– Ты что, Славочка! – изумилась мать, и на ее глазах тут же выступили слезы. – Даже не думай! Останешься инвалидом!
– Не останусь, – сквозь зубы процедил сын.
– Доктора говорят, в кресле ездить будешь, ходить сам не сможешь! – запричитала мать и схватила Славу за грудки. – Не смей! Слышишь! Христом Богу прошу, не смей! Один ты у меня остался! Юра сломался, не перенес твоей травмы, так ты хоть смирись! Слава!
Сын хмуро молчал, переваривая слова мамы.
– Все еще у тебя будет, – тихо, словно сама себе, проговорила Валентина, – все будет: и работа, и жена, и дети. Только оставь спорт, пожалей себя. Пожалей меня…
Слава отвернулся, чтобы мама не видела, как предательская влага течет по его щекам.
Да, теперь он хозяин в доме и не может позволить себе стать обузой для собственной матери. Теперь ему нужно думать о хорошей работе, деньгах и прочей лабуде.
Школу Калинин окончил хорошистом, хотя рвения в учебе у него не наблюдалось. Учителя, прекрасно знавшие о трагедии в семье ученика, ставили положительные оценки просто за посещаемость. А институт сыну выбрала мать.
– Компьютеры – это наше будущее, сынок, – объяснила она свой выбор, – будешь уметь на компьютере работать – в любую фирму возьмут. Хоть в частную, хоть в государственную.
Поступить на бесплатный у Славы не было никакой возможности. Он сроду не пользовался ПК и плохо знал математику, хотя все еще увлекался историей. Чтобы заплатить за учебу, Валентина поменяла свою двухкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой.
Мама Валя не могла смотреть на сына без слез. Он ходил на занятия, словно призрак самого себя. Неулыбчивый, какой-то забитый и вечно одинокий, он бывал на лекциях лишь для того, чтобы «отработать» деньги матери, вырученные от обмена квартиры. «Ничего, – говорила себе мама Валя, – все еще у него наладится. Все будет хорошо».
Славе казалось, что он перестал жить. Вот там, на беговой дорожке, когда ты бежишь со скоростью словно в пятьсот лошадиных сил и чувствуешь, как под тобой за секунды проносятся километры земли, – вот это настоящая жизнь!
Калинин терпеть не мог институт, эти скучнющие лекции, на которых он мало что понимал, ненавидел компьютеры и думал, что только в спортзале он может вспомнить, каково это – быть чемпионом. Все свободное от учебы время Слава проводил в тренажерном зале, чтобы не лишиться формы – единственного, что осталось от его прежней, счастливой жизни.
Тяжело терять свои мечты, особенно когда они подходят к тебе на расстояние вытянутой руки. Тяжело понимать, что тебе нужно изменить все свои приоритеты и научиться жить по-новому. Слава научился, но никогда с этим не смирился.
В возрасте 22 лет Калинин окончил свой факультет компьютерных технологий или что-то вроде этого (он даже не помнил, как правильно называлось его отделение) со средним дипломом.
Той же осенью Слава пошел в армию. Откосить от нее не получилось: у Калининых не было денег для крупных взяток, травма колена была хоть и серьезной, но довольно распространенной среди молодежи. Слава отслужил как и положено, но не рядовым, а офицером – лейтенантом. Это означало, что бо́льшую часть времени парень провел за партой, изучая устав и другие важные документы. Физические нагрузки были уменьшены настолько, насколько требовалось, чтобы не напрягать больное колено. Благодаря своей специальности Слава часто находился в штабе, присматривая за компьютерами командиров.
Слава писал домой матери, звонил почти каждый день. Дедовщины он не видел, потому что был среди командного состава, а военный режим очень напоминал о детстве, когда папа Юра расписывал дни сына по минутам.
Весной Калинин покинул гарнизон в Московской области и вернулся домой, нисколько не пожалев о времени, проведенном в армии. В части остались новые, но ставшие такими родными друзья, хорошие командиры и отличное расписание.
Через неделю после возвращения Слава стал искать работу. А ее было много. Почти на всех предприятиях требовались сотрудники с гибким графиком, чтобы следить за машинами на производстве. Мама нашла диплом, посоветовала сыну почитать специальную литературу, чтобы вспомнить то, что могло забыться, и наверстать упущенное.
Слава быстро устроился в какую-то бухгалтерскую контору и стал админом локальной сети. Платили парню нормально, и ему было приятно приносить домой хоть что-то, дабы помочь маме Вале. Она ведь уже двадцать лет служила клерком в ЖЭКе и получала совсем немного.
Почти полгода Калинин работал админом, приходил на работу к десяти, уходил около шести. Затем шел в тренажерный зал и приходил домой только переночевать. И когда парню стало казаться, что таким удручающим образом и пройдет вся его никому не нужная жизнь, все круто изменилось.
Апрель выдался светлым и довольно теплым. И в то время когда многие любители спорта вышли на улицу – побегать, поразминаться и подышать свежим, немного морозным, но все-таки приятным воздухом, Слава остался в зале. Ему нравилась тишина, никто не мешал, дети не прятались за тренажерами, пока родители пытались привести себя в форму, и чужие голоса не раздражали ухо.
Слава закончил с бицепсами и принялся за последний подход с прессом.
– Простите, молодой человек, – обратилась к нему какая-то девушка, когда Слава только устроился на тренажере, – можно поинтересоваться, сколько вам лет?
Калинин чуть заметно поморщился.
– Двадцать два, – выдавил он и стал поднимать торс вертикально, не обращая внимания на незнакомку.
Парень уже давно привык к женскому вниманию. Ведь в толпе Славу было трудно не заметить. Он выделялся высокой, статной и хорошо развитой фигурой, большим, но пропорциональным торсом, красивыми бицепсами и широкой спиной. Он был типичным славянином: светло-русые волосы, голубые глаза, светлая кожа и невысокие скулы. И хотя считается, что девушкам неприлично инициировать знакомство, многие барышни легко преодолевали свою гордыню со скромностью и начинали разговор сами. Слава никогда не грубил, был вежливым и тактичным, но так уж получалось, что ни одна дама не задерживалась рядом с ним больше двух месяцев. Причин было несколько: во-первых, у Славы не водились деньги. Он не мог водить подругу в дорогие рестораны или клубы. Во-вторых, он не считал, что отношения могут вылиться во что-то серьезное, что, разумеется, не вселяло надежду в девушек. И самое последнее – Слава все еще искал себя. Он напоминал гипсовую скульптуру – красивый снаружи, но пустой внутри. Барышням льстило внимание такого красавца, они водили его за собой по всем подружкам, чтобы похвастаться удачным уловом, но через какое-то время понимали, что, кроме этих мышц и голубых глаз, не получат больше ничего. Слава будто пропускал все через себя. Ни разу не влюбившись, он не удосуживался взять на себя хоть какие-то обязательства постоянного бойфренда, не говоря уже о желании создать семью.
Он гнался за тем, чего никак не мог понять. Что же ему было нужно? Чего ему не доставало?
