Прежде я никогда не заглядывал в будущее. Всегда оглядывался на прошлое. Я чересчур много думал о прошлом: что должен был сделать, что сделал неправильно, и никогда не пытался смотреть вперед. Встреча с ней заставила меня подумать о завтра, и о послезавтра, и о послепослезавтра, и о следующем годе, и о вечности. Теперь я нуждаюсь в этом праве, потому что если мне не приведется еще раз заключить ее в объятия, то, боюсь, я снова оглянусь назад и прошлое поглотит меня целиком.
Ухватившись за подоконник, я закрываю глаза. Пытаясь успокоить сердцебиение и дрожь в руках, несколько раз глубоко вдыхаю.
Мне так не нравится, что она не запирает окно. Поднимаю раму и отодвигаю штору, а потом забираюсь внутрь. Раздумываю, как бы предупредить ее о своем присутствии, не напугав, если она уже спит.
Я опускаю окно и подхожу к кровати, потом медленно сажусь на постель. Она смотрит в другую сторону, и, приподняв одеяло, я проскальзываю под него. Она сразу напрягается и подносит руки к лицу. Я знаю, она не спит, и она знает, что это я залез к ней в постель. Меня поражает то, что это приводит ее в ужас.
Она меня боится. Я не ожидал такой реакции. Лучше бы она разозлилась, а не испугалась.
Пока она не просит меня уйти, и вряд ли я сделал бы это, даже если бы она попросила. Мне так хочется ее обнять. Придвинувшись к ней, я засовываю руку под ее подушку. Другой рукой я обнимаю ее, сплетаю пальцы с ее пальцами и приникаю лицом к ее шее. Ощущать запах ее кожи и чувствовать под рукой ее сердцебиение – как раз то, что мне нужно, особенно сегодня ночью. Лишь знать, что я не один, пусть даже она не представляет себе, как здорово, что она позволяет обнимать себя.
Нежно целую ее в висок и прижимаю к себе теснее. После того, как я с ней обошелся, я не заслуживаю счастья лежать в ее постели и вообще присутствовать в ее жизни. Сейчас она позволяет мне быть здесь. Не хочу думать о том, что может случиться в следующие минуты. Не собираюсь также думать о прошлом. Ничего не надо: ни прошлого, ни будущего. Просто я держу ее в объятиях и думаю об этом. Именно сейчас.
Она молчит уже почти полчаса, и я тоже. Я не извиняюсь перед ней, потому что не заслуживаю прощения, и я здесь не для этого. Не могу сказать ей, что произошло в тот день за обедом, поскольку пока не хочу, чтобы она это знала. Понятия не имею, что сказать, поэтому просто обнимаю ее. Целую ее волосы и молча благодарю за то, что она вновь дала мне возможность дышать.
Прижимаю ее крепче к себе, боясь, что развалюсь на куски. Она глубоко вздыхает, потом заговаривает со мной впервые едва ли не за месяц.
– Я ужасно злюсь на тебя, – шепчет она.
Зажмуриваю глаза и в отчаянии прижимаюсь губами к ее коже.
– Знаю, Скай. – Стараюсь еще ближе прижать ее к себе. – Знаю.
Она сжимает мою руку. Она всего-навсего сжала мою руку, но этот неприметный жест для меня в этот момент важнее, чем то, что я мог бы дать ей в ответ. Я не заслуживаю такого поощрения с ее стороны, пусть даже и неприметного.
Нежно целую ее плечо.
– Знаю, – вновь шепчу я, продолжая осыпать поцелуями ее шею.
Она отвечает на мои поцелуи, и мне хочется остаться здесь навсегда. Хорошо бы задержать время, чтобы это мгновение длилось вечно.
Она обхватывает меня рукой за затылок и еще сильней прижимает к себе. Она хочет, чтобы я остался здесь. Ей нужно, чтобы я был здесь, в неменьшей степени, чем это нужно мне. Одной мысли об этом достаточно, чтобы ненадолго остановить время.
Я приподнимаюсь на кровати и осторожно надавливаю на ее плечо, чтобы она оказалась на спине. Она смотрит на меня снизу вверх. Отвожу волосы с ее лица и смотрю на нее. Я так скучал по ней, и я очень боюсь, что она придет в себя и попросит меня уйти. Господи, как же я скучал по ней! Как я мог подумать, что, уйдя от нее, сделаю благое дело для нас обоих?
– Знаю, что ты злишься. – Я провожу пальцами по ее шее. – Мне надо, чтобы ты сердилась на меня, Скай. Но еще нужнее, чтобы ты хотела видеть меня рядом.
Не отрывая взгляда от меня, она слегка кивает. Прислоняюсь лбом к ее лбу и беру ее лицо в ладони. Она делает то же самое со мной.
– Да, я злюсь на тебя, Холдер, – говорит она. – Но это не важно, потому что я ни на миг не переставала желать, чтобы ты был рядом.
От этих слов у меня перехватывает дыхание, и в то же время легкие наполняются свежей порцией воздуха. Она хочет, чтобы я был рядом, и это самое офигенное чувство на свете.
– Господи, Скай, я так скучал по тебе.
Она для меня – та соломинка, за которую хватается утопающий, и если я сейчас не поцелую ее, то умру.
Наклонив голову, я прижимаюсь губами к ее губам. В то мгновение, когда наши губы встречаются, мы оба испускаем глубокий вздох. Она привлекает меня к себе, радуясь моему возвращению в свою жизнь. Мы отчаянно прижимаемся губами к губам, но при этом наши губы остаются неподвижными, и каждый из нас ловит ртом воздух. Я слегка отстраняюсь от нее, потому что меня переполняет ощущение того, как ее жадные губы прижимаются к моим. За все мои восемнадцать лет я не испытывал ничего более потрясающего. Едва я отрываю губы от ее рта, как она поднимает на меня глаза и обвивает руками мою шею. Слегка приподнявшись на кровати, она вновь прижимается ко мне ртом. На этот раз целует меня она сама, осторожно раздвигая мои губы. Когда соприкасаются наши языки, она стонет, и я подталкиваю ее на спину.
В следующие несколько минут мы совершенно поглощены этими упоительными ощущениями. Время остановилось, и я размышляю над тем, что именно эти вещи спасают людей. Подобные мгновения стоят всех страданий. Эти мгновения помогают людям смотреть в будущее. Не верится, что я на целый месяц лишил себя их.
Помню, я говорил ей, что она никогда прежде не целовалась по-настоящему. Но до этого момента я понятия не имел, что и я прежде не целовался по-настоящему. Не так, как сейчас. Каждый поцелуй, каждое движение, каждый стон, каждое прикосновение ее руки к моей коже. Она моя спасительная благодать. Моя Надежда.
И я никогда больше не покину ее.
* * *
Я слышу, как закрывается дверь спальни, и знаю, что сейчас Скай застукает меня на кухне, где я готовлю для нее завтрак. Я до сих пор не объяснил, почему так странно вел себя весь месяц, и не уверен, что смогу объяснить, но сделаю все возможное, чтобы она приняла это. Не имеет значения, что случилось между нами прошлой ночью, но я все же не заслуживаю ее прощения, и, честно говоря, она не такая девушка, чтобы смириться с мучениями, которые я ей доставил. Если она простит меня, то ей придется пожертвовать своей выдержкой. А я не хочу, чтобы ради меня она чем-то жертвовала.
Знаю, она стоит у меня за спиной. Пока она не осознает всего, что я ей сделал, пытаюсь оправдать свое появление в ее кухне.
– Я ушел рано утром, – говорю я, не поворачиваясь к ней лицом. – Боялся, что войдет твоя мама и подумает, будто я пытаюсь тебя обрюхатить. Потом, когда я отправился на пробежку и пробегал мимо твоего дома, увидел, что ее машины нет, и вспомнил, что ты говорила о торговых днях. Вот я и решил купить продуктов, чтобы приготовить тебе завтрак. И на обед купил, и на ужин, но можно умять все это и в один присест.
