Но дело он сделал полезное, обеспечил Катю водой на две недели. Потом Илья чинил пошатнувшуюся ограду. Мимо проходили сельчане, с интересом смотрели в его сторону, перешептывались. Проехал на велосипеде невезучий ухажер Витька Микульчин, скорчил гримасу.
«Может, ему на кошках сначала попробовать?» — подумал Илья, берясь за топор и проверяя на ощупь лезвие.
Микроавтобус так и стоял у третьего дома, мотал нервы.
Потом они сидели с Катей на веранде, пили чай с прошлогодними сушками. Катя смотрела на Илью, а тот — на надоевший микроавтобус. Пройтись до него и разобраться по душам стало бы непростительной ошибкой.
— Это они? — уныло спросила Катя.
— Они, — сказал Илья, решив, что глупо спорить с этой умной и наблюдательной женщиной. — Все в порядке, эти люди просто смотрят.
— Я понимаю. — Катя поежилась. — Убийцы не сидели бы на виду у всей деревни. Но все равно страшно.
— Все в порядке. — Илья стиснул чашку обеими руками, и она чуть не лопнула.
Он сам едва не разрывался от злости!
— Ничего, настанет время, и не мы, а они начнут бояться.
К трем часам он вернулся домой, пообедал с родителями, помогал им вытаскивать старые матрасы, вешал на веревку, выбивал из них пыль. Илья делал вид, будто ничего не происходит. Мама успокоилась, но отец посматривал на сына странно. Он что-то чувствовал.
Микроавтобус сдал немного вперед и остановился за колодцем в тени акаций. Отсюда ребятам было удобнее наблюдать за клиентом.
«Менты? — ломал он голову. — Какой-нибудь ЧОП? Твердолобые телохранители Матвеева?»
Маячить на виду было перебором. Он ушел в дом, полчаса не появлялся. Потом выбрался за ворота с хозяйственной сумкой на плече, зашагал к Кате.
Из выхлопной трубы микроавтобуса заструился дымок.
Илья обнимал Катю в сенях, пытливо смотрел в глаза. Он ненавидел себя за то, что подвергал ее опасности.
— Хорошо, Илюша, я согласна. Выдержу это, — прошептала Катя.
Они отправились на речку, на ближний деревенский пляж, пятнадцать минут ходьбы. Он находился за восточной околицей, где река входила в крутую излучину. Вода музыкально журчала на перекатах. Берега здесь были высокие, заросли травой. К пляжу вели извилистые тропки.
Купальный сезон еще не начался, но сельчане уже отдыхали у воды. Мальчишки беспризорного вида, хотя у всех были семьи, ныряли с мостков, путались в подводных корягах, орали от страха, когда застревали, находя в этом свой экстремальный кайф. Лысоватый дядька съехал на старинном «газике» в воду и поливал его из лейки. Две пышнотелые молодухи резались в карты. Они уставились на Илью с Катей как на старых знакомых, заулыбались.
Илье пришлось кивнуть и тоже улыбнуться. Вовсе не факт, что с кем-то из этих располневших особ он не учился в одном классе.
Они лежали на тряпке, загорали. Точеная фигурка Кати в оранжевом купальнике идеально дополняла идиллический пейзаж. Их тянуло друг к другу, но он боялся даже прикоснуться к ней. Слухи в тот же миг покатятся лавиной. Мол, бесстыдство, секс на пляже!
Загар уже прилипал к коже. Они переворачивались, подставляли солнцу бока, говорили о своих пустяках. Капитан украдкой смотрел по сторонам. Микроавтобус не появлялся, но неприятные ощущения никуда не делись.
«В лесу сидят, — предположил Илья. — И охота им этим заниматься?»
— Я искупаюсь, — сказал он. — Хватит жариться.
— Да, конечно. Только смотри, чтобы черти в омут не уволокли. Они могут. Многих утаскивали.
Он помнил такие случаи. Бывало, что и трезвые люди пропадали. Шли купаться — и с концами. Водовороты на Томке коварные, омуты глубокие, течения в нижних слоях непредсказуемые. А уж сколько коряг и прочего дерьма осело в зыбкий ил!.. Двое его приятелей вот так утонули. Один в первом классе, другой в последнем, за пару дней до выпускного бала.
Здешние водовороты Илья знал наизусть. Он вразмашку доплыл до дальнего берега и только оттуда разглядел, что в леске над обрывом стоит знакомый микроавтобус, который с пляжа не видно. Возле него прохлаждаются двое крепких парней.
Он вернулся посвежевший, обтекающий, растянулся на покрывале, не удержался и чмокнул Катю в плечо.
— Это была ошибка, — сказала она утробным голосом, копируя интонацию Левитана.
— Да ладно, — отмахнулся он. — В полицию нравов не загремим.
— Как ты думаешь, за нами сейчас следят? — Она приоткрыла один глаз, покосилась на солнце, клонящееся к горизонту.
— Да, они в лесу над нами. Я даже рад этому. Пусть убедятся, что я на месте.
— Будет странно, если я завтра не выйду на работу, — заметила Катя.
— Хорошо, я отменяю свое решение. — Илья поморщился. — Ты пойдешь на работу к десяти утра. Сразу по прибытии позвонишь и сообщишь, что все в порядке. Будут рядом посторонние — проговоришь в иносказательном виде. Ты должна докладывать об этом каждый час. Заметишь что-то ненормальное — опять же сообщай. Можешь не звонить, а отправлять эсэмэс. Не получаю его — бью тревогу и иду на штурм.
«Зря мы афишируем наши отношения, — подумал он. — Хотя шила в мешке не утаишь, как ни старайся».
— Запомни еще вот что, — сказал он. — Ты понятия не имеешь, что со мной происходило, я тебе ни о чем не рассказывал. Ты знакома лишь с официальной версией гибели Насти. В школе нас с тобой связывали отношения, сейчас мы снова начали встречаться. Но человек я замкнутый, себе на уме. О службе не говорю. Ты знаешь только, что я офицер, служу в армии.
«Видимо, поэтому Матвеев и решил повременить с моим устранением. Он не знает, чем может обернуться для него моя ликвидация».
После заката он сходил домой, вскоре опять засобирался к Кате.
— Может, ты вещи с собой возьмешь? — ехидно осведомилась мама.
— Нет у меня вещей-то. — Он развел руками. — Гол как сокол.
Утром Илья проводил Катю до памятной ограды поместья, вернулся домой.
— Все в порядке, — вскоре доложила она. — Тяжелых взглядов пока не заметила.
Несколько раз он выходил во двор, мозолил глаза наблюдателям, которые так и торчали на дороге все в том же микроавтобусе. Илья забрался в сарай, начал чистить погреб от прошлогодних солений и засушенных мышей.
Регулярно поступали рапорты с заветного номера. «В Багдаде все спокойно». «На посту и вблизи ничего не происходит». «Над всей Испанией безоблачное небо».
В районе обеда Катя позвонила и зачастила, проглатывая слова:
— Я в туалете. Боюсь звонить из своей каморки. Вдруг там жучка поставили? Хозяин свалил на работу после моего прибытия. По традиции встал не с той ноги. Уехал на белоснежном «Кадиллаке». Его сопровождает скромный «Лендкрузер» с тремя верными циклопами. Никита носится по своему крылу как загнанная гиена. С каждым днем от него все больше пышет нервозностью. Я слышала, как он звонил своим корешам, одного называл Дэн, другого — Лысый. Жаловался, что никуда не может свалить с этой подводной лодки, костерил отца за то, что тот не дает ему спокойно жить, спрашивал про какую-то Светку. Мол, не спуталась ли с другим в его отсутствие? Илья, ему реально по фигу, что он убил девушку, — прошептала Катя. — Парень считает, что весь мир настроен к нему несправедливо. Он редкая сволочь и законченный эгоист.
