— Перевернись, медленно.
Я со стоном стал переворачиваться на спину. Рука была одна, и движения причиняли сильную боль. Наконец я увидел того, кому принадлежала та сабля, что находилась у моего горла. Да, да, это была именно сабля.
— Hello, how are you? — почему-то вылетела у меня фраза, которой в моем времени приветствовали друг друга американцы. Человек, державший саблю, вздрогнул и нахмурился.
— Кто ты и как здесь оказался? — медленно, растягивая гласные, тихо спросил человек.
— Просто человек, — не моргнув глазом, ответил я.
— Простых людей не режут как свиней на бойне. Ты участвовал в ночной бойне?
— Какой бойне? — в свою очередь спросил я, стараясь разыграть удивление.
— Не прикидывайся дурачком. На тебе места живого нет, ты один из этих…
— Из каких, сэр? — вежливо и осторожно поинтересовался я.
— Ты прекрасно понял, о ком я говорю. Нацисты, вы уже добрались до Америки. Вам надавали по заднице советы и вы бросились сюда?
— Слушай, друг, я не тот, кем ты меня считаешь. Не буду ничего говорить, все равно не поверишь, скажи одно, ты сдашь меня властям?
— Я не очень-то дружу с властями, ты не беспокойся, полиции я тебя точно не сдам, не хочу с ними встречаться. Я тебя просто добью, как будто тебя и не было.
— Если бы ты хотел, давно бы добил. Зачем со мной говорить? — сделав серьезное лицо, я внимательно смотрел в лицо человеку.
— Возьму и добью, просто интересно стало, в этих краях очень редко бывают люди. Особенно такие, на которых места живого нет.
— Тогда тебе надо было бы сделать это раньше, — я лежал на земле, чуть повернувшись на бок, так было легче дышать. Здоровая рука была внизу, и «саблист» ее не видел.
Человек как-то быстро дернулся, но вовсе не на меня. Скорее отшатнулся. Просто владелец старой сабли увидел мою поднятую и чуть согнутую в локте руку. Толстая труба глушителя уставилась ему в живот.
— Ладно, уговорил. — Человек убрал саблю в самодельные ножны.
— Кто ты такой? И что тут делаешь? — спокойно сказал я, в свою очередь убирая пистолет.
— Я уже говорил, у меня проблемы с властями. Может, уберешь пушку?
— С удовольствием. Но теперь вы мне лапшу вешаете. Скрываетесь здесь?
— Да, — честно ответил мужчина.
— Видимо, надежное место, раз вас пока не нашли?
— Месяц уже здесь. Тут недалеко есть и полиция, и военные, но меня никто не видит.
— Верю. Я тоже не видел, — кивнул я.
— Ты правда не нацист?
— Правда. Я с бандитами не поладил, вот и постреляли немного, — указал я на свои раны.
— Если не будешь дурить, оттащу тебя в дом. Надо посмотреть твои раны, там будет удобнее, да и просто теплее.
— Ты понимаешь в ранениях? — с интересом спросил я.
— Я не всегда прятался от копов. Когда-то я жил в Техасе, там все умеют стрелять и соответственно разбираются в ранах.
— Сюрпризов не будет, — твердо заявил я, — тем более, что мне это вовсе не нужно.
— О'кей, — кивнул парень и нагнулся, пытаясь меня поднять.
— Ох и тяжелый же ты, парень! — произнес незнакомец, спустя полчаса укладывая меня на какой-то топчан.
— Просто сил нет совсем, вот и обмяк. Помочь не могу.
— Сейчас передохну минутку и посмотрю на твои «дырки».
Незнакомец вышел из сарая, что-то бубня себе под нос. Я достал пистолет и проверил магазин — на всякий случай. Сунув ствол под мешок, что служил мне вместо подушки, я стал ждать. Ожидание продлилось не долго. Спустя несколько минут, незнакомец вернулся, таща в руках ведро, судя по тому, как он напрягся, явно не пустое. Затем мужчина порылся в каком-то ящике и положил рядом со мной медицинские инструменты в кожаном чехольчике. Распустил на полосы какую-то старую одежду, по виду — вполне чистую, и откупорил вытащенную из-под топчана бутылку.
— Пару капель внутрь, остальное — раны обработать, — подсказал он и поднес горлышко к моему рту.
— Я, вообще-то, не пью… — начал было я, но незнакомец прислонил бутылку к губам, и в меня потекло крепкое и довольно противное пойло. Вискарь, наверное.
Чуть не захлебнувшись и прокашлявшись, я раскрыл рот.
— Молчи. На вот, — в руке у человека возникла короткая палочка, сантиметра полтора в диаметре и длиной около двадцати, — будет больно…
Сжав палку зубами, я посмотрел на своего мучителя. Не став тянуть кота за хвост, тот принялся за повязку на голове.
— Тут все в порядке, — размотав повязку и оглядев рану, мужчина продолжал: — просто сильное рассечение. Промоем сейчас и зашьем.
Из глаз от боли выступили слезы, когда он, комментируя действия, сначала мыл, а затем и зашивал рану. Огромной до неприличия иглой.
— Смотрю, частенько в передрягах участвуешь, — незнакомец показал на следы старых ран.
— Бывало, — бросил я, достав палочку изо рта. Острая боль в голове стихала. Закончив штопку головы, врач произнес:
— Передохнешь, или как?
— Давай уж дальше, пока терплю, — выдавил я и с новой силой закусил палку.
Эскулап занимался со мной несколько часов. Когда зашил разрезанную вдоль руку и приступил к животу, я отключился. Очнулся, когда он сидел рядом и курил.
— Проснулся? — с какой-то иронией в голосе спросил незнакомец.
— Да. Сигарету бы, — я мечтательно поднял глаза к потолку.
— Могу предложить только трубку, будешь? — незнакомец улыбнулся.
— Спрашиваешь! — я аж подпрыгнул на топчане.
— Как тебя зовут-то? Мы ведь и познакомиться-то не успели.
— А какая разница? Зови Джоном, — поморщился врач.
— Я Серж, — кивнул я.
— Такой же как я Джон, — прыснул от смеха «Джон».
— Вовсе нет. Меня и правда так зовут, звали…
— А меня теперь так зовут.
Хозяин жилища неторопливо набил черную, закопчённую трубку, раскурил ее и выпустил клуб дыма.
— Ну, держи, — он опять как-то ехидно ухмыльнулся.
— Ешкин кот! — у меня чуть глаза не вылезли. — Вот это «горлодер»!
— Что? — уставился на меня незнакомец.
Я же на русском выкрикнул.
— Говорю, табачок отличный, — мотаю я головой и делаю еще одну затяжку — поменьше.
— То-то тебя так перекосило! Знаю, с непривычки бывает. А ты сильный парень. Вырубился только тогда, когда совсем тяжко стало. И палку перегрыз.
Штопая меня, с одеждой врач церемониться естественно не стал. Просто разрезав, выбросил в угол тряпки, бывшие когда-то довольно хорошей одежкой.
