Нестерюк ориентироваться умел, а к управленческой деятельности испытывал душевную привязанность. Правильная ориентация в бюрократическом биоценозе, установление и защита своего места и роли в процессе эволюции — залог успеха, сиречь обогащения, так считал Константин Викторович. Припоминалось, что первые попытки в управлении людьми он проявил в девятилетнем возрасте. Тогда, вернувшись из пионерского лагеря, Костик привез в отчий дом легкий ларингит и значительный багаж обсценной лексики — вожатыми попались студенты педагогического института. Мама, Светлана Альфредовна, весьма обеспокоенная надсадным кашлем (чему поспособствовали сигареты без фильтра) своего мальчика, потащила его на обследование в поликлинику, где участковый педиатр счел нелишним провести кое-какие анализы. Костик никогда не сталкивался с процедурой отбора капиллярной крови, и наивно полагал, что сейчас его опять заставят высовывать язык и делать прочую бессмысленную ерунду. Медсестра Полина быстро, как на конвейере, извлекла из стерилизатора скарификатор, неожиданно для Костика схватила его палец и отточенным движением произвела прокол. Не ожидавший такой подлянки мальчик сидел совершенно спокойно, но лицо его стало белым как полотно. Новые ощущения ураганом ворвались в мозг, но почему-то никак не отразились на мимике.
— Ты что сейчас сделала, курва? — тихо, но отчетливо произнес Костик и немигающим взглядом уставился на бусинку своей крови.
Поля, младший медработник, только год назад пришедшая из училища, растерялась. Она привыкла к детям ласковым, испуганным, рыдающим в голос, иногда капризным, но никогда не сосредоточенно злым и агрессивным. Этот волчонок ее напугал, и… она заплакала. Мамаша волчонка тут же бросилась в коридор и, роняя там смотровые кушетки и пеленальные столики, начала громогласно распространяться насчет недоученных коновалов, угрожающих жизни советских детей. Свидетелей инцидента не было, однако заведующая отделением, прибежавшая на шум, поверила почему-то Полине, а не запутанной и сомнительной версии Светланы Альфредовны, пребывавшей, кстати сказать, этим утром в состоянии легкого похмелья. Это обстоятельство способствовало появлению в поликлинике наряда милиции, живо заинтересовавшегося произошедшим.
Инцидент удалось погасить коробкой конфет и двумя бутылками коньяку. Светлана Альфредовна философски отнеслась к взрослению отпрыска, а Костик усвоил урок: нестандартный ход способен повлиять на обстоятельства, правда, иногда в неожиданную сторону. А еще Костик вывел, что люди — овцы, и даже большому стаду нечего противопоставить напору настоящих лидеров.
Воспитание Костик получил от отца, и это было хорошее воспитание. К духовной стороне жизни сына Виктор Сергеевич обращался нечасто, но вот практические знания, жизненная опытность и смекалка отпрыска его заботили постоянно и всенепременно.
Виктор Сергеевич, живой и здоровый, ныне уже отошел от дел. А в начале семидесятых он, молодой и деятельный заместитель начальника отдела горпищеторга Излучинска, был огонь! Поработав на заре своей карьеры простым экспедитором, Виктор Сергеевич быстро разобрался в «раскладах» и поступил заочно в институт советской торговли, благо рекомендации по комсомольской линии имелись, да и уволившихся в запас из армии мужчин принимали в этот вуз охотно. За семь лет товарищ Нестерюк-старший, уже кандидат в члены КПСС, последовательно и скрупулезно рассмотрел все варианты обогащения. Негласный девиз советской торговой номенклатуры гласил: «На партию надейся, а гирьки сверли». Торговля мясом, рыбой, даже сахаром или яйцами представлялись козырными, но хлопотными: много народу и мало кислороду. Оборачивались в основном безналичные деньги, да и посредников от этапа производства до конечного сбыта хватало. Не дремало и ОБХСС — посадки шли тогда густо. Поэтому выбор остановился на снабжении населения города таким необходимым продуктом, как пиво. Пивзавод Излучинска славился на всю страну качественным и ароматным солодовым напитком. И технология изготовления оказалась настолько хороша, что главного инженера Григорьева наградили званием Героя Социалистического труда, а это для отрасли являлось случаем беспрецедентным: все же пиво варить — не целину осваивать.
Снабжение пивных точек в Излучинске — а всего их насчитывалось одиннадцать — пребывало в семидесятых в плачевном состоянии. От рабочих поступали жалобы в Горисполком и даже в горком партии. Пиво завозилось нерегулярно, с опозданиями, в связи с чем в четыре часа пополудни направлявшиеся домой и уставшие рабочие первой смены вынуждены были толпиться в очереди, а порой и вовсе оставались без напитка. У органов тоже имелись претензии — пиво разбавляли всякой дрянью, пивные ларьки не могли похвастаться высоким качеством обслуживания, а прилегающая к ним территория чистотой. Пивных павильонов вообще не наблюдалось, и все это снижало уровень культуры потребления.
Виктор Сергеевич Нестерюк постарался, чтобы этот острый вопрос подняли на партбюро горпищеторга, подняли по-партийному принципиально, жестко. Как водится, инициатору поручили исполнение решения. В рамках квартального плана и согласно партийному заданию Нестерюка назначили куратором вопроса. В течение двух месяцев он добился порядка. Были дополнительно «выбиты» восемь девятисотлитровых бойлеров, возившие раньше квас, и закреплены постоянные водители машин. С начальником отдела сбыта пивзавода Нестерюк договорился о первоочередной отгрузке, ведь пиво отпускалось и по районам области, и даже в другие города. Такая договоренность обходилась новоиспеченному негоцианту в тысячу рублей ежемесячно. Подвальный склад продмага в одном из зданий в центре города, а также один ларек на конечной остановке трамвая переоборудовали в пивные павильоны: стойка, пластмассовые столики, сухарики и вобла. Невиданный по тем временам сервис! Постепенно все пивники заменились на людей куратора, и только двое, вовремя понявшие конъюнктуру, сами поклонились рубликом и остались работать на условиях Нестерюка-старшего.
Уважаемый Виктор Сергеевич стал Главным Пивником города. Пивное ремесло в те времена буквально сочилось деньгами изо всех пор. Рядовой сменный продавец не самого центрового ларька при зарплате в сто десять рублей имел чистоганом семьсот. И это при условии, что профессию понимал, относился к ней осторожно и щепетильно, то есть бодяжил пиво из водопровода в меру, не более двухсот грамм на литр, триалона добавлял две ложки на сто литров, чтоб аккуратно и без фанатизма, а недолива свыше пяти процентов не допускал. Да что там пиво! Около центральной проходной завода имени Сметанина годами торговала газировкой улыбчивая бойкая женщина средних лет. Сварная тумба, выкрашенная в канареечный цвет, зонтик от солнца и дождя, два сифона, баллон с углекислым газом, да шланг с водопроводной водой — вот и все хозяйство. Цена стаканчика — копейка без сиропа, четыре с сиропом, а очередь стояла с шести утра и до восьми вечера. А как же? Рабочий человек завсегда с утра, да и после смены желает газировки. Идеальный бизнес в благополучную эпоху социализма! В десяти метрах от торговки — полупустая стоянка для немногочисленных в то время автомобилей. Рядом с «москвичами» и «запорожцами» заводчан сверкала лаком новенькая «копейка» голубого цвета. Да, это была машина улыбчивой продавщицы, заработанная честным трудом.
А тут — пиво, а не копеечная газировка. Старший Нестерюк получал не только деньгами. Фиксированная такса сбора от пивников устоялась в пятьдесят рублей за рабочий день (в праздники и выходные по сто, а с павильона и все двести), однако десятки тысяч тратить было некуда. Поэтому он брал связями, знакомствами, постепенно обрастая ими, словно торговое судно в теплых морях — полипами и ракушками. Связи получались разно-всякие и полезные: торговые (заведующие базами, рынками, директора магазинов, станций техобслуживания, снабженцы всех мастей), советско-партийные (им тоже хочется горло промочить). Не остались в стороне военная верхушка — турбазы, охотхозяйства и санатории у них отменные, а военкоматы ох как полезны бывают! Шушера вроде врачей, учителей — это само собой, но дантисты и венерологи стояли особняком, к ним всяческий почет и уважение, золото и врачебная тайна в пивном деле тоже имели хождение. Со временем появились и криминальные контакты, что поначалу нервировало Виктора Сергеевича. Но все образовалось, притом наилучшим образом. Получилось так, что Нестерюк свел знакомство с вором в законе, тот имел погоняло «Букварь». Букварь был смотрящим в области, держал общак, вел себя достойно — в руки ничего подстатейного не брал: ни наркоты, ни оружия. Главный Пивник отстегивал ему толику доходов по-божески, два косаря в месяц, а за это получал спокойствие на всех пивных точках. Бакланов там вывели быстро и окончательно, дабы хулиганка не привлекала нездоровое внимание милиции.
