— Нет.
Бобка пораженно смотрел на него. Он еще ни разу не видел таких чудных снов.
— Вставай. Только тихо, — шепнул Шурка.
— Нельзя, — серьезно ответил Бобка. — Побьют.
— Во сне можно, — успокоил его Шурка. — Во сне можно всё. Некоторые даже летают.
Бобка кивнул. Спустил ноги на пол.
— Идем со мной, — Шурка взял его за руку.
Раньше рука у Бобки была пухлой, как маленькая подушечка. А сейчас Шурка чувствовал в ней все косточки. Как будто держишь воробья. Жалость пронзила Шурку.
— Только тихо, — напомнил он.
— Почему? — удивился Бобка. — Это же мой сон.
Шурка почувствовал знакомое раздражение: вечно этот Бобка донимал всех нелепыми вопросами.
И от мысли, что это Бобка с его глупыми вопросами, Шурке стало радостно.
— Это такой сон, где надо идти очень тихо, — объяснил старший брат. — Такая игра, понял?
Это Бобка понял.
Они крались между кроватями. К приоткрытой двери.
— А куда мы идем? — не унимался Бобка.
— Увидишь! Там очень хорошо.
Они выскользнули из спальни. Бобка босыми ногами шлепал по полу.
Прошли мимо храпевшей воспитательницы. Она всхрапнула особенно громко. И замолчала.
Шурка словно окаменел. Он слышал громкий стук, ровные тяжелые удары, и с ужасом ждал. Уши или глаза. Затем тревога — и конец. Тишина звенела. «Это мое сердце стучит!» — вдруг понял Шурка.
Бобка сунул палец в нос. Вид у него был скучающий. Ему надоело стоять на месте. Шурка едва успел зажать ему ладонью рот.
Храп снова зарокотал. Шурка перевел дух. Потащил Бобку за руку.
Конус света, отбрасываемого настольной лампой, остался позади. Они выскочили в коридор. Темным-темно. Даже Луна не светила в окна, тянувшиеся под самым потолком высоко-высоко.
Налево? Или направо? — заметался Шурка. Он не запомнил, откуда пришел!
Бросился наобум, таща за собой брата. Тот едва поспевал своими коротенькими ножками.
В темном коридоре Бобка опять заныл:
— Куда мы идем? Мне холодно! Не хочу больше этот сон.
Шурка остановился. Ему показалось, что впереди блеснули два зеленых огонька.
— М-а-а-ау-у-у! — завыл низкий голос.
Бобка захныкал.
— Ты что, Бобка? Это же просто кот!
Кот неслышными прыжками приблизился к ним.
— Тревога!!! — завопил он.
— Заткнись, ты, гнусное животное, — прикрикнул на него Шурка.
Кот выгнул спину.
— Ма-а-ау! Побег! Тревога!!! — завопил он. — Ма-у! Ма-а-ау! Ма-а-ау-у-у!!! — полетело по гулкому коридору. Эхо отскакивало от стен.
Шурка и Бобка прижались к стене.
Ее вдруг — от пола до потолка — усыпали блестящие глаза. Они моргали, всматриваясь в темноту.
— Страшный сон. Не хочу больше! — заревел Бобка.
Только этого еще не хватало!
Лопухами заколыхались уши.
Где-то далеко по коридору послышался грохот. Захлопали двери.
— Ма-у! Ма-у! Ма-а-ау!!! — сиреной орал кот.
Он не спускал с Шурки и Бобки зеленых глаз. Топорщились усы над оскаленными остренькими клыками.
Послышался тяжелый топот. Потом еще. Много ног.
Из темноты выскочила огромная надзирательница. В темноте ее серый халат казался светлым.
— Вот они! — рявкнула она. — Держи!
Шурка отчаянно бросился на кота. Перехватил его за мягкое, противно податливое тело. Размахнулся.
Когти полоснули Шурку по щеке. Поздно.
Кот полетел в надзирательницу, как серая бомба. Врезался в голову.
— А-а-а-а-а-а!!! — заревела надзирательница. Завертелась, топоча. Запустила обе ручищи в мягкую шерсть. Но ошалевший кот вцепился в ее голову всеми четырьмя лапами и рвал когтями, будто ехал на каком-то диком велосипеде.
Внизу в темноте кто-то тоненько засмеялся: будто мелкие железные бусинки рассыпались по полу.
С обезумевшим котом на голове, ничего не видя и вопя от боли, надзирательница понеслась по коридору. Хвост кота развевался, как вымпел. Навстречу ей откуда-то из темноты уже топотала подмога.
— Бежим отсюда! — крикнул Шурка.
Но Бобка от испуга с места не мог двинуться.
Шурка подхватил братишку на руки и побежал.
Он летел со всех ног. Бобка уже понял, что это никакой не сон, и затих. Было так темно, что Шурке казалось, он бежит на месте. Звук шагов отскакивал эхом. Глаза злобно смотрели со стен. Бобка делался всё тяжелее и тяжелее. Руки немели. «Я больше не могу», — с ужасом почувствовал Шурка.
Вслед им катилась, топоча и крича, погоня.
Вдруг разом зажглись все лампы, забранные металлической сеткой. Коридор залило светом.
— Вон они! — закричал кто-то. — Держи!
Шурка на миг ослеп, остановился, зажмурился, открыл глаза. Всё, конец, понял он.
— Дурак! Эй ты! Да, ты! Дурак! — раздался повизгивающий голос. Крыса тянула его за штанину. Она видела позорное поражение Кота. Тоненько хихикнула: — Все крысы знакомы друг с другом. Не знал, что ли? Ты ведь Дурак, правильно?
Неизвестно, что именно рассказала ей про Шурку подруга из другого Серого дома, но эта крыса была уверена, что Дурак — это имя.
У Шурки сил не было протестовать. Он с надеждой смотрел на зверька.
— Ты! Дурак! Сюда, — вильнула крыса хвостом.
В стороне Шурка увидел проем. Вниз уходила лестница. Подвал!
Он ринулся по ступенькам вниз. Руки ныли. Шурка до смерти боялся выпустить Бобку.
Следом крыса осторожно прыгала со ступеньки на ступеньку: они казались ей такими высокими.
Шурка едва не свалился под тяжестью Бобки, ступив наобум. Ступени кончились. Снова коридор. Он расходился рукавами. В нем царила спасительная темнота. Но куда теперь? Вправо? Влево?
Крыса, видно, отстала. Никто не мог ему помочь. Шурка поставил Бобку на пол. Сел на корточки спиной к нему.
— Полезай. Крепко держись.
Бобка послушно забросил одну ногу, потом другую. Обвил руками шею брата.
«А если я не смогу встать с ним?» — испугался Шурка. Держа Бобку под коленками, подался вперед. Распрямил ноги. Бобка сопел ему в ухо. Шурка приказал себе думать, что это не Бобка на спине, а ранец.
Он постоял, вспоминая, в каком направлении там, наверху, ринулась сраженная котом надзирательница. Там, где искала помощи она, их не ждало ничего хорошего. Там были враги. Бежать надо было в противоположную сторону.
