– Наблюдатель Ночного Дозора, допущенный на съемки, первым применил боевую магию, и сделал это без достаточных оснований, – хмуро объявил Андрей Старков. – Ваш сотрудник обвиняется в нарушении Великого Договора.
Он говорил так уверенно, словно всю прошедшую ночь репетировал обвинительную речь. Саша Спешилов, который помог раненому дозорному и, усевшись напротив, о чем-то негромко его спрашивал, вскочил на ноги.
Старков на него даже не взглянул.
– В результате грубой провокации со стороны сил Света оборотень Алексей Малявин был вынужден уйти в Сумрак и принять то обличье, в котором его возможности выживания многократно возрастали. Это была необходимая самооборона. У меня два свидетеля. – Он кивнул на ведьмочек, заметно похорошевших под его взглядом.
– Но это неправда! – прошептал раненый дозорный и попытался встать.
– Они знают, Коленька, знают, – тихо сказала София и опустилась рядом с ним на колени, положив руку на плечо.
Наблюдателя все еще колотило от шока и слабости.
– Файербол – тоже неправда? – холодно осведомился Старков, смерив его взглядом.
– Файербол… он был, да… но потом!
– Тише, дружок, насколько я знаю, ты можешь сейчас им не отвечать.
– Показания двух Темных Иных, обвиняющих Светлого, – это еще не доказательство, Андрей, верно? – сказал Никита, пока Санек не начал сыпать цитатами из нормативных актов Ночного Дозора, которых за многие столетия противостояния накопились целые тома. – Нам следует допросить самого Малявина. Все предельно просто: кто возьмет оборотня первым, тот и выиграет раунд.
– А стирание памяти свидетелям из съемочной группы будет расцениваться как несанкционированное вмешательство и подлог! – все-таки выступил Спешилов.
Велихова, стоявшего по правую руку от Андрея, перекосило от злости. Александра Спешилова он давно и люто ненавидел.
– Раненый сотрудник Ночного Дозора еще и память успел кому-то стереть? – издевательски осведомился Старков. – Да у него не шестой уровень Силы, а высший! Хорошо, мы проверим, работал кто-нибудь с памятью членов съемочной группы или нет. Если что-то случайно подчистится, расценивай это как побочный эффект проверки, которую ты только что санкционировал. Заберите труп, – мрачно бросил он своим. – И чтобы к завтрашнему утру здесь и следа происшествия не осталось.
Довольно ухмыляющийся Велихов подхватил на руки погибшую актрису.
Никита придержал взбешенного Санька.
– Андрей, я тебя очень прошу, только не надо некромантии, – болезненно передернув плечами, попросила София.
– Как скажешь, София, – нехотя согласился тот после небольшого раздумья. – Некромантии не будет, разве что самая малость. Будет театр! Против театральной постановки у Ночного Дозора нет никаких возражений? Девушку уже не спасти, вам все равно, как мы инсценируем ее смерть, так что советую согласиться.
Честно говоря, Никита просто не знал, что ответить – ему не хватало опыта просчитать последствия. Вроде бы команда зачистки Дневного Дозора работала на киностудии совершенно официально, не таясь, не скрываясь в Сумраке от сил Света. Наверное, инсценировка смерти известной актрисы входила в круг их обязанностей?..
Саша тоже промолчал, боясь совершить еще одну ошибку, а София как целительница была только против некромантии, веками оскорблявшей ее чистое ремесло.
– Я так и знал, что возражений не будет, – удовлетворенно подытожил Андрей Старков, на секунду задержал на целительнице взгляд, развернулся и зашагал рядом с Велиховым, который что-то ему предлагал, понизив голос почти до шепота.
Из Сумрака, тяжело дыша, вывалился Светлый перевертыш. В одной руке он держал изорванные рубашку и брюки, а в другой – легкие мужские туфли.
– Не нашел, пусть кто из магов проверит, – отрывисто сказал он. – На первом слое оборотень пробыл недолго, следы беспорядочные. Потом вышел. Ищите в городе. Раненого и целительницу заберу, машину не дам. Амулет шефа подотчетный – и не мечтайте!
Запыхавшийся дядька – плотный, коренастый – бросил на пол лохмотья, в которые Малявин, корчившийся в трансформации, превратил дорогой костюм.
Никита подумал, что немногословный до неприличия Светлый перевертыш больше похож на водителя фуры, в свое время отмотавшего срок, чем на доброго волшебника.
– С чего начнем? – слегка сконфуженно спросил Санек, перевел взгляд с изорванной одежды оборотня на звякнувший айфон, хмуро пояснил: – Ориентировка на Малявина прошла, – и вопросительно посмотрел на Никиту.
– Здесь все равно надо осмотреться в Сумраке. Ну и город тоже… – После повторного столкновения с Андреем Старковым, которому он давеча так глупо проиграл с Проповедником, Никита выглядел не намного увереннее Александра Спешилова. Уделал Темный Иной обоих сотрудников Ночного Дозора, что и говорить.
Съемочный павильон опустел. В дальнем конце закрылись тяжелые двери. Обе ведьмы выскочили следом за Старковым и, провожая его до машины, клянчили помощников в деле наведения порядка на киностудии.
– Я могу в город, – предложил Санек. – Может, оборотень не ушел далеко, прочешу с патрульными район и звякну.
– Давай. Тогда я не спеша в Сумраке осмотрюсь и проверю территорию самой киностудии, – согласился Никита.
Он обернулся к Софии, которая еле держалась на ногах после неудачной попытки оживить человека. Тем не менее к раненому дозорному от нее тянулся тонкий ручеек Силы.
– Спасибо за помощь, – сказал Никита и перевел взгляд на ее подопечного. – Слепок ауры оборотня можешь мне передать?
Раненого дозорного качнуло от этого простого магического действа. Суровый водитель-перевертыш, который только-только помог ему подняться, что-то недовольно проворчал, обхватил парня волосатой ручищей за талию и повел прочь. Но слепок ауры Сурнин получил. Перед глазами встал нечеткий образ, едва просвечивавший сквозь легкие серебристые мазки медицинской магии, похожие на перистые облака. Это София… Неудивительно. Без ее участия парень не смог бы в сознание прийти, не то что осуществить ментальную передачу.
Никита мысленно очистил изображение, бережно сдув серебряную паутину, и всмотрелся в нечеткие лепестки ауры – оборотень как оборотень. Непонятно только, почему вокруг него сияет такая многоцветная радуга. Непосредственно перед трансформацией, особенно спонтанной, спровоцированной кем-то или чем-то, оборотень бывает похож на желто-багровую свечу. Он словно весь горит в огне, пожирающем все остальные цвета его ауры. Пламя охоты и голода захлестывает его с головой, полная луна сводит с ума. Ощущение собственной силы и вседозволенности рвет мозг – так Темный зверь стремится на свободу из человеческой оболочки. Темные целители утверждают, что во время неконтролируемой трансформации у молодых и неопытных оборотней случаются переломы и вывихи из-за перенапряжения скрученных мышц.
А Малявин, убивший человека и так жестоко ранивший Светлого Иного, судя по ауре, либо вовсе не собирался перекидываться, либо сделал это совершенно осмысленно.
