В конце концов, что плохого в том, чтобы зарабатывать своим красивым телом? Это делают многие – те же спортсмены или модели.
Все, что ему нужно, это деньги. И он должен заработать их любой ценой.
– На самом деле мне хватило восьми месяцев, чтобы расплатиться за кредит, – Рафа задумчиво почесал затылок, – а за лекарства для отца – всего два. В принципе я мог вернуться обратно домой, но… Что-то произошло, я не хотел возвращаться. Мне нравится зарабатывать хорошие деньги, половину которых я каждый месяц отсылаю в Казань. Мне нравится моя работа. Не вижу причин, по которым бы мне нужно было покидать Москву.
Я перевела дыхание от захватывающей истории парня.
Значит, эта Яна теперь осталась в прошлом, раз Рафа не жаждет снова с ней встречаться. Однако почему он все еще хранит ее фото?
– Я видела ее снимок, – вкрадчиво начала я, понемногу краснея, – у тебя в альбоме. Где вы вместе стоите на фоне зеленых деревьев.
Рафа посмотрел на меня холодно, не мигая, как будто не в силах поверить, что я посмела лазить в его личных вещах.
– Я не могу выкинуть эту фотографию, – сказал он, и лед в его глазах стал таять, – все-таки она была частью моей жизни. Я храню это фото, чтобы каждый раз напоминать себе о том, что люди не всегда такие, какими мы их видим.
Я решила, что этот разговор может получиться слишком болезненным, и быстро переменила тему:
– Славка на самом деле хотел открыть свой клуб? Он ведь так любил выступать.
– Любил, – согласился Рафа, – но он хотел добиться чего-то самостоятельно, создать что-то свое. Кто знает, может быть, он и продолжил бы выступать по праздникам, если бы Кристинка ему позволила. Он даже придумал название.
– Для клуба?
– Да, – чуть заметно кивнул Рафа, печально улыбнувшись. – «Персефона».
– Кто? – не поняла я.
– «Персефона», – почти по слогам повторил парень, будто я была отсталой в развитии. – Слышала о ней?
– Э… – я тщетно пыталась вспомнить, почему мне знакомо это имя. – Вроде это героиня мифов?
– Греческих, – согласился Рафа и под впечатлением одарил меня похвальным хлопком по плечу, – Персефона была дочерью Деметры и Зевса. Отец тайком от матери отдал дочь в жены своему брату Аиду. Царь подземного царства похитил Персефону, ничего не сказав ее матери. Деметра долго искала ее, а когда узнала, что она под землей у Аида, побывала у многих богов с просьбой освободить дочь. Но до конца избавиться от Аида не удалось. Отныне Персефона две трети года жила с матерью, а одну треть – с мужем в Царстве Мертвых.
– Очень мрачно, – подытожила я.
– Ну, еще так звали героиню Моники Белуччи в «Матрица: Перезагрузка», – насмешливо добавил Рафа.
Мы замолчали. Я допила остатки остывшего кофе и отломила кусочек аппетитного круассана.
– Вообще-то Кристина была права, – осторожно начал Рафа, сложив руки в замок, – я тоже начинаю припоминать, как Слава в последнее время часто говорил о деньгах.
Я быстренько прокрутила в голове нашу последнюю беседу с Калининым. Тогда, если мне не изменяет память, он обронил что-то вроде «деньги не проблема, их всегда можно заработать».
– Думаешь, у него был какой-то бизнес на стороне? – Я подняла брови вверх, пытаясь изобразить недюжее удивление.
– Думаю, я бы заметил, если бы Славка открыл свой ларек или ресторан, – язвительно заметил Рафа. – Я сварю еще кофе.
Рафа вместе с пустыми чашечками исчез на кухне, а я стала перебирать те самые удачные восемь снимков, чтобы решить, какой больше всего подойдет для памятника.
Пока я листала фото, сравнивая одно с другим, мое внимание привлекла коробка из-под обуви, в которой лежали оставшиеся снимки Славы и его личные вещи, заботливо положенные туда Кристиной.
Я осторожно вытащила наручные часы и протерла пальцем стекло на циферблате. Обыкновенные часы, на вид довольно старые. «Адмирал», – было написано в самом центре циферблата. И год: 1978-й. Что-то подсказывало мне, что эти часы принадлежали не только Славе, но и его отцу до этого.
Я вздохнула и бережно положила часы обратно в коробку. Наверное, фотографии Кристина заберет обратно, а вещи отдаст тете Вале. Скорее всего, это будет правильно.
Помешкав пару секунд, я извлекла тонкую черную записную книжку. Внутри было записано столько имен, что в ней почти не осталось свободного места. Я успела заметить, что по большей части имена были женские, но если учитывать специфику занятия Калинина, удивляться этому не стоило.
Я уже хотела закрыть книжку и спрятать ее поглубже в коробку, под снимки, как нечаянно открыла ее на самой последней странице, да так и не сумела закрыть.
Там в столбик были написаны женские имена, после них в скобках номер телефона, а напротив каждой фамилии стояла цифра.
Что это? Какой-то странный учет?
Я пересчитала количество фамилий. Пятнадцать штук.
Задумчиво уставившись на этот странный список, я даже не заметила, как Рафа успел вернуться с новой порцией кофе.
– Ты знаешь, что это такое? – Я сунула книжку ему под нос.
– Демидова Алина Викторовна – полтора, Гальцева Наталья Ивановна – полтора, Литвиненько Виктория Александровна – два, Стрижеусова Ольга Андреевна – два с половиной… – пробурчал Рафа. – Что это? – Он повертел книжку Славы в руках.
– Это записная книжка Славы.
– А это? – Рафа снова открыл ее на последней странице.
– Не знаю, – раздраженно ответила я, – это я у тебя спрашиваю. Что это может быть?
– Список… – неуверенно предположил Рафа, – список имен.
– А эти цифры? Два, полтора, четыре, пять?
– Ммм, – замычал Рафа, потирая шею, не выпуская книжку из рук, – посмотри, напротив последней фамилии цифры нет.
Я недоверчиво глянула в список и была вынуждена признать: парень оказался прав.
– Может, это рейтинг его подруг? – предложила я, косясь на дымящийся кофе. Опять придется ждать двадцать минут, пока он остынет. – Или просто они ему деньги должны были? Или он им?
– Я ее знаю, – пробормотал Рафа, тыкая пальцем в нижнюю часть списка, – Альбина Григорьевна Бернар. Странное имя, я запомнил. Она супруга одного бельгийского предпринимателя. По-моему, Януша Бернара. В Москве открылась пара его автосалонов. По большей части он живет в Бельгии, но на пару месяцев в году приезжает сюда проверить, как идет бизнес, и навестить жену.
– А ты откуда знаешь? – прищурилась я.
– Под Новый год у нее была вечеринка. Я был частью праздничной программы, – как-то виновато признался хозяин квартиры, – я помню, она дала щедрые чаевые. Такие щедрые, что я купил себе хороший лэптоп.
Рафа положил книжку на журнальный столик и задумался, мечтательно глядя в белоснежный потолок:
