— Мы задержались у дверей, — рассказал мне Коля Годунов из «Российской юстиции», а Володя, скорый на ногу, опередил всех. Погода оказалась не из лучших: пронизывающий холодный ветер, метель… И тут эта машина.
С последними словами Годунов подытожил: — Казалось бы, трагический случай. Но и то верно: не опоздай Президент на пресс-конференцию, одним хорошим человеком на земле было бы больше…
Я вижу, будто воочию, как он шагнул с тротуара на заледеневший асфальт шоссе, поднял руку, заметив приближающийся зеленый огонек. Близорукий гигант не успел одеть в минус три диоптрии спасительные очки. Не снижая огромной скорости, автомобиль, шедший по Садовому кольцу, снес Стрелкова и ушел в ночь.
Три профессии доктора Юдина
I.
Когда Юдина позвали к телефону, он заканчивал обследование больного. Вглядываясь в светящийся экран и следя за распределением контраста, Юдин сказал: — Пусть перезвонят или оставят телефон. Я на гастроскопии.
Звонивший однако настаивал. Из-за перегородки, через полуоткрытую дверь слышались отдельные фразы, отвлекавшие врача. Он недовольно повторил:
— Тамара Брониславовна, пусть перезвонят. Минут через двадцать освобожусь.
— Милиция просит, Сергей Сергеевич, — виновато произнесла медсестра. — Срочное дело, — но трубку все-таки положила.
— Срочное дело — у нашей милиции! — вспыхнул Юдин. Потом спокойнее добавил: — А то, что больной под лучом их не волнует. — Он увидел, как белое пятно в верхней части желудка сделало зигзаг, споткнувшись, обошло невидимое препятствие. Помяв тощий живот агронома Филиповского, рентгенолог произнес:
— Ниша на большой кривизне и довольно глубокая, эдак полтора на один сантиметр. Пожалуй, язва увеличилась, Петр Петрович. Отсюда и боли. Надо прооперироваться, откладывать не советую.
Не снимая тяжелого фартука из просвинцованной резины, Юдин сбросил с рук большие, как у мотогонщика перчатки и пошел к телефону. Бумажка с номером была прикреплена зажимом для снимков к настольной лампе, свет от которой падал на стол, оставляя комнату в полумраке.
Юдин набрал номер, тот оказался занятым. Щуря глаза, он повторил опять и опять, все без успеха. Тогда через 02 врач вышел на дежурного райотдела.
— Соединяю с начальником, — словно ждав звонка, отозвался дежурный. Начальник милиции снял трубку, но сразу не ответил, разговаривая по другому телефону. Юдин невольно подслушал часть диалога:
— Вот так и получается, Владимир Романович. Прокурор в области на совещании, судмедэксперт в отпуске. Опять всем должна заниматься милиция. Ну, хоть следователь-то поедет?
— Напрасно кипишь, Анатолий Трофимович. Сам поеду и следователя захвачу, так что вроде бы полный комплект, — возразил чей-то властный голос. — Так как с экспертом?
— Придется брать совместителя, рентгенолога из райбольницы. Я уж с его главврачом вопрос обговорил.
— Ждем, и высылай машину к прокуратуре.
Едва трубку положили, начальник ответил Юдину: — Сергей Сергеевич, извиняйте, придется вас потревожить. У нас ЧП, убийство в Ясногорском, надо срочно выезжать. И захватите с собой инструмент. Село дальнее, дороги не из лучших. Придется произвести вскрытие на месте.
— Я подслушал вас с прокурором. Понял, что и меня решили прихватить. Но погода морозная, а оделся не по сезону. Надо домой за свитером заскочить.
— Об одежде, доктор, не беспокойтесь. Подходите к райотделу, все необходимое у нас найдется. Главное — не забудьте инструменты.
Когда Юдин с чемоданчиком, собранным ворчливой санитаркой морга Марьей Кузьминичной, недовольной вдвойне и тем, что ее отвлекли от просмотра «Утренней почты», заставив к тому же отдать имеющийся в единственном числе набор для вскрытия, вышел из больницы, позднее декабрьское солнце, цепляясь за ветви соснового бора, показалось из-за реки. С Оки шел верховой пронизывающий ветер. Сергей Сергеевич поднял воротник демисезонного пальто, подумав, что второпях не успел перекусить, выпить хотя бы горячего чаю перед дорогой.
Милиция находилась в нескольких минутах ходьбы от больницы. Миновав распахнутые ворота, Юдин подошел к старинному двухэтажному зданию в глубине двора. Когда-то дом принадлежал богатому купцу Бабаеву, с тех пор горожане его так и называли — «бабаевским». В жарко натопленной дежурке Сергей Сергеевич увидел приготовленный просторный тулуп, черные, с резиновыми калошами валенки. Шубу, верно, только сняли с какого-то постового. Со свалявшегося воротника стекали на кожу струйки воды от талого снега, и овчина дышала паром, распространяя потный аромат чужого тела. Валенки, наоборот, оказались новыми и размера на два больше, чем требовалось Юдину. В них он ощутил тепло, словно стоял у жаркого костра, и в столь надежной одежде была не страшна самая дальняя дорога.
Он все-таки решился попросить чаю, на худой конец кипятку, тем более, что неожиданно в пальто обнаружился сверток с несъеденным бутербродом. Но тут за спиной дробно застучали сапоги, и лестница задрожала под грузным телом.
— Вот и прекрасно, доктор. — Начальник милиции Тураевский оглядел его с головы до пят. — Экипировка, что надо, по погоде. Пошли, перекурим на свежем воздухе.
Они сели в нетерпеливо фыркающий, окутанный сизым дымом газик. Юдин расположился на заднем сидении, втиснувшись в угол, поставил чемоданчик с инструментами между ног. Поторопились, однако, напрасно, добрых двадцать минут ожидали прокуроров. Наконец, появились и они — заместитель, с юным, незнакомым Сергею Сергеевичу следователем. Сзади стало тесно, тепло и многолюдно. Поехали…
Пока Тураевский с прокурором обсуждали свои дела, Юдин успел сжевать бутерброд и, разморенный мерным убаюкивающим покачиванием, задремал. Ему снилось нечто медицинское. Похоже, что те заботы, что тревожили на работе, собравшись воедино, обрушились на него. В пульсирующих проблесках сознания возникал рентгенкабинет, больной под светящимся экраном. Сергей Сергеевич кому-то названивал, требовал прислать контрастного вещества, настаивая на йодолиполе или билигносте. Ему отвечали, что таковых на аптечном складе нет и не предвидится, к тому же в заявку на текущий год они, по вине Юдина, не внесены. Он кипятился, грозился позвонить в облздравотдел, убирал больного, потом возвращал его обратно под экран. Кто-то из хирургии, что была этажом выше, звонил, спрашивая об операции, к которой все подготовлено: пусть без рентгенографии, но бригада ждет, пора начинать. Потом появилась симпатичная медсестра, незнакомая девушка на туфлях-шпильках, почему-то без халата, но в белоснежном колпаке и хозяйственной сумкой в руках. Она выкладывала на стол из саквояжа множество коробок с латинскими надписями, строго сказав Юдину:
— Вот контраст, нашлась все-таки ваша заявка. Тут года на два хватит. И давайте расписку о получении. — Девушка мягко положила руку на плечо, легонько потрясла Сергея Сергеевича. Он открыл глаза и увидел Тураевского, стоявшего у открытой дверцы автомашины. Отогнув край тулупа, он произнес, почти касаясь, уха губами:
