Сейчас же в его взгляде не читалось ничего братского.
Это был заинтересованный взгляд молодого мужчины. Яррен тоже изучал мое лицо, и так увлеченно, что рыбина выскользнула из его пальцев и звучно шлепнулась на траву. А я почему-то пожалела, что пришла сюда серенькой замухрышкой, а не в другом своем, ослепительном и рыжеволосом, облике.
Разыскиваемый по всему королевству молодой маг, от которого даже Рамасха рад был избавиться, с проникновенной задушевностью заметил:
— У тебя такие глаза, незнакомка…
— Совершенно обычные. Серые.
— Перламутровые, как это нежное небо. Еще не проснувшееся.
Кажется, это называется кокетство? Или я что-то путаю? Увы, я совсем не искушена в таких играх.
— Уверяю, я вполне проснулась, — сообщила ему.
Он улыбнулся, и прозвучало еще бархатистее:
— И у тебя такой взгляд…
Я вопросительно подняла бровь, и он, чуть склонившись к моему уху, шепнул:
— Словно ты хочешь меня… укусить.
Я возмущенно отвернулась. Казнить хотела, было. Даже кровожадно четвертовать. Но кусать?!
С тихим смешком он подобрал с травы стерлядку. Предложил:
— Давай лучше ухой угостимся. Ты рыбу чистить умеешь? А я бы пока воды принес и костром занялся, он совсем погас. Быстрее управимся. Хотя, что я спрашиваю, барышни с такими изящными пальчиками грязной работой не занимаются. Я сам все сделаю.
Воин должен уметь выжить везде и накормить себя и товарищей. И в горном замке я научилась всему. Но скромно промолчала.
— Идем к костру, таинственная гостья, — позвал он, направившись к едва тлевшим уголькам кострища.
— Почему таинственная?
— Потому что я не слышал, как и откуда ты появилась. И еще не знаю твоего имени. Меня зовут Яррен.
— Я — Айрани. Но как ты мог слышать, если купался?
— Охранный контур, — пояснил он. Снял котелок с рогатины, нацедил отвар в чашку, извлеченную из лежавшей поодаль чересседельной сумки. — Пусть остывает. Это для деда, он совсем больной, а в дом уходить не хочет.
Бросив взгляд на спавшего табунщика, вздохнул и направился с котелком к реке.
Мне очень хотелось остаться. Ушицы попробовать. Но у меня больше не будет возможности незаметно уйти.
Подождав, когда от реки раздастся тихий плеск — судя по всему, Яррен вылил остатки отвара и мыл котелок — я отошла для верности за густую ракиту и запоздало прислушалась: не наблюдают ли вездесущие духи горцев. Но тут их не чувствовалось, хотя Таррэ, помнится, грозился пустить их по следу Яррена. Вот было бы для моего белоглазого врага счастье, если б его соглядатаи засекли, как Айрани явилась из костра. Мне опять повезло.
И я торопливо, пока никто не явился, ускользнула в убежище, где всегда горел огонь для меня.
Полукровку мне все равно сейчас не взять в плен, хотя был соблазн предъявить искомого разрушителя вейриэнам. Но не в этом же обличье мне ловить инсея! И не портить же весь план даже ради такой добычи! И потом, если он до сих пор не сбежал, да еще старого табунщика лечить взялся, то наверняка в ближайшее время не сбежит и явится на турнир. Там и поймаю.
Так я уговаривала себя, пока не призналась дремавшей у камина гончей:
— Я растерялась, Дорри, — услышав собачье фырканье, уточнила: — Ну, хорошо, ты права, я непонятно почему струсила. Но в следующий раз… А вообще, Дорри, это неприлично — оставаться молодой леди наедине с… преступником, нарушившим спокойствие вот уже двух государств. Но император Севера еще пожалеет, что посмел своими ледяными сосульками тронуть моих подданных и меня официально не поставить в известность. Формально-то все горцы — мои подданные. Остается доказать это лордам гор.
* * *
Наступило самое прекрасное утро за мои последние почти семнадцать лет. В «кармане времени» я и замечательно поработала, прекрасно выспалась и проснулась с ощущением, что мир изменится вот-вот или уже изменился.
Моя душа сладко трепетала от предвкушения. Первый турнир! Первый бал!
Никому не позволю их испортить.
Для начала я спозаранку решила недоразумение с хозяином экипажа: баронет Чилет в придачу к моей старой колымаге получил флягу с бесценной настойкой «Корня солнца» и обещание в течение полугода присылать по такой же ежемесячно, и великодушно простил мошенническую проделку Каниса, обещавшего ему еще и жеребчика от осеннего приплода. Репутация княжны не пострадала: баронет страшно возгордился, что и услугу оказал прекрасной леди, и внакладе не остался.
— Да и зачем мне этот дамский экипаж, в самом деле? — растаял он после первого же глотка бальзама. — Его еще моя незабвенная супруга заказывала, да простят ее блудливую и сварливую душу небеса. Ее Темный владыка прибрал. До сих пор праздную. Слава королю Роберту и его наследнику! Ваше здоровье, леди!
А предприимчивый юный табунщик стал, как шелковый, и все пытался загладить вину. Экипаж он вычистил до блеска, рысаки с заплетенными гривами и хвостами лоснились, герб с непонятной птицей (вообще-то четырехкрылый лебедь, переделанный из грифона баронета) сиял, окна украшены гирляндами цветов. Тут Канис явно перестарался, и я потребовала веники убрать: все равно увянут уже к полудню.
На турнире я решила побыть в скромном сероглазом облике, упаковалась в серое же платье, но благородного жемчужного оттенка. Чем меньше внимания, тем лучше. Так легче манипулировать фигурами. И не будет ничего удивительного, если Айрани обожающе уставится на короля. Мой великолепный Лэйр со сверкающими изумрудными очами вполне достоин поклонения — стройный, сильный, хотя излишне изящен для мужчины. Но он же еще так юн, успеет возмужать. И вообще, королю в зубы не смотрят!
Даже жаль, что придворные дамы все еще косятся на любимого наследника Роберта и сплетничают о его симпатии к папочкиным фаворитам и о красавчиках его ближайшего окружения, в первую очередь о вейриэнах. Кстати, надо бы поставить в известность инсейку, за какого потомственного извращенца ее хотят выдать папа и братец. Глядишь, эта русалка и сама сбежит. Чуть позже, она еще нужна мне для шантажа Таррэ.
Горничная Гайя хлопотала над моим рыжеволосым фантомом, и под ее умелыми руками и без того ослепительная княжна превращалась в богиню. Даже я оценила. Мы выбрали для Инитаэры платье изумрудного цвета. На плечах — такой же шарф из полупрозрачной шаунской тафты, переливающейся, как павлинье перо.
Я тихонько наблюдала в стороне. Для Гайи княжна Айрани — почти пустое место, тень богини.
А в это время во дворце назревали первые неприятности.
Регентский совет все-таки дозволил участие юного короля в боях. И все маги, пребывание которых в Гардарунте как-либо узаконено, получили разрешение, но только после страшной клятвы не применять магию и положиться исключительно на физическую силу либо магия клятвопреступника обернется против него.
