиться с Марком? Надеялась, что он станет ей защитой? А он взял и слил на сторону детали расследования. Она вспомнила, как болтала с ним в пабе, как они обсуждали в оперативном штабе различные версии, и поморщилась. Не исключено, что Ханна Микери уже заказала художнику для своей будущей книги злобную карикатуру на незадачливую инспекторшу полиции, в которой каждый узнает Хелен. Бестолочь, неспособная поймать и обезвредить серийного убийцу.
Хелен вскрикнула от боли. Задумавшись, она не заметила, как впилась ногтями в ладони. Проклиная собственную глупость и злость, она попыталась сосредоточиться. К чему сейчас рассуждать, что было бы, если бы? Какой смысл вести воображаемые битвы? Это время прошло. Пора действовать.
