– В чем дело? – спросил Эдди.
– С собаками не обслуживаем.
За столами в задней комнате несколько человек играли в карты, около них на полу развалились две полосатые кошки.
– Он не тронет кошек, – сказал Эдди. – Он безобидный пес.
Митс, словно в подтверждение слов хозяина, свернулся калачиком у его ног, уткнувшись носом в опилки.
– Но я не знаю, можно ли сказать то же самое о вас, – огрызнулся бармен. – Может, вы ищете приключений.
Бармен был плотно сложен и мускулист, что было полезно, когда попадались неуравновешенные посетители. По его тусклому взгляду трудно было определить, что он думает. Он указал Эдди на объявление, которое гласило: «ВЕДИ СЕБЯ ПРИЛИЧНО ИЛИ УБИРАЙСЯ». Эдди догадался, что его неприглядный костюм и хмурый вид наводят бармена на мысль о преступных замыслах.
– Все, что я хочу, – это глоток спиртного, – сказал Эдди. – Приключения мне ни к чему. Мой пес тоже их не любит.
– Вы хотите сказать, что я должен обслужить и его тоже? – сухо поинтересовался бармен.
Но Эдди ему не ответил, его внимание было отвлечено: человек в черном пальто вошел в бар и устроился у окна. Эдди выложил на стойку десятицентовик и, соскользнув с табурета, тихонько свистнул сквозь зубы. Митс вскочил и последовал за ним. Однако, подходя к дверям, Эдди почувствовал, что незнакомец у него за спиной, даже его большая тень падала на Эдди. Как только они вышли на улицу, преследователь попытался его схватить.
Эдди оттолкнул громилу.
– Что тебе надо? Отвали!
Тот ничего не ответил и лишь криво ухмыльнулся. Момент был неприятный, грозивший стать еще неприятнее. Напряжение росло. Пес встал перед Эдди, как будто его обучали защищать хозяина. Незнакомец занес над ним свою дубинку, и Эдди поспешно оттащил Митса в сторону.
– Если будешь меня преследовать, я спущу на тебя собаку, понял?
Ответом ему была лишь все та же угрожающая ухмылка. Незнакомец не делал попыток приблизиться к Эдди, и тот, воспользовавшись этим, пошел прочь, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Чувствовал он это не напрасно: не успел он пройти нескольких шагов, как догнавший его преследователь нанес ему сильный удар дубинкой по голове. Эдди без чувств рухнул в придорожную канаву. Придя в себя, он назвал себя дураком, что был так неосторожен. Одна из первых заповедей Хочмана гласила: не спускай глаз с человека, которого опасаешься. Эдди чувствовал, как грабитель шарит по его карманам, вытаскивая то немногое, что у него было, и что-то ворчит при этом.
Сознание вернулось к Эдди, но еще не полностью. Он слышал исступленный лай Митса и сжал зубы, боясь, что грабитель ударит его опять, прежде чем он поднимется. Однако удара не последовало. Послышались крики. Эдди с трудом встал на ноги. Он чувствовал, как горячая кровь стекает по его волосам и капает на воротник. Перед глазами у него все расплывалось, но, прищурившись, он разглядел двух дерущихся мужчин. Бармен из пивной Максорли почувствовал, что назревает что-то нехорошее, и вышел вслед за ними. Он схватился с напавшим на Эдди грабителем, а Митс помогал ему, вцепившись в ногу громилы. Тот пытался отогнать пса дубинкой, но Митс не отступал.
Подбежав к ним, Эдди попытался оттащить Митса.
– Хватит! – сказал он.
Но у Митса проснулись бойцовские инстинкты его породы, и он не желал отпускать добычу. В конце концов Эдди удалось разжать челюсти пса. Незнакомец вскочил на ноги. Одна из его брючин была разорвана, из раны текла кровь. Схватив свою боевую дубинку, он, прихрамывая, кинулся в сторону Второй авеню, где растворился в толпе. Эдди и бармен смотрели ему вслед.
– Вы сказали, что не ищете приключений, – заметил бармен. – Зато, похоже, они ищут вас.
В ходе борьбы грабитель уронил на землю то, что отнял у Эдди. Эдди поднял часы и собрал мелочь. Стекло часов треснуло, но они продолжали тикать.
– Ну, ясно, за чем он охотился, – сказал бармен, увидев часы. – Вот что бывает, когда таскаешь с собой дорогую вещь.
Этой ночью Эдди спал в кресле, не раздеваясь. В голове у него стучало. Ему приснилась прекрасная обнаженная и мокрая женщина, идущая по Двадцать третьей улице. В этом не было ничего удивительного, но в данном случае к обычному желанию примешивалось что-то еще. Вся улица была залита водой, словно река затопила Десятую авеню. Эдди хотел было броситься за женщиной, которую желал так сильно, но кто-то появился сзади и остановил его. «Не гонись за тем, что тебе не принадлежит», – произнес голос.
Митс положил голову хозяину на колено. Эдди погладил его по голове и обнаружил примерно такую же шишку, какая выросла у него самого.
– Тебе тоже досталось, – сказал он псу.
Еще только начинало светать, и в комнате было почти темно. Электричество к дому не было подведено – городские власти считали, что строение этого не заслуживает. Эдди зажег свечу и, достав часы, стал их рассматривать. Придется опять идти к часовщику и вставлять новое стекло. Он вспомнил, какое разъяренное лицо было у Гарри Блока, когда он увидел свои часы у Эдди в руках. И тут у него в мозгу промелькнуло, как светлячок, еще одно воспоминание. Он видел напавшего на него грабителя раньше. Быстро просмотрев фотографии в своей коллекции избранных снимков, он нашел то, что искал. Перед ним был вчерашний тип в черном пальто, преданный слуга, стоявший за спиной Гарри Блока за какую-то минуту до того, как Эдди продемонстрировал своему врагу украденные у него часы. Тип отвернулся от камеры, подобно всем преступникам, которые не хотят лишний раз «светиться». Значит, это был не обычный грабитель, а человек Блока, и это Блок послал его в Нижний Ист-Сайд за часами.
Эдди охватило негодование. Как смеет Блок давать своим людям такие задания? Он что, считает себя выше закона? Эдди уже всерьез собирался отправиться в полицейский участок Челси и сообщить о происшествии, но тут вспомнил реакцию часовщика. Тот сразу догадался, что часы не его. В гневе Эдди забыл истинное положение вещей. Ведь это он был вором, и его часы были крадеными.
Наверное, каждый преступник рассматривает себя как героя своей истории, а каждый неблагодарный сын считает, что отец плохо обращался с ним, подумал Эдди. В жизни нет ничего определенного, решил он. Даже сделанные Мозесом Леви снимки деревьев в лесу померкли в его воображении. И в этот ранний сумеречный час Эдди уже не понимал, кто он такой – герой или ничтожный воришка, несчастный ребенок или сын, нанесший отцу такую обиду, что прощения ему нет.
Пять
Прирожденная обманщица
Я НАЧАЛА бунтовать против отца, когда мне исполнилось пятнадцать. Поначалу это были незначительные нарушения правил, тайные проступки, незаметные для других. Но всякий раз при этом я чувствовала себя преступницей. Фактически ничего в нашей жизни не изменилось, кроме моего мироощущения, но со временем я стала думать, что это, может быть, как раз и есть главное. Я думаю, мое превращение в бунтаря началось в тот вечер, когда я зашла в мастерскую отца и прочла несколько страниц его дневника. Мне часто хотелось заглянуть в дневник еще раз, но я боялась. Даже не знаю, чего я страшилась – то ли быть пойманной на месте преступления, то ли того, что я могла прочесть в дневнике. Несколько раз я набиралась смелости и спускалась к дверям подвального помещения, но они всегда были заперты. Я прикладывала ухо к толстой деревянной двери, но не слышала ничего, кроме громкой пульсации у себя на шее.
