— Так ведь мне нужен-то всего один удар и — писец котенку, — все не успокаивался Павленко.
— Так ты его сначала проведи, — ехидничал Равшан.
Вообще, Равшан был не из выпендрежников — скромный, тихий, обращал на себя минимум внимания. Ну, так ведь он снайпер. Причем отличный. Неделю я с него не слезаю, а, как начнем играть кто кого, так я пока его разглядываю и ищу, он меня десять раз может снять. Но все-таки и у меня двигалось. Понятно, такому не научишься за пять минут, но к концу второй недели прогресс пошел.
Равшан оказался хорошим учителем, а меня назвал очень способным учеником. Научил грамотно маскироваться, подолгу лежать без движения. Последнее было невероятно трудным делом. Лежишь на холодной земле или в луже часа четыре, потом встать не можешь — так затекают мышцы, что хоть вой. Снайпер показал нехитрые упражнения, благодаря которым, тело слушалось без нареканий. В ответ я показывал ему некоторые приемы, которых он не знал. Короче, мы нашли друг друга. Уже через месяц он вдруг сообщил мне, что у меня начало получаться, поэтому он усиливает тренировки, так как теперь видит, что надо со мной работать жестче.
С нами занимались еще восемь человек — четверых Равшан завернул, сказав им суровую правду о том, что из них самостоятельных полноценных снайперов не выйдет. А мне посоветовал искать себе пару, поскольку не видит смысла учить меня просто так, чтобы я стал простым инструктором. Мало того, он еще и начальству сообщил. Меня вызвал Истомин, начал пытать — что да зачем.
— Зачем ты это затеял? По-моему, я передавал тебе слова Лаврентия Павловича?
— Передавали, — подтвердил я, — однако возникла идея.
— Что, опять озарение? — с усмешкой проговорил Истомин.
— Типа того, — кивнул я, — может, это и известно уже, не знаю, но, думаю, может и получиться.
— Что именно? Говори, — уставился на меня майор.
— С самого начала я делал акцент на военачальников, хорошо показавших себя на войне. Там же я указывал и специалистов противника, как хороших, так и плохих.
— К чему ты клонишь? — прервал меня Александр Петрович.
— Что, если заняться целенаправленным выбиванием комсостава противника?
— В смысле? — не понял Истомин.
— В прямом. В моем времени видных политиков, бизнесменов и прочих бандитов «исполняли» снайперы. Специально подготовленные люди отстреливали тех, кого укажут, и исчезали.
— А подробнее? — с интересом спросил Истомин.
Мы разговаривали около трех часов. Я высказал свою идею, Петрович спрашивал то, что его интересовало.
— А кто будет давать указания и разрабатывать операции? — озвучил свои мысли Истомин.
— Думаю, что здесь будет незаменим Судоплатов. Ведь он же ведет все руководство по подготовке и проведению диверсионных акций в тылу противника. Плюс — у него есть данные на всех, кто может нас заинтересовать.
— Я сейчас свяжусь с Москвой, если Павел Анатольевич не сильно занят, вызову его сюда.
Истомин ушел, а я стал думать — может, и получится что-нибудь.
К вечеру вернулся Истомин.
— Павел Анатольевич завтра будет здесь. Товарищ Сталин очень интересуется, что еще такого ты придумал. Понятное дело, по телефону я не стал раскрывать твои мысли. Поговоришь с Судоплатовым, тот вернется и доложит.
Дело завертелось очень быстро. Конечно, я и не думал, что сказал что-то новое, Судоплатову все это было хорошо известно. Я рассказал, как читал в его книге про ликвидацию фашистских военачальников. О том, как нагло и в то же время идеально работал Кузнецов. Павел Анатольевич насторожился, что я знаю про Кузнецова, но потом, видимо вспомнив — кто я и откуда, успокоился. Я поинтересовался, какова будет структура группы ликвидаторов. Павел Анатольевич ответил, что нужно хорошо все обдумать, посоветоваться со «спецами», но лично он видел состав и задачи такими:
— Группа прикрытия — находится отдельно от стрелков-ликвидаторов, но контролирует безопасность последних. Снайперы, — их он видит именно «двойками», — работают объект и уходят.
Для каждой группы предлагалось разрабатывать целую схему по осуществлению плана и выходу из района проведения операции.
— Думаю, должны быть два вида снайперского оружия. Один — основной стрелок с крупным калибром, второй номер страхует и, при необходимости, работает на более короткой дистанции.
— А что, есть крупный калибр? — спросил с удивлением я.
— А ты думал. На основе ПТР, с магазином на пять патронов и сильной оптикой.
— Так из такого много ли настреляешь? Отдача, грохот.
— Даже обычное ПТР давно модернизировали, а уж про снайперский вариант и не говорю. Отдача, звук выстрела, вспышка — почти как у мосинки. Зато дальнобойность и пробиваемость выше всяких похвал. На фронте был случай, когда один боец, получивший в руки такую винтовку, с расстояния больше километра убил одним выстрелом фашистского генерала. Тот приехал на передовую осмотреть войска, да там и остался. Много ли заметишь с километра?
— Круто! — восхитился я.
— Чего? — не понял Павел Анатольевич.
— Здорово, говорю, — поправился я.
— Вот я и говорю. А спецгруппы будут работать в тылу врага — какой тогда будет результат?
— Думаю, офигенный. Немцы без командиров уже не такие бравые вояки. У них порядок превыше всего.
— Ну, за порядком и мы следим.
— Я все понял, Павел Анатольевич. Можно ли мне рассчитывать на свое участие?
— Товарищ Новиков, вы, по-моему, уже навоевались. Вы ведь здесь после ранения?
— Да. Но я почти полностью восстановился. Прихрамываю немного, но это ничего. Рука работает, а спина зажила. Чего мне в тылу-то сидеть.
— Зато придумываете нужные вещи, — Судоплатов подмигнул мне.
— Так это же на эмоциях, полученных на фронте.
— Я тебя понимаю, Сережа, — Павел Анатольевич вдруг сделался серьезным, — попробую сделать для тебя что смогу. У тебя ведь и группа есть своя?
— Ребята в Ленинграде остались.
— Вызывай. Согласуй с Истоминым, он не будет против, я уверен. Уж больно вы хорошо себя показали.
— Ага, еле вылезли.
— Ну, не без этого. Зато задание выполнили!
За ужином я поведал о нашей беседе с Судоплатовым Истомину. Тот поддержал идею создания таких групп, но отнесся крайне отрицательно к моему участию.
— Александр Петрович, ну не могу я сидеть на месте, сами же знаете!
— Мы тебя в камеру засунем и никуда не денешься! У тебя дети теперь, ранений целый букет. Наконец, подумай о своей голове, ты же стольких на тот свет уже отправил, спишь-то как?
— Да нормально. Я врагов туда отправлял, а не друзей. И еще столько же с удовольствием отправлю.
