Я глянул вверх. На потолке ничего особенного тоже не было, кроме лампочки.
Но где же Фома Фомич?
А где Песочники?
— А ты думал, я тебя так сразу к Фоме и привел, да? — ухмыльнулись Песочники.
Они расхаживали туда-сюда по стене и не падали.
— Это ловушка! — понял я вдруг. — Мои собственные Песочники, которые я не раз надевал на улицу и дома, заманили меня в ловушку!
Как это низко! Как это подло с их стороны!
— Мне больше делать нечего, как тебя в ловушку заманивать, — укоризненно сказали Песочники.
Это не ловушка, дорогой мой, а обыкновенная комната желаний.
— Чего-чего? — переспросил я.
— Желаний.
Садись на треног и желай.
— В смысле желание загадывать?
— Ну конечно! — воскликнули Песочники. Кажется, я их начинал раздражать. Они разгуливали по стенке какими-то семимильными шагами и дергались.
Я сел.
— Одно? — на всякий случай уточнил я.
— Одно. Самое заветное. У тебя такое есть:
— Конечно! — засмеялся я от радости.
— Дай подумаю: вернуться в Так, ведь так?
Я кивнул с улыбкой до ушей.
Неужели это конец всему? Конец моим страданиям и хождениям по мукам? Вернее, по соседям. Неужели через какую-то долю секунды я окажусь дома?
С родителями и с Бабакой? В триста лет назад? Ведь именно это я сейчас и загадаю. Именно это мое самое заветное же…
— Можешь даже не мечтать, — сказали Песочники.
— Почему? — я весь похолодел.
— В Так ты можешь вернуться только при помощи Стража. Забыл, что тебе Морковка рассказывала?
— Но это нечестно! — закричал я. — Ведь вернуться домой — мое самое-пресамое заветное желание!
— Ты, пожалуйста, тут не скандаль. Скажи спасибо, что я вообще согласился тебя сюда привести.
— Спасибо, — я шмыгнул носом. — Но вообще-то я вас не просил.
— За тебя другие попросили. Пожалуйста, — Песочники уже разгуливали по потолку. — И, пожалуйста, давай побыстрее. Твоя секунда, в конце концов, не резиновая.
— Хорошо, — я начал яростно соображать. — Значит, попасть домой через комнату желаний у меня не получится. Тогда все это теряет смысл, ведь желать-то мне больше нечего!
Но желать надо!
Что же пожелать, ума не приложу. Голова у меня была совершенно пустая.
Я сидел на треноге и никак не мог сосредоточиться и решить, чего бы мне такого пожелать. Вдобавок у меня над головой расхаживали Песочники, и это отвлекало от правильных мыслей. Лишь только я нащупывал одну, нужную, она хихикала и убегала в неизвестном направлении.
Я сидел на треноге и разглядывал свои руки. Свои светло-синие руки…
Точно!
Как же я раньше об этом не подумал!
Принцесса сказала, что это теперь навсегда. Даже если я найду Стража и уговорю его вернуться домой, все равно все останется по-прежнему, на своих местах. И как же мне будет житься дома — таким синим снаружи и, главное, изнутри?
Очень плохо будет житься — вот как!
— Ты пожелал или нет? — нетерпеливо спросили Песочники из-под потолка.
— Пожелал! — выпалил я.
— Отлично. Сейчас я прочитаю заклЭнание, а потом ты озвучивай. Только громко и без запинки. А то мало ли что…
— Что?
— Да мало ли… — уклончиво ответили Песочники и стали читать заклЭнание:
Мубара и Арабум —
Тишина и громкий шум.
Арабум и Мубара —
Столб высокий и нора.
Мубара и Арабум —
Напряги немного ум.
Арабум и Мубара —
Все! Загадывай! Пора!
— Желаю, — крикнул я во все горло, — чтобы Мерзавчики стали обратно Принцами!
Я ужасно хотел стать снова розовым. Ужасно. Но ведь Принцам там, в морковном бассейне, было еще ужаснее, а желание было одно.
И только я так крикнул, все вокруг поплыло, закружилось и меня вместе с треногом подхватило волной и куда-то понесло.
Последнее, что я увидел, были мои Песочники.
Обмякшие, они валялись на полу и с гордостью мне улыбались.
И эта гордость, кажется, была за меня.
Глава 25
Квартира № 27 (моя)
Несло меня долго. Наверное, целую вечность, хотя я затрудняюсь сказать наверняка. Возможно, меня несло всего какую-то долю секунды. Но за эту долю — тут Песочники оказались правы — я успел о многом подумать.
Я думал, например, о том, какая красивая у меня мама и как сильно я ее люблю. Не за то, что она такая красивая, конечно. А за то, что… За то, что…
Да просто за то, что она мама моя. И даже теперь, спустя триста лет, она останется моей мамой, и мы еще с ней увидимся.
Может быть, не в Так и, может быть, не в Иначе, а в каком-нибудь другом месте. Но все равно я уверен, что мы с ней увидимся.
И тогда мы пойдем с ней гулять. Мы будем долго гулять по нашей аллее на проспекте Ленина и разговаривать.
Или нет. Лучше мы сядем пить чай. Точно!
На кухне! Все вместе!
Мама заварит не очень крепкий чай, как любим я и папа, застелет наш круглый стол белой скатертью, поставит вазочку с вареньем (которое она сама покупала), а еще — тарелку с пирожными картошка (или что-нибудь подобное, но только обязательно очень вкусное), и мы позовем папу.
И он, конечно, сразу прибежит, хлопнет в ладоши и скажет:
— Ну что? По чайку сбацаем?
И на это его «сбацаем» из комнаты придет Аделаида в песочниках и скажет что-нибудь, типа:
