Папа меня торопит, а так бы я написала больше. Береги себя, сестренка.
С любовью, Ливия Аквилла».
Дрожащими руками я свернула письмо. Если бы я получила эти послания несколько дней назад, тогда, возможно, лучше понимала бы цену своей слабости и схватила бы Элиаса.
А сейчас началось то, чего боялся отец. Кланы ополчились друг против друга. Брак Ханны со Змеем вот-вот состоится. Кроме того, Маркус пытается добраться до Ливии – она никогда не упомянула бы об этом в письме, если бы сочла, что это неважно.
Я смяла письма. Послание отца было настойчивым и очевидным. Найди Элиаса. Дай Маркусу победу.
Помоги нам.
– Лейтенант Харпер, – обратилась я к нему. – Скажите людям, что мы отправляемся через пять минут. Декс…
Он повернулся. По жесткому выражению лица я увидела, что он все еще зол. Имеет на это право.
– Ты займешься допросами, – велела я, – а Фарис вместо тебя отправится обыскивать пустыню к востоку. Передай ему это. Добудь мне ответы, Декс. Оставь Шэна и маму Рилу в живых на случай, если нам понадобятся они в качестве приманки. Или же поступай так, как должен. Даже… даже с детьми.
Декс кивнул. Отдавая приказ, я подавила в себе острое чувство жалости. Я – Кровавый Сорокопут. Настало время показать свою силу.
* * *
– Ничего?
Командиры трех отрядов занервничали под моим испытывающим взглядом. Один беспокойно переминался с ноги на ногу, как лошадь в загоне. Другие солдаты нашего лагеря, разбитого в нескольких милях к северу от Нура, тайком наблюдали за ним.
– Мы обыскивали эту чертову пустыню шесть дней и – ничего?
Харпер, единственный из нас пятерых, кто не морщился от колкого ветра, прочистил горло.
– Пустыня огромна, Кровавый Сорокопут, – сказал он. – Надо больше людей.
Он прав. Мы должны обыскать тысячи повозок, а у меня на это всего триста человек. Я отправила послания и к разлому Ателла, и в гарнизоны Таиб и Садх, прося подкрепления, но нигде не оказалось свободных солдат.
Я вышагивала перед строем. Пряди волос хлестали по лицу. Я хотела до наступления ночи еще раз отправить людей обыскивать повозки, какие только встретятся, но они были слишком вымотаны.
– К северу отсюда, в Джентриуме, есть еще гарнизон. До него полдня на лошади, – припомнила я. – Если мы как следует припустим, то доберемся туда засветло. Там мы можем попросить подкрепления.
На склоне дня мы подъехали к гарнизону, который располагался на вершине холма, как раз между лесами Империи и пустыней кочевников, и считался самым крупным в этом районе. До него оставалась примерно миля на север.
– Кровавый Сорокопут, – Авитас поднес руку к носу и притормозил лошадь, когда на горизонте показался гарнизон, – вы это чувствуете?
Западный ветер принес знакомый кисло-сладкий запах. Смерть. Рука потянулась к мечу. Нападение на гарнизон? Восстание книжников? Или это варвары решили воспользоваться волнениями и попытались незаметно проникнуть в Империю?
Я приказала людям выступать. Вся подобралась, чувствуя, как закипела кровь, взывая к бою. Возможно, следовало сначала послать разведчика, но если гарнизон в беде, на разведку нет времени.
Мы спустились с холма, и я остановила солдат. Дорога, ведущая в гарнизон, была сплошь усеяна телами мертвых и раненых. Телами книжников, а не меченосцев.
Далеко впереди, рядом с воротами гарнизона, я увидела шестерых книжников, стоящих в ряд на коленях. Перед ними расхаживала маленькая фигурка, которую даже на расстоянии ни с кем невозможно спутать.
Керис Витуриа.
Я пришпорила лошадь. Какого черта здесь делает Комендант? Неужели революция распространилась так далеко?
Я и мои солдаты осторожно пробирались мимо тел, сваленных в беспорядочные кучи. Некоторые убитые были одеты в черное, что выдавало в них борцов Ополчения. Но большинство – простые люди.
Так много смертей, и все из-за революции, которая была обречена с самого начала. От этого зрелища во мне вспыхнул гнев. Неужели книжники не понимали, какую беду навлекают на свой народ восстанием? Неужели не осознавали, что их захлестнет кровавая расправа Империи?
Я спрыгнула с лошади у ворот гарнизона в нескольких ярдах от Коменданта, возвышавшейся над коленопреклоненными пленниками. Ее доспехи были забрызганы кровью. Керис Витуриа не обращала на меня никакого внимания. Так же вели себя и ее люди, окружавшие пленных книжников.
Когда я выпрямилась, приготовившись отчитать их, Керис вонзила меч в пленную женщину, первую в ряду, и та рухнула наземь, даже не всхлипнув.
Я заставила себя не отводить взгляда.
– Кровавый Сорокопут. – Керис повернулась и поприветствовала меня. И тотчас люди Коменданта последовали ее примеру. Она говорила тихо, но, как обычно, умудрилась произнести мой титул с насмешкой, сохраняя при этом абсолютно равнодушное выражение лица. – Не должны ли вы идти на юг, прочесывая земли в поисках Витуриуса?
– Не должны ли вы преследовать повстанцев-книжников вдоль Реи?
– Революция вдоль Реи уже подавлена, – ответила Комендант. – Я и мои люди уже очистили сельскую местность от их угрозы.
Я посмотрела на дрожащих от страха пленников. Трое из них были в два раза старше моего отца. Двое – вообще дети.
– Эти граждане, как по мне, не очень-то похожи на повстанцев.
– Такой подход, Сорокопут, и поощряет бунты. Эти граждане прятали у себя повстанцев. Когда их привезли в гарнизон для допроса, они вместе с повстанцами попытались сбежать. Несомненно, на мятеж их вдохновили слухи о разгроме меченосцев в Нуре.
Я вспыхнула от ее язвительных слов, тщетно пытаясь найти достойный ответ. Твой промах ослабил Империю. Невысказанные слова. И они верны. Презрительно усмехнувшись, Комендант бросила взгляд через плечо и осмотрела моих людей.
– Жалкая кучка, – отметила она. – Усталые солдаты – залог провала, Кровавый Сорокопут. Разве вас не учили этому в Блэклифе?
– Мне пришлось разделить силы, чтобы охватить как можно большую площадь. – Я пыталась говорить невозмутимо, как она, но сама себе напомнила понурого кадета, оправдывающегося перед центурионом за провальную стратегию боя.
– Так много людей на поимку одного-единственного предателя, – хмыкнула она. – И до сих пор безуспешно. Кое-кто может подумать, что вы на самом деле не хотите найти Витуриуса.
– Кое-кто ошибается, – процедила я, стиснув челюсти.
– Кое-кто надеется на это, – обронила она с тихой насмешкой, отчего во мне вскипела ярость и к щекам прилила кровь. Она повернулась к своим пленным. Следующим был один из детей, темноволосый мальчик с веснушками на носу. Резкий запах мочи наполнил воздух, Комендант посмотрела на мальчика и склонила голову.
