Отношения складывались: Маша позволяла себя обнимать и сама целовала Павла в щечку при прощании. Однако в последний день общения в Сочи она призналась, что к курортным знакомствам и романам серьезно не относится. Хотя по всему было видно, что молодой человек ей понравился.
Андреев улетал на сутки раньше. Мария проводила его, в аэропорту они обменялись адресами и номерами телефонов.
А в Москве закружила работа. Не успел он появиться в управлении и доложить Подгорному о выходе из отпуска, как тот приказал в срочном порядке собрать группу и отправиться на Кавказ. В одной из республик Северного Кавказа пришлось месяц мотаться по горам и в составе десантной роты выслеживать банду. Потом группу перебросили под Ставрополь. Оттуда самолетом вернули в Москву, а на следующий день Андреев с компанией летел в Сирию, где только что открыли российскую авиационную базу…
В командировках он часто вспоминал Машу, иногда казалось, что она находится где-то рядом, хотя он понимал: это иллюзия.
Закончилось лето, прошел первый осенний месяц. Он втянулся в повседневную армейскую жизнь и постепенно стал свыкаться с мыслью, что их знакомство – лишь яркий, красивый, но скоротечный эпизод. Сказка, в которой посчастливилось побывать в середине лета.
Опомниться и перевести дух ему дали только поздней осенью. Павел приехал домой и двое суток просто отсыпался.
Очнувшись, подумал: стоит ли звонить Марии после такого длительного перерыва? Ведь она не знала о его профессии и могла подумать что угодно. Да и потом, она сама призналась, что не принимает всерьез курортных романов.
Постояв под прохладным душем и сварив крепкого кофе, он долго расхаживал по квартире. Подошел к окну, раздвинул шторы и открыл его…
Снаружи шумела улица. Вдали в туманной дымке высились небоскребы. Тысячи людей спешили по своим делам. Возможно, среди них куда-то торопилась студентка выпускного курса Маша, которой не было до него никакого дела.
Из открытого окна тянуло ноябрьским холодом. Он закрыл его и включил телевизор безо всякой надежды услышать что-нибудь, кроме «Ваша киска купила бы «Вискас»…
В то утро его захлестнуло ощущение одиночества. Тягучего, холодного одиночества. Такое с ним редко, но случалось.
Он мог позвонить Валерке или Женьке, договориться о встрече. Сходили бы в баньку или в ресторан. Никто из друзей не отказал бы. Но у первого была семья, а у второго каждый свободный вечер расписан на месяц вперед: где, во сколько, с какой бабой… И с этим тоже следовало считаться.
Он взял свой сотовый телефон, открыл контакты и нашел номер Маши. С минуту пялился на цифры, не зная, что делать…
Все же решился: выдохнув, коснулся на экране изображения зеленой трубки.
После трех гудков она ответила:
– Павел, это ты?
– Да, Маша. Здравствуй.
– Наконец-то ты позвонил, – внезапно дрогнул ее голос. – Я думала, ты обо мне забыл…
Тряская поездка по каким-то отвратительным грунтовкам наконец окончилась. Машина взобралась в гору, развернулась, проехала под каменной аркой и встала. Сидевшие в кузове вооруженные мужчины поднялись и начали выгружать связанных пленников.
В этот момент лейтенант с радостью обнаружил, что его заместитель все-таки жив. Когда его подхватили под руки и поволокли к краю кузова, он, застонав, открыл глаза и прошептал:
– Командир, где мы?
– Пока не знаю, – тихо ответил тот. – Ты ранен?
– Да, в голову. Так садануло, когда высунулся над забором, что сознание вмиг отлетело.
Помимо лейтенанта Сайнака и его заместителя бандиты захватили еще четверых: командира первого отделения Адана Найзура, связиста Акиля Башара и двух рядовых – Баха Харада и Алима Калари. У троих форма была изрядно залита кровью. И лишь рядовой Харад выглядел относительно неплохо.
После выгрузки из кузовов трех пикапов бандиты заставили пленников встать на колени. Затем проверили веревки на руках, развязали ноги и повели к двухэтажному дому, стоявшему в центре просторного участка…
По пути лейтенант осторожно посматривал по сторонам, пытаясь понять, куда их привезли. Дом, возле которого остановились машины, располагался на возвышенности, и, когда пленников вели по переднему двору, справа открылся вид на центр и дальнюю окраину. Селение оказалось крупным и, скорее, походило на город.
– Видел? – спросил Сайнак заместителя, шедшего за ним.
Тот кивнул.
– Раньше не бывал здесь?
– Кажется, нет…
Дом был приличных размеров, с плоской крышей и имел два надземных этажа. Между воротами и домом раскинулся широкий двор с двумя приземистыми вспомогательными постройками и автомобильной стоянкой. Половина стоянки была под капитальным навесом из черепицы, над другой половиной бандиты натянули маскировочную сеть коричнево-песочных оттенков. Под крышей и сетью плотно друг к другу стояли семь или восемь автомобилей. В основном это были внедорожники, но лейтенант узрел и два пикапа с установленными в кузовах крупнокалиберными пулеметами. Во дворе разгуливало множество мужчин разного возраста в камуфлированной форме натовского образца. А у ворот Сайнак заметил хорошо вооруженный пост.
Четыре конвоира провели вереницу пленников вдоль боковой стены здания и заставили повернуть на задний двор. Пространство за домом оказалось еще больше, чем двор между воротами и парадным входом. Здесь тоже имелась надворная постройка, в углу высилась металлическая емкость для воды, а вдоль заднего забора росло несколько взрослых платанов. В середине была вымощена плитками обширная площадка, на некоторых плитках виднелись пятна крови.
Большинство домов в Сирии имело два входа: парадный, с фасадной стороны, и черный – со стороны заднего двора. В этом доме рядом со вторым входом имелась еще одна дверь.
«Подвал, – догадался лейтенант. – Значит, прямо сейчас убивать не будут».
Пленников подвели к этой двери и по очереди заставили спуститься вниз по крутой каменной лестнице. Когда глаза Фарида Сайнака привыкли к темноте, он разглядел приличное по площади помещение. По правую руку были сделаны стеллажи, на которых лежали коробки, инструменты и какой-то хлам. По левую хранились старые колесные покрышки – стопками по четыре-пять штук. На дальней стене лейтенант разглядел два проема с металлическими дверьми. К ним-то бандиты и заставили подойти взятых в плен сирийских бойцов.
Поняв, что их хотят разделить на две группы и запереть в двух каморках, лейтенант возмутился:
– Окажите помощь раненым! Или дайте хотя бы бинтов – мы перевяжем их сами!
В ответ он услышал дружный смех, а один из бандитов ударил его прикладом в спину и крикнул:
– Тебе, собака, жить осталось до завтрашнего утра!..
Сделав приличный крюк по западной окраине Москвы, внедорожник собрал группу снайперов и доставил их к парадному входу управления. Суров и Грид, одетые в такую же «камуфляжку», как и командир, остались в машине. Андреев поднялся в кабинет полковника Подгорного и ожидал с докладом в приемной.
