– Маска, который держит обещания. Хотел бы я на это посмотреть.
– Ну так посмотри хорошенько. – Успокойся, Элиас. – Слушай, – сказал я. – Я понимаю, что ты хочешь помочь. Но лишние люди только усложнят…
– Я не ребенок, которого тебе придется нянчить, меченосец, – огрызнулся Кинан. – Я ведь выследил вас, не так ли?
Справедливо.
– Как ты нас выследил? – спросил я вполне мирно, но он завелся так, словно я грозил убить его еще не родившихся детей.
– Это тебе не камера для допросов, – прорычал он. – Ты не можешь заставить меня отвечать.
Лайя вздохнула:
– Кинан…
– Не горячись на пустом месте, – усмехнулся я. Не будь ослом, Элиас. – Просто профессиональное любопытство. Если ты нас выследил, то кто-то еще мог выследить вас.
– За нами нет хвоста, – процедил Кинан сквозь зубы. – И найти тебя было довольно легко. Охотники Ополчения так же хороши, как и маски. Даже лучше.
По коже пробежали мурашки. Вздор. Маска может отследить рысь в Елманах, и этот навык – результат десятилетнего обучения в Блэклифе. Ни один повстанец из тех, о ком я слышал, не может сделать ничего подобного.
– Забудем споры, – прорезал напряжение голос Иззи. – Что будем делать?
– Для тебя мы найдем безопасное место, – ответил Кинан. – Затем мы с Лайей отправимся в Кауф спасать Дарина.
Я смотрел на костер.
– И как ты собираешься это сделать?
– Необязательно быть маской-убийцей, чтобы знать, как попасть в тюрьму.
– Учитывая, что вы не смогли вызволить Дарина даже из Центральной тюрьмы, когда он был там, – парировал я, – позволю себе не согласиться. Выбраться из Кауфа в сотни раз сложнее. К тому же ты не знаешь Надзирателя, как знаю я. – Я чуть не проговорился о леденящих душу опытах старика, но вовремя спохватился. Дарин сейчас находился в руках этого чудовища, а мне не хотелось пугать Лайю.
Кинан повернулся к Лайе:
– Как много он знает? Обо мне? Об Ополчении?
Лайя поерзала.
– Он знает все, – призналась она наконец. – И мы его не оставим. – Лайя встретилась взглядом с Кинаном, и ее лицо приняло угрюмое выражение. – Элиас знает тюрьму. Он поможет пробраться внутрь. Он работал там охранником.
– Он – чертов меченосец, Лайя, – возмутился Кинан. – Проклятье, да ты знаешь, что они делают с нашим народом в эту самою минуту? Захватывают книжников тысячами. Тысячами! Некоторых порабощают, но в основном истребляют. Из-за одного восстания меченосцы убивают каждого книжника, который попадается им в руки.
К горлу подкатила тошнота. Конечно, так они и делают, ведь у власти Маркус, а Комендант ненавидит книжников. Революция для нее лишь удобный повод истребить их, как она всегда хотела. Лайя побледнела и взглянула на Иззи.
– Это правда, – прошептала Иззи. – Мы слышали, что повстанцы советовали покинуть Серру тем книжникам, которые не собирались сражаться. Но очень многие никуда не уехали. Меченосцы пришли за ними и убили каждого. Мы сами чуть не попались.
Кинан повернулся к Лайе:
– Они не проявили ни капли милосердия к книжникам. И ты хочешь, чтобы один из них был с нами? Даже если я не знаю, как попасть в Кауф, то это исправимо. Я смогу это сделать, Лайя. Клянусь. Нам не нужен маска.
– Он не маска, – вступилась Иззи, и мне пришлось скрыть удивление. Если учесть то, как моя мать с ней обращалась, от нее я в последнюю очередь ожидал заступничества. Кинан покосился на Иззи, и она, пожав плечами, добавила: – Во всяком случае, теперь не маска.
Она дрогнула под недобрым взглядом Кинана, и во мне вспыхнул гнев.
– То, что он не носит маску, – процедил Кинан, – еще не значит, что он маской не является.
– Верно. – Я посмотрел рыжему в глаза, встретив его ярость холодной отрешенностью – одна из самых раздражающих привычек моей матери. – Это солдат-маска, живущий внутри меня, перебил в тоннеле солдат, чтобы мы смогли выйти в город. – Я наклонился вперед. – И он же приведет Лайю в Кауф и поможет вызволить Дарина. Лайя это знает. Поэтому она и освободила меня вместо того, чтобы бежать с тобой.
Если бы рыжий мог испепелить взглядом, то я бы уже горел в аду. В глубине души я испытал удовлетворение. Но потом взглянул на Лайю и тотчас устыдился. Она смотрела на нас обоих с растерянностью и мукой.
– Бессмысленно спорить, – заставил я себя сказать. – И не нам это решать. Это не наше дело, рыжий. – Я повернулся к Лайе: – Скажи, чего хочешь ты.
Благодарность озарила ее лицо. И это почти искупало то обстоятельство, что мне, вероятно, придется мириться с рыжим до той поры, пока яд не убьет меня.
– Мы проберемся на север с кочевниками, если нас будет четверо?
Я посмотрел поверх костра в ее глаза, в которых плескалось темное золото – то, чего я так старательно избегал все эти дни. А посмотрев, вспомнил, почему так старался не смотреть: огонь, что горел в ней, ее горячая решимость – все это находило отклик в моей душе. Задевало нечто сокровенное, глубоко скрытое и скованное цепями, но отчаянно желающее вырваться. Меня захлестнуло желание, и я забыл об Иззи и Кинане.
В тот же миг в руке вспыхнула внезапная и острая боль. Напоминание о грядущем деле. Убедить Афию спрятать нас с Лайей было бы довольно трудно, но скрывать повстанца, двух беглых рабов и самого разыскиваемого преступника Империи?
Я бы ответил, что это невозможно, но Комендант вытравила из меня это слово.
– Ты уверена, что ты этого хочешь? – Я искал в ее глазах сомнение, страх, неуверенность. Но видел только огонь. Тысяча чертей.
– Да.
– Тогда я найду способ.
* * *
Той ночью я снова встретился с Ловцом Душ.
Я внезапно оказался рядом с ней на узенькой тропинке, ведущей через лес Места Ожидания. Она шла в платье и сандалиях, как будто не чувствуя осеннего холода. Нас окружали корявые стволы вековых деревьев, между которыми тут и там порхали полупрозрачные силуэты. Некоторые были едва различимы и больше напоминали белые клочья тумана. Другие приняли более четкие человеческие очертания. Я увидел Тристаса с искаженным от ярости лицом, но в следующий миг он исчез. Отовсюду слышался шепот, сливающийся в сплошное тихое бормотание.
– Уже? – спросил я Ловца Душ. Я-то рассчитывал, что у меня больше времени. – Я умер?
– Нет. – Взгляд, полный вековой мудрости, задержался на моей руке. В этом мире она не болела и не кровоточила. – Яд действует, но медленно.
– Почему тогда я вернулся сюда? – Я не хотел, чтобы у меня снова начались приступы, не хотел ей подчиняться. – Я не могу остаться.
– С тобой, Элиас, всегда так много вопросов, – улыбнулась она. – Во сне люди ходят по краю Места Ожидания, но не проникают сюда. Ты же одной ногой в мире живых, другой – в мире мертвых. Не беспокойся, Элиас. Долго я тебя не задержу.
