Потом сообразил все пораженчество, неуместность таких мыслей, озлобленно помотал головой и сам на себя накричал:
«Соберись! Не будь тряпкой! Размяк, будто пластилин! Где твоя твердость характера?! Где твоя воля, которая, как скала, помогала тебе удержаться среди ураганов этой жизни?! Преврати свое сердце в камень, наплюй на всех, думай лишь о себе и только тогда получишь уважение окружающих людишек!»
Хорошо так себя поругал, душевно. Благодаря чему и тоска отступила, и недовольство собой куда-то спряталось. А вместо них воспарило желание продуктивно работать, добиваться успехов, расти на карьерной лестнице обладателя.
Вот и отправился в комнату с Кулоном-регвигатором, ухмыляясь уже с определенным хвастовством:
«Даром я, что ли, кражу века совершал? Даром, что ли, целую кучу обладателей ни с чем оставил, выкрав такой полезный артефакт! Хе-хе! Я еще повоюю самостоятельно. Вот стану шестидесятником, заскочу на Луну и… А там видно будет!»
Полюбовался на трофей. Любовно его погладил. И лишь затем забросил тяжеленную цепь себе на шею и плечи. Коснулся лбом самой подковы и замер в уже знакомом восторге восприятия массивной порции венгази.
Ради таких моментов стоило жить. Ради такой силы не зазорно было стать вором. Да и вообще в данном случае подобная терминология неприемлема. Вор – это неудачник, попавшийся на краже житейской мелочи. А тот, кто путем удачной слежки, замечательного плана и нескольких хитрых комбинаций заимел такой трофей, называется победителем. А победителей даже не осуждают.
Тем более если победитель вскоре дорастет до шестидесятника!
Опять улыбаясь приятным мыслям, Печенег сосредоточился на рассмотрении хранилищ своей силы и не удержался от восторженного возгласа: если еще вчера появившаяся шестая пирамида выглядела полупрозрачной тенью, то сегодня она ничем по насыщенности не отличалась от своих пяти сестричек. По всем признакам и ощущениям этой суммарной силы наверняка хватит для ранга полного шестидесятника.
Тут же, как говорится, не отходя от кассы, Ричард решил проверить свое состояние. Приступил к созданию пятьдесят третьего фантома. Благо, что подходящих матриц естества имелось в памяти предостаточно.
С волнением сделал первый шаг на этом пути, осознал нужную матрицу. Затем стал создавать фантом уже непосредственно там. И…
И ничего не получилось!
В некоторой растерянности повторил процедуру создания еще несколько раз. Каждый раз безрезультатно. Ну и как не запаниковать и не расстроиться?
– Мой характер словно камень и по крепости – алмаз! – декламировал Печенег вслух, направляясь к аккумулятору. – Я хороший, славный парень… э-э-э… мм?.. ничего не страшно мне! Ха!.. Нескладно, зато – правда.
С краденым аккумулятором пришлось повозиться, потому что там с получением энергии имелись свои тонкости. Но вскоре еще большая порция энергии хлынула в личные хранилища, делая пирамидки раздутыми изнутри, явно переполненными силой и дающими своему хозяину уверенность не только в завтрашнем дне.
– Ого! Такого я еще не наблюдал в своей жизни! – бормотал Печенег в восхищении. – Но теперь понять не могу, почему седьмая пирамидка не образовалась? По всем признакам должна была сотвориться.
Но вовремя припомнил, что в инструкции к сигвигатору данных далее чем о шестидесятнике не существует. Тогда чего париться и бессмысленно волноваться? Лучше немедленно заняться делом, создавая фантом под вожделенным пятьдесят третьим номером.
Сосредоточие. Выбор матрицы. Уверенная попытка создания там и…
«Снова ничего?! – теперь уже обладатель взъярился. – Как же так получается?! Они мне что, не то устройство подбросили? С бракованной энергией венгази?! У-у-у!.. Сволочи!..»
Хотя подсознательно прекрасно понимал, с устройством все в порядке. Энергия тоже ни в чем не виновата. И обкраденные ученые никакой подставы не сделали. Об этом даже спорить не следовало.
А что это значит? Только одно: потолок роста достигнут. На следующую ступеньку не встать. Ранг шестидесятника недоступен. Амбиции можно хоронить. Гордость и хвастовство сослать в монастырь забвения.
Камень жесткого, неумолимого характера, столь привычный ярому индивидуалисту, дал первые трещины.
Глава 36
Двадцать седьмой класс
А еще до предательского заявления Большого Бонзы в эфире Иван просто вынужден был прилечь поспать хотя бы два часика. Даже не два, а всего лишь полтора, потому что дополнительные полчаса следовало выделить на повторные яляторные удовольствия. Энергия из хранилищ утекала водопадом и не успевала восстанавливаться, невзирая на все возможные и пожертвованные ресурсы.
Но когда спал, ему опять привиделся сон. И вновь этот сон оказался во время побудки на некоторое время забыт. А когда вспомнился, то стали понятны и причины. Загралов во время сна снова попал в школу, посетив на этот раз уже двадцать седьмой класс. Или урок, если называть вещи своими именами.
Как только он оказался на территории виртуальной школы, попросту отбросил удивление и сразу умчался в нужное здание и на знакомый этаж. Можно ведь и потом разобраться, почему очередной этап обучения произошел намного раньше истечения трех суток. И почему сам сон случился, если засыпал среди женских тел, не сжимая сигвигатор в ладони.
На пятом этаже здания попытался открыть уже знакомую дверь, за которой его в прошлый раз научили летать. Уж очень хотелось еще раз увидеть учительницу-великаншу и задать ей хотя бы несколько вопросов. Узнать имя крылатой летуньи тоже хотелось.
Но дверь оказалась запертой наглухо. Ручки и звонка не было, а стучать Иван постеснялся. Вместо этого шагнул к следующей двери слева и толкнул створку. Тотчас же услышал явно к нему обращенный голос:
– Заходи! Не стой на сквозняке! Иначе дырявым станешь.
Голос показался ну совершенно детским, хотя и проскакивали в нем строгие нотки привыкшего повелевать человека. Сделав несколько шагов, удалось рассмотреть и говорящего: этакий упитанный, розовощекий мальчишка, лет двенадцати на вид. Почти полностью утонув в громадном кресле, он прихлебывал из бокала ярко-красный напиток. Причем запах не оставлял сомнения – напиток алкогольный.
Малолетний алкаш важно указал пальчиком на свободное кресло и скомандовал:
– Садись! Приступаем к учебе!
Из чего стало окончательно понятно, никакой он не алкаш и находится тут явно не случайно. Учитель, да скорее всего тоже восьмидесятник, для которого имеются обязательные часы наставничества младших по рангу коллег.
Так что Иван, усевшись в кресло, сразу попытался вежливо спросить:
– Господин наставник, можно несколько вопросов?
– А нельзя! – неожиданно взревел пацан, став еще более розовощеким, до опасной красноты. – Или ты думаешь, мне больше делать нечего, чем пять лет ждать этого дурацкого вызова сюда, бросать на половине строительство уникального здания на целую неделю и с тобой тут лясы точить?!
