— Нельзя брать чужое, — неуверенно произнес Шурка.
Они стояли у входа в магазин. В витрине лежали деревянные чурочки, раскрашенные желтым. Они изображали сыр и масло. И хотя сходство было грубым, желудок требовательно завывал. Есть хотелось нестерпимо.
Король принялся шутовски кланяться.
— А, ну миль пардон. Тогда подождите, пока я вам приготовлю обед из трех блюд.
Шурка с места не двинулся. Король прекратил паясничать.
— Спокойно. Они нас всё равно не видят.
— Ну и что?
— Им наплевать.
Шурка с сомнением заглянул в магазин. Шагнул назад. Нет.
— Смотри! — воскликнул Король. Мимо катила тележку пирожница. На тележке лежало толстое одеяло. Король одним ловким движением отогнул край, выдернул пирожок. Продавщица даже не повернулась.
— Вот так, — и откусил пирожок.
Король быстро жевал. Шурка с ужасом представил, как в воздухе перед прохожими сейчас появится жеваный комочек, постепенно сползающий вниз. Шум, крики.
Но ничего не случилось.
Король доел пирожок, вытер пальцы об пиджак.
— Понял? — спросил он с набитым ртом. — Жду тебя здесь.
Шурка на ватных ногах вошел в магазин. Желтыми брусками на прилавке лежало масло. Три или четыре женщины стояли в очереди. Продавец в фартуке резал масло длинным узким ножом, похожим на линейку, и осторожно, на кончике ножа, клал кубики на коричневатую бумагу. Затем переносил на весы, и все в магазине разом принимались гипнотизировать прыгавшую черную стрелку, пока та не засыпала.
Шурка зашел сбоку. Продавец отнял от бруска маленький кубик, чтобы выровнять вес. И тут Шурка проворно схватил этот кубик, кинул в рот и выскочил на улицу.
Король стоял в сторонке. Под мышкой у него была газета. Видно, успел слямзить, пока Шурка был в магазине. Крал в магазине.
Уши у Шурки горели. Он поспешно рассасывал во рту кусочек масла.
Никто за ним не гнался. Через витринное окно, в котором лежали толстые деревянные колеса, раскрашенные желтым и изображавшие сыр и масло, Шурка видел, как продавец таращится на брусок перед собой в поисках испарившегося довеска, наклоняется под прилавок, вертит головой.
На улице тоже никто не вопил, не показывал пальцем на кусочек масла, парящий в воздухе и постепенно тающий. Прохожие сквозили мимо, глядели перед собой.
Кубик масла словно исчез из одного мира и очутился в другом.
Ну и кино, подумал Шурка. Наверняка у физики есть ответ и на этот вопрос.
Слова «физика» Король не знал.
— Пошли дальше, — весело приказал он.
В другом магазине Шурка с такой же легкостью разжился куском розоватой колбасы. В булочной — плюшкой с повидлом, вкусно присыпанной сверху сахарной крошкой. Он мысленно пообещал, что, когда мама и папа вернутся, на следующий же день он попросит денег и обежит все магазины, где побывал сегодня, и отдаст деньги за всё, что съел.
Шурка грыз плюшку, стоя прямо на тротуаре. Уже совсем стемнело. Горели фонари. Качая на ходу портфелями, спешили по своим делам пешеходы. Несли пассажиров маленькие рогатые трамваи, иногда сыпавшие искрами. Проносились черные форды.
Король быстро выхватил с лотка пачку папирос. Сунул одну в рот.
— Ты что?! — с набитым ртом изумился Шурка.
Король вынул спички. Чиркнул, зажег сигарету, пару раз пыхнул сквозь нее сизым дымом, набрал полные щеки, выдул дым изо рта и только потом спросил:
— А что? — и протянул пачку. — Хочешь?
— Дети же не курят.
— Дети — это у которых есть игрушки, — издевательским тоном ответил Король. — Всякие мячики и прочая дрянь. У тебя есть мяч?
Тебя кто-то уложит сегодня в кроватку пораньше? Может, тебе завтра в школу? — И снова подсунул пачку Шурке. — Уверен?
Шурка отказался.
— Ничего, научишься, — не обиделся Король.
Докурил, держа папиросу двумя грязными пальцами. Потушил окурок об подошву.
— Пора спать. — Король вынул из-под мышки газету, взмахнул ею, как жезлом. — Проверим, где нам рады.
Шурка знал: таким мальчишкам, как Король, не рады нигде. Дворники на них кричат и машут метлами, милиционеры свистят, им вслед вопят и грозят кулаком. Но Королю было начхать. И Шурка позавидовал ему.
Они юркали в парадные. Карабкались на самый верх. Дергали двери на чердак. Наконец нашли незапертую.
Король разобрал газету на листы. Свил нечто вроде гнезда. Себе. Шурке.
— Спасибо!
— Эй, ты не думай, что я какой-то добренький. Учись лучше. В другой раз всё сам.
Шурка осторожно свернулся под газетами. Удивительно: бумага хорошо держала тепло.
Он не удержался и поделился своим восторгом.
Король на его слова только засмеялся.
— Да, я такой, — величественно сообщил он.
На следующее утро Шурка открыл глаза — и увидел Короля. В руках тот держал картонный прямоугольничек.
Шурка схватился за карман. Фотография!
— Отдай!
— Это кто? — спросил Король. — Ну и шляпа, гы-гы-гы.
А сам жадно глядел.
Шурка попытался выхватить карточку. Король треснул его по руке.
— Отзынь!
— Отдай!
— Да не съем я. Просто позырю.
Он долго смотрел на фотокарточку, словно та напомнила ему что-то важное, дорогое. Перевернул. На обороте бежали наискосок чернильные строки. Кое-где подтаявшие.
Шурка увидел, что Король держит написанное вверх ногами.
Король не умел читать.
Снова посмотрел на портрет.
— Это мамаша твоя? Бабуся?
— Не знаю кто.
— Врешь.
— Она чужая.
— А, спер.
— Отдай!
— На наши похожа.
Король вернул карточку.
— Ваши?
Шурка запихнул ее в кепку.
— Пошли, — уклонился от ответа Король. — Жрать охота. И так проспали.
Они направились к булочной на утреннюю охоту.
Перед прилавком стояли в очереди женщины. Они внимательно изучали выложенные пирамидами сайки, коржи, буханки. За спиной продавщицы висели связки бубликов.
От запахов хлеба у Шурки закружилась голова.
Король повел носом, выбирая завтрак.
— Ой, — Шурка схватил его за рукав.
— Ты чего?
Король был недоволен, что его отвлекли.
