Дальнейший спектакль я наблюдала, примкнув к группе аринтов, как их подопечная. Борогаст принял нас с распростертыми объятиями:
— Ну, здоровы будьте, дочки! Экие красавицы вы у нас!
Мы синхрнно поклонились ему как старейшине. Светлячок нежно поцеловал руку мне и небрежно — моему фантому. Заметил разницу или нет — непонятно. Я поинтересовалась шепотом, не мешают ли ему боевые ранения. Он так же тихо ответил, что оборотничество оказывает целительный эффект.
Таррэ внимательно поглядывал на наши перешептывания и пришлось замолчать: вдруг белоглазый по губам читать умеет.
По традиции, после приема иностранных послов и гостей огненный король выслушивает просителей от низших сословий. Их количество строго ограничено, список утвержден, просьбы известны заранее. Я устами Лэйра щедро раздавала уже оговоренные с казначейством и гильдиями привилегии.
И тут заведенный уже полтораста лет механизм церемонии дал сбой. Под конец герольд объявил:
— Просители от западной обители Пресветлого Лика, послушник Рин и послушница Сора.
Таковые значились в подписанном мной кардинальском списке. Но каково же было мое изумление, когда в зал вошли две фигуры в синих облачениях, скинули капюшоны, и это оказались давешние инсеи!
Мои придворные сначала обомлели, потом поднялся невообразимый гам. Аринты — исконные враги инсеев — ощерились, и на моих глазах в зале едва не случилось повторение бойни, как при Роберте. Я, бросив Айрани на грудь уже поднявшего посох старейшины Борогаста («Прошу вас, не надо!»), вцепилась в плечо изготовившегося к прыжку Анира:
— Не бросай меня, я боюсь!
И одновременно подняла с трона Лэйра, его ладони полыхнули факелами.
— Тихо! — рявкнул мой великолепный фантом. — Первый, кто шевельнется без моего приказа, будет сожжен!
Присутствующие замерли. Я выдохнула и обессиленно повисла на плече барона. Одновременно играть тремя фигурами — все равно, что биться тремя мечами в одной руке.
В полной тишине король опустился на трон, повернул голову к Таррэ:
— Как это понимать? Вы докладывали, что проникшие в город инсеи — в допросной.
— Допрошены и выпущены, — пожал тот плечами. — Состава преступлений в их действиях нет. Официально у нас войны с западными землями не ведется, пришли они открыто, подорожную предъявили, а их статус послушников подтвержден кардиналом.
— А вы как это объясните, ваше преосвященство? — Лэйр обратил пылающий взор на священнослужителя. — Как и почему мои враги, преступлениям которых нет оправдания, оказались в вашей божьей обители?
— Безымянный никому не отказывает, кто с открытым сердцем, не имеющим зла, стучится в его дверь, — с кислой рожей пробормотал тот. Его толстые пальцы, сцепленные на животе, дрожали, но непонятно по блуждающему взгляду, кого он боится больше: короля или пришлых зеленых магов. — К преступлениям Липерия Виннибора эти двое непричастны, в чем поклялись на святой чаше, когда просили трехнедельного испытания постом и молитвой в святых стенах. Там они исправно несли тяготы служения, а затем исповедались лично мне. Тайна же исповеди нерушима.
Пока длился этот краткий допрос, инсей исподлобья оглядывал зал. Когда взгляд остановился на мне, его глаза вспыхнули, но тут же он осознал, что я стою в стане его злейших врагов и держусь за симпатичного светловолосого воина-аринта. Он гневно прищурился на дрожавшего от ярости Светлячка, чье плечо я боялась отпустить, чувствуя, как судорожно перекатываются его мышцы от нетерпения — разодрать горло врагу, нечего с ним разговаривать! Моя хватка выглядела крайне неприлично, но тут все дамы вцепились в своих и чужих кавалеров, уж кто под руку попался.
А инсейка, склонив хорошенькую голову к плечу, бесстрашно разглядывала моего Лэйра и безмятежно улыбалась.
Король, в упор глядя на нее, вопросил:
— На что могут рассчитывать те, кто с чисто инсейской хитростью выдал себя за послушников храма, стоящего на моей земле, и назвался не своими именами?
— Они не выдавали, а стали ими на самом деле, — вздохнул кардинал. — Мирское имя по желанию послушник оставляет за порогом обители. А срок их послушания закончится завтра.
С ним я потом разберусь.
— Значит, завтра на них уже не будет распространяться покровительство Безымянного, и можно будет выдворить их восвояси, — Лэйр с усмешкой взглянул на инсеев и погасил огонь. — Изложите вашу просьбу.
Старейшина Борогаст, отлепив и задвинув за спину Айрани, громогласно рявкнул:
— Пусть сначала назовут истинные имена!
Лэйр вполголоса поинтересовался у Таррэ:
— И почему столь разумный совет прозвучал не из ваших уст, глава тайной канцелярии?
— Не хотел портить вам приятный сюрприз. Они озвучили бы их и без особого приказа.
— Приятный? — фыркнул мой грозный фантом и вперил зеленые сверкающие очи в инсеев. — Подойдите и назовитесь.
Подошли (придворные шарахнулись от них, как от ядовитых змей). Назвались.
Сюрприз оказался колоссальный, о степени его приятности и последствиях надо было еще крепко подумать. В мое королевство нелегально заявились, подумать только, царевич и царевна Светлых Вод, Даэль и Соальен. Не первые наследники, но все-таки. Никак, ну никак не могла я соотнести последнее имя, услышанное мной на площади в соседней карете, с династией одного из инсейских царств!
— И что же заставило вас прийти ко мне, да еще с такими ухищрениями, почти крадучись?
— Смею заметить, мы не крались, ваше величество, а пришли с открытыми лицами, — обиделся царевич. — Очищение постом и молитвой — обычный ритуал перед важной миссией, дабы получить благословение. Мы должны были доставить вам послание владыки Светлых Вод.
Инсей с церемониальным поклоном протянул свиток. Его принял церемониймейстер, передал Сиарею. Тот развернул, проверил на наличие магических опасностей. Не найдя, передал королю и при этом загадочно хмыкнул.
Прикрывшись плечом рослого барона, я сосредоточилась, читая послание глазами фантома. Царь Светлых Вод в почтительнейших выражениях убеждал доблестного короля Лэйрина, что никогда не был врагом Гардарунта и его государей, не имеет отношения к козням владык Темных Вод, Морских Вод и (неразборчиво, еще каких-то) Вод и категорически осуждает сговор соседей с Темным владыкой, а в доказательство своей лояльности предлагает заключить добрый союз и нерушимый мир между нашими государствами и скрепить его браком короля Лэйрина с его младшей дочерью, царевной Соальен — прекраснейшей и чистейшей лилией Светлых Вод и прочая.
Кроме ума, красоты и добронравия к царевне прилагалось баснословное приданое. Я прикинула: все мои финансовые затруднения можно решить без помощи Белых гор и послать Таррэ лететь ветром в свои ущелья. Какой соблазн!
Но — демоны подери! — меня, точнее, королевскую «огненную кровь», покупали с потрохами на украденные у Роберта деньги! Каково?
