Когда подходили к деревне, точнее — к тому, что от нее осталось, увидели Толяна. Тот сидел как статуя и натурально ревел.
— Ты чего сопли распустил? — грубо начал я.
— Командир, это не люди! Девку, лет пятнадцати, вчетвером в сарае… — почти по слогам выдавливал Толя.
— Тихо, успокойся. На, глотни, — я протянул Круглову флягу со спиртом.
— Мурат, давай план, ты тут все-таки осмотрелся.
— Пойдем прямо, командир. Рыпнуться не успеют.
— Втроем идем. Дед, заходишь слева, Костян — справа. Первыми не стрелять. Если начнут разбегаться — валите всех, некогда разбираться.
— Есть! — хором ответили бойцы.
— Проверьте оружие, перезаряжать придется быстро. Мурат!
— Да, командир.
— Как обычно, начинаем по очереди. Когда последний стреляет — первый меняет магазин.
— Все как всегда. Толян, не забыл? — обратился к Круглову Мурат.
— Не забыл, — вытирая глаза, проговорил Толя.
А я отметил про себя, что в моем друге сломался предохранитель.
— Тогда начнем. Удачи всем, — я передернул затвор МР.
Это был не бой, даже не бойня. Мы просто шли и стреляли короткими очередями в упор. Кого куда — даже не смотрели. Упал, значит, не боец. Да их и не было. Мы просто уничтожали эту мразь. Они пытались, конечно, отстреливаться, но как-то плохо у них это получалось. Только один, засевший в доме, причинил некоторое беспокойство. Его щедро закидали гранатами.
Один из этих уродов нам достался почти целым. После беседы Толяна с его ребрами и почками он скулил, сидя в луже собственной мочи и крови. Ребята, после услышанного от пленного, даже не моргнув глазом вернулись и добили ножами тех, кто еще дышал. Причем, резали глотки.
— Серега. Там… — у казаха не было слов.
— Показывай! — коротко бросил я.
В сарае, за одним из домов, мы нашли местных — то, что от них осталось. Восемь женщин, шестеро детей, два старика.
— Вашу… Командир, я такого еще не видел, — проскрипел зубами Мурат. Людей словно выпотрошили, крови просто река.
— Лучше бы и дальше не видеть. Давай этого козла к забору.
— Просто расстреляем? — сплюнул Мурат.
— Слабовато как-то. Дед! — повернул я голову к двери, ожидая появления Деда.
— Да, командир? — тот не заставил себя ждать.
— Найди гвозди побольше или скобы.
— Есть! — козырнув, тот умчался на поиски.
— Все вернулись?
— Ага, снаружи стоят.
— Костян, иди сюда, — крикнул я.
В дверях показался Иванов.
— Звали? — спросил он, но, увидев тела изуродованных людей, метнулся назад. Послышались звуки вырывающейся наружу пищи.
— О, как его прошибло, — удивился Мурат.
— А себя вспомни — в прошлом году, — бросил я.
— А чего я-то?
— Проехали, пошли, надо думать, как дальше быть.
В эту минуту в сарай вбежал Дед.
— Командир, там наши! — прокричал он.
— Мурат, идем, — махнул я рукой казаху.
Нашими оказались Зимин и Вано. Принесли друг друга.
— Давайте их в дом, быстро, — приказал я.
Парней потащили в единственный оставшийся целым домишко. Второй мы гранатами испохабили. По дороге наши бравые вояки пытались, было, что-то говорить, но их никто не слушал. Оба наших товарища были улеплены грязью и кровью до ушей.
— Как вы? — зайдя в дом, начал я разговор.
— Командир, дайте сожрать чего-нибудь. Мы со вчерашнего дня ничего не ели.
— Костя, у тебя осталось чего? — повернулся я к Иванову.
— Нет, командир, — потупил взгляд Костя.
— Давай сюда Деда, бери Круглова и заканчивайте с пленным.
— Да висит уже, — услышал я голос вошедшего Деда. — Вон, Толян идет.
Я молча кивнул и продолжил:
— Вы чего, к реке махнули?
— Нет, сначала на юг, думали — оторвемся. Мины нас прикрыли хорошо. Прошли пару километров, на подходе к лесу чуть не попались. Там в лесочке — замаскированные танки. Нас шуганули из пулемета, но погоню устраивать не стали. Пришлось, широко огибая, идти назад. Тут разведчик в небе показался, а через пять минут немцы как жахнули, мы чуть не обделались.
— Как же вылезли-то? — удивился я.
— Каком кверху. Вышли на заслон, у кострища в чаще леса. Где сушились, помнишь? Там нас прижали. Расстреляв все до железки, пришлось утопить в болоте пулемет и мой МР. С двумя пистолетами двинули на немчуру, а их оказалось только пятеро. Живых, в смысле. Позже насчитали двадцать три трупа. Взяли оружие и побрели к болоту. Ага, спасибо! — кивнул Зимин Деду, открывшему для них по банке «тушняка».
— Значит, немцы у нас на хвосте сидели? Мы ведь совсем недавно оттуда ушли.
— Точно. Только закончили их шмонать, услышали здесь стрельбу, ну и рванули сюда. Опоздали только. Сил уже нет. Как они вас не взяли, не знаю.
— Ранения сильные? — спросил Мурат, доставая с печки чью-то рубаху, сильно поношенную, но чистую.
— Меня вроде осколком зацепило — эти говнюки нас еще и гранатами угостили. Вано пулю поймал.
— Мурат, давай, погляди, чего там у них.
У Зимина было большое рассечение на голове, Вано держал на перевязи руку.
— Сотрясение может быть, — сказал Мурат после осмотра.
— Ага, всю дорогу блевал, — подтвердил Вано, покачав головой. — У меня — сквозное, чуть ниже плеча. Саня уже ранен был, неудобно было перевязываться самому. Да и некогда было.
— Сейчас все сделаем, — Мурат уже рвал на полоски рубаху.
— Костян, дуй на улицу, смотри в оба. Придется здесь задержаться.
— Серег, нельзя. Думаю, немчура скоро выйдет на деревеньку, — предположил Зимин.
Я задумался — раненый предатель поведал, что угнали их сюда специально, на время, пока начальство с проверками ездит. Когда командующий закончит свой визит, за ними приедут. Этих сволочей использовали для сбора продуктов солдатам Вермахта. А они заодно занялись разбоем. Немцы поощряли такие действия, даже создали спецгруппу. Одна часть здесь и действовала. Пленный клялся, что это первая деревня, в которой они такое устроили, но верить ему…
— Командир, я закончил, — донеслось до меня.
— Тогда пять минут на сборы и — уходим. И так уже время встречи с Михалычем вышло. Придется на своих двоих до Ленинграда топать.
— Ни хрена себе, — воскликнул Вано, — тут же сотня километров.
— А ты чего хотел? Надейся, что Михалыч опять приказ нарушит и прождет больше чем надо.
