Я и так знала об этом, потому что сама помогла устроить многие из этих сделок.
Сидя за столом в казарме Черной Гвардии, я подписывала приказ отправить солдат в Тиборум. Нам удалось отбить порт у дикарей, которые чуть не взяли его, но они не сдались. Почуяв кровь, они вернутся и приведут еще больше людей.
Выглянув в окно, я посмотрела на белый город. Вспомнилось, как давным-давно, еще девочками, папа привез нас с Ханной в Антиум и мы бросали друг в друга снежки. Я улыбнулась воспоминанию, а затем загнала его в самый темный уголок памяти, чтобы больше об этом не думать, и вернулась к работе.
– Научись уже запирать свое чертово окно, девчонка.
Я тотчас узнала этот дребезжащий голос. И все же вздрогнула. Кухарка сверкнула глазами. Надвинутый капюшон прятал в тени ее шрамы. Она держалась на расстоянии, готовая выскользнуть в окно при первых признаках опасности.
– Ты могла бы просто войти через дверь. – Я положила руку на кинжал, прикрепленный ремнем под столешницей. – Я позабочусь, чтобы тебя никто не остановил.
– Мы стали друзьями, да? – Кухарка склонила обезображенное шрамами лицо и оскалила зубы в подобии улыбки. – Как мило.
– Твоя рана… она полностью зажила?
– Я все еще жива. – Кухарка помедлила, глядя в окно. – Я слышала, что случилось с твоей семьей, – прохрипела она. – Мне жаль.
Я подняла бровь.
– Ты преодолела все трудности и влезла в окно для того, чтобы выразить мне соболезнования?
– И это тоже, – кивнула Кухарка, – а еще чтобы сказать тебе: когда задумаешь напасть на суку из Блэклифа, я могу помочь. Ты знаешь, как меня найти.
Я посмотрела на запечатанное письмо от Маркуса, лежащее на столе.
– Приходи завтра, – сказала я. – И мы поговорим.
Она кивнула и без единого слова выскользнула в окно. Любопытство взяло верх, и я выглянула наружу. Осмотрев отвесную стену снизу и сверху, я не нашла ни крюка, ни выбоины, ничего, за что она могла бы уцепиться, чтобы вскарабкаться по неприступной стене. Надо будет спросить ее, что это за трюк.
Я снова вернулась к письму Маркуса.
«Тиборум под контролем, клан Серка и клан Ароман держат защиту. Больше никаких оправданий. Настало время ею заняться».
Есть только одна женщина, о ком он мог говорить. Я продолжила читать.
«Будь тихой и осторожной. Я не хочу, чтобы ее убили быстро, Сорокопут. Я хочу полного ее уничтожения. Хочу, чтобы она это прочувствовала.
Прошлым вечером твоя сестра стала настоящим украшением ужина с послом Маринии. Она сумела его успокоить насчет перемены власти. Такая полезная девочка. Я молю небеса о ее здоровье, чтобы она еще долго служила Империи.
Император Маркус Фаррар».
Я открыла дверь и вышла из кабинета. Пятикурсник, на которого возложили обязанности гонца, подскочил. Я дала ему задание и в нетерпеливом ожидании перечитала письмо Маркуса. Вскоре в дверь постучали.
– Кровавый Сорокопут. – В кабинет вошел капитан Харпер. – Вызывали?
Я протянула ему письмо.
– Нам нужно составить план, – сказала я. – Она распустила армию, когда поняла, что я намерена рассказать Маркусу о перевороте. Однако это не значит, что она не сможет вновь ее собрать. Керис так просто не сдастся.
– Она вообще никак не сдастся, – пробормотал Харпер. – Нам потребуется несколько месяцев. Даже если она не ожидает нападения от Маркуса, она ожидает этого от вас. И будет наготове.
– Знаю, – сказала я. – Вот поэтому нам нужен план, который действительно сработает. И начнем мы с поиска Квина Витуриуса.
– Никто о нем не слышал с тех пор, как он сбежал из Серры.
– Я знаю, где его найти, – сказала я. – Собери команду. Убедись, что там будет Декс. Выезжаем через два дня.
Харпер кивнул, и я вернулась к работе. Однако он не спешил уходить. Я подняла бровь.
– Тебе, как пятикурснику, требуется разрешение уйти?
– Нет. Только…
Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким смущенным, и это в самом деле встревожило меня. С того дня, как казнили мою семью, они с Дексом оставались моими незаменимыми помощниками. Они встали на мою сторону, когда я затеяла перестановку сил в Черной Гвардии, отправив лейтенанта Серджиуса служить на Южный остров. Они неизменно поддерживали меня, когда остальные гвардейцы пытались затеять бунт.
– Если мы хотим взяться за Коменданта, Сорокопут, тогда у меня есть кое-какие сведения, которые могут быть полезны.
– Продолжай.
– Тогда в Нуре, за день до бунта кочевников, я видел Элиаса. Я вам об этом не говорил.
Я откинулась в кресле, чувствуя, что скоро узнаю об Авитасе Харпере больше, чем сумел выяснить предыдущий Кровавый Сорокопут.
– Я должен объяснить, – продолжил Авитас, – почему не говорил вам об этом. И почему Комендант присматривала за мной в Блэклифе и затем взяла меня в Черную Гвардию. Это касается Элиаса, – он глубоко вздохнул, – и нашего отца.
Нашего отца.
Нашего отца. Отца его и Элиаса.
Я не сразу смогла вникнуть в слова. Затем приказала ему сесть и наклонилась вперед.
– Я слушаю.
* * *
Когда Харпер ушел, я отправилась в курьерскую контору, не обращая внимания на грязь и слякоть улиц. В конторе меня ждали два пакета, прибывших из особняка Аквилла в Серре. Первый – мой новогодний подарок для Ливии. Осмотрев его и убедившись, что все в целости и сохранности, я открыла второй пакет.
У меня перехватило дух, когда в руке блеснула маска Элиаса. Курьер из Кауфа сообщил, что Элиас и несколько сотен беглецов-книжников, сбежав из тюрьмы, исчезли в Лесу Забвения. За ними погнались дюжина солдат Империи, но на следующее утро у границы Леса обнаружили их искалеченные тела. С тех пор о беглецах больше ничего не слышали. Возможно, жизнь моего друга унесла мортроза, или же это сделал Лес. А может, он нашел какой-нибудь способ избежать смерти. Как его дед и мать, Элиас всегда обладал сверхъестественной способностью выживать тогда, когда любой другой непременно умер бы.
Но теперь это не имело значения. Он ушел, и та часть моего сердца, где он жил, тоже была мертва. Я сунула маску в карман. Я найду для нее место в своей комнате.
Затем я направилась во дворец, держа под мышкой подарок для Ливи и обдумывая по пути то, что сообщил Авитас: «Комендант присматривала за мной в Блэклифе, потому что это была последняя просьба отца. По крайней мере, так я подозреваю. Она никогда в этом не признавалась. Я попросил Коменданта поручить мне следить за вами, потому что хотел через вас узнать об Элиасе. Я знал о нашем отце лишь то, что рассказывала мать. Ее звали Ринация. Она говорила, что мой отец так и не стал тем, кем его учили быть в Блэклифе. Она говорила, что он всегда оставался добрым. Хорошим. Долгое время я думал, что она лгала. Я никогда не был ни добрым, ни хорошим, поэтому считал, что это неправда. Но может, я просто не унаследовал лучшие черты отца. Может, они перешли к его другому сыну».
