За размышлениями прошло полтора часа, я осторожно толкнул казаха.
— Чего, пора? — Мурат не тер глаза, не щурился, будто бы и не ложился вовсе.
— Готовься, осталось не так долго. Думаю, разъезжаться они начнут по зорьке, чтобы раньше прибыть в войска. Источник сообщил, что им пришла срочная директива из ставки фюрера, вот они тут и собрались.
— Слушай, Серег, а кто у нас такой источник? Ведь это ж где надо сидеть, чтобы знать такую информацию, — Мурат сидел и с задумчивым видом протирал патроны.
— Дырку не протри. Я не знаю кто, где, но рискует этот человек серьезно. Возможно, его после этой операции вычислят, может, даже наши сами его решат списать.
— Зачем? — с удивлением посмотрел на меня казах.
— Сам подумай, возьмут за жопу и будет нам дезу сливать. Или еще что, похлеще. Нет, такие люди долго не живут, знают много, — подвел итог я.
— Понятно, а нас не сольют? — Мурат отложил патроны и магазин в сторону и поставил перед собой винтовку.
— Стараюсь об этом не думать, да и какой смысл? Мы же не преступники, не в мирное время народ крошим.
— Будем надеяться, — Мурат стал чистить и без того чистую винтовку.
Утро накатывалось все сильнее, но небо было темным.
— Серег, дождь бы не пошел, — прошептал казах, глядя в дыру на небо.
— Все может быть, росы, кстати, нет, — ответил я, высунув руку и проведя ей по кромке крыши.
— Во-во, и я об этом, — покачал головой Мурат.
— Думаю, не сильно повредит. Если все же польет, бери чуть выше. Помнишь, Равшан объяснял?
— Да помню я, плохо, следы наши видно будет.
— Если все сделаем аккуратно и быстро, нам по фигу будет, видно их или нет. Сваливать будем так, что пятки сверкать будут.
— Да уж, главное до леса добраться, там легче. Вообще я в городе себя голым чувствую. Другое дело лес.
— Смотри давай — я указал ему направление, а то проболтаем тут, — чего-то расслабились мы, нервы, что ли?
А мандраж утренний уже начал проявляться. Всегда я так, с утра колотит даже летом. Поежившись, присел пару раз и взмахнул руками. Хорошо мы тут в укрытии, а если бы на травке лежали? Там только и можно, что медленно сгибать и разгибать ноги и руки. Да так медленно, что порой кажется, вообще не двигаешься. Когда Равшан учил в учебке двигаться во время ожидания под «колпаком» или «пауком», это было едва ли не самое трудное. Экзамен принимали люди из НКВД, а мы должны были подкрасться на сотню метров незаметно. Вышло, помню, с большим трудом. Перетаскиваешь ногу или руку, а «экзаменатор» в этот момент прямо на тебя смотрит. Кажется, все, амба, но проходит пара минут, тот поворачивает голову в другую сторону, ты выдыхаешь и, наконец, кладешь конечность на землю.
— Серег, это чего такое? — оторвал меня от воспоминаний казах.
— Где? — посмотрев в щель, ответил я.
— На той стороне улицы, там, где забор упавший, — указал Мурат рукой направление.
Я пригляделся, кто-то есть, точно.
— Немец?
— Да на наших похоже, лохматка наша вроде.
— И чего им тут делать? — я покачал головой, не понимая, что идет не так.
— Пойду спущусь, может, случилось что? — предложил казах.
— Осмотрись сначала. Черт, времени ведь нет совсем, что еще за хрень, — я хотел взвыть от злости.
Мурат шмыгнул вниз, а я остался наблюдать. Рассветало, на улицах городка начиналась движуха. Местных гражданских видно не было, зато я увидел грозных полицаев. Троица проследовала по параллельной улице.
Мурат появился неожиданно, тихо щелкнув пальцами. Я ответил. Казах поднялся на чердак и присел.
— В город с юга вошла колонна, Зимин Костю к нам прислал.
— Ну, так мы их и ждем, какого хрена он там придумал?
— Три грузовика пехтуры, два «Ганомага», один из них наш любимый, с зениткой. На сладкое танк, четверка. В центре колонны аж три красивых «членовоза», битком набитые.
— Мурат, ну не тяни! — недовольно фыркнул я.
— Из кузова одного «Опеля», выкинули трех наших. Все связанные и сильно побитые.
— Та-ак! Это еще кто?
— Ребята в бинокль разглядели лейтенанта, из разведки, что с нами шли.
— Е… твою мать! Мурат, нужно валить.
— А задание? — вопросительно взглянул на меня Мурат, но было видно, что думает он точно так же.
— Нас слили, парней сейчас разговорят, если уже не сделали этого. Тогда нам просто придет пушной зверек! — я лихорадочно соображал, как выйти из этой западни.
— Чего, пойду, скажу Иванову, пусть отходят, мы следом?
— Погоди, говоришь «членовозы» все-таки прибыли?
— Ага, и видать все наши клиенты в сборе.
— Зимин далеко?
— Рядом, в квартале отсюда.
— Пусть сюда пробираются, если смогут. Заведешь их во двор, пусть в кустах схоронятся.
— Командир, чего придумал-то?
— Да есть мыслишка. Мурат, дело все равно было гиблое, надо рискнуть. Похоже, я понял, что имел в виду разведчик, говоря: «Надеюсь, наши смерти не будут напрасными!»
— Не доживем мы до встречи с нашими женами, — мрачно заметил казах и закусил губу.
— Иди уже, хватит душу рвать, — я повернулся и лег на пол, поднося бинокль к глазам.
На площади тем временем начиналось представление. Эх, и как я угадал-то? Появились солдаты в черной форме, они гордо вышагивали вдоль короткого строя людей в каком-то рванье. Из-за налипшей грязи на разорванной одежде трудно было рассмотреть военную форму. Но человека, высоко поднимавшего голову, я рассмотреть успел. Разведчик лейтеха с залитым кровью лицом смотрел прямо перед собой. Казалось, что он глядит сквозь эсэсманов. Надо глянуть в прицел, там оптика получше. Приникнув к окуляру прицела, я медленно повел стволом. Точно он, досталось парням не слабо. Но это только начало.
Нет, я не собирался попытаться освободить наших солдат. Как бы горько это ни звучало, но сделать это было невозможно. Мне пришло в голову, что если парней еще не кольнули, то фрицы однозначно устроят смотрины для высшего командования. Дескать, вот, вражеская диверсионная группа, задержана в городе во время прибытия сюда командования. Наверняка местный комендант решит прогнуться. И то, что я наблюдал в прицел, больше всего было похоже именно на это. Дальше все закрутилось каруселью.
Казалось, что прошло всего пару минут, но оказалось больше. Вернулся Мурат, доложил, что парни здесь и ждут приказа. Оставив его наблюдать, я решил спуститься к Зимину.
— Мурат, ты ведь у нас по губам читаешь, посмотри внимательно, будут парни что-то говорить или промолчат.
