Провожу ладонью по ее волосам от макушки до шеи и глажу большим пальцем ее скулу. Мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы продолжить разговор, потому что я не хочу напугать ее. Просто хочу быть с ней честным.
– Это убивает меня, Скай, – тихо говорю я. – Убивает, потому что я хочу, чтобы ты каждый день помнила, какие чувства я к тебе испытываю. Но я еще не готов сказать, что я влюблен. Пока нет. Но то, что я чувствую, больше, чем просто «нравишься». Намного больше. За последние несколько недель я пытался разобраться. Понять, почему не найти другого слова. Мне хочется в точности описать тебе мои чувства, но во всем словаре не найдется, зараза, ничего между «нравиться» и «любить». А мне это слово нужно. Мне оно нужно, потому что я хочу, чтобы ты услышала его от меня.
Я целую ее, потом отстраняюсь, но она по-прежнему смотрит на меня с недоумением. Целую ее снова и снова, останавливаясь после каждого раза в надежде, что она как-то отреагирует. Мне все равно – ударит она меня, поцелует или скажет, что любит. Я хочу лишь, чтобы она приняла все сказанное мной. Но она, не отрываясь, смотрит на меня, и от этого я страшно нервничаю.
– Скажи что-нибудь, – прошу я.
Она еще долго смотрит на меня. Я стараюсь сохранить терпение. Она всегда терпелива со мной, несмотря на быстроту реакции. Сейчас ей следует пустить в ход свою сообразительность. Мне нужен ее отклик.
Хоть какой-то. Любой.
– Жить, – наконец шепчет она.
Я не ожидал, что с ее уст слетит это слово, но, по крайней мере, хоть что-то. Я смеюсь и качаю головой, не понимая, что она хочет этим сказать.
– Что?
– Жить. Если переставить буквы в словах «like» и «love», то получится «live» – жить. Можешь пользоваться.
Она не только понимает меня и улыбается, но и подсказывает то единственное слово, которого я доискивался с первой минуты нашего знакомства в магазине.
Я не заслуживаю ее. Не заслуживаю ее понимания и уж точно не заслуживаю тех чувств, которые у нее вызываю. Я смеюсь и заключаю ее в объятия, прижимаясь губами к ее губам.
– Я живу тебя, Скай, – говорю я прямо ей в губы. – Я так живу тебя.
И как бы прекрасно ни звучало это слово, я знаю: это ложь.
Потому что на самом деле я люблю ее. Люблю с самого детства.
Глава 34
Лесс,
я не стану читать это письмо. Никогда и ни за что. И я больше не собираюсь писать в этой гребаной тетради. Так что, выходит, наша переписка закончена.
Х.
Глава 35
Звонит телефон, и я не успеваю даже поздороваться, как Дэниел начинает тараторить:
– Хочешь вечером прийти ко мне и Вэл со своей телочкой и посмотреть киношку?
– Я думал, ты поссорился с Вэл.
– Не сегодня.
– Сомневаюсь, что это хорошая идея.
Я достаточно наслышан о Вэл и не знаю, удобно ли будет привести туда Скай. Мы встречаемся всего две недели.
– Нет, это хорошая идея, – настаивает Дэниел. – Родители уйдут в восемь. Будьте у меня в восемь часов одну минуту.
Он сразу же вешает трубку, и я набираю Скай эсэмэску.
Хочешь вечером посмотреть кино с Дэниелом и Вэл?
Отправив сообщение, бросаю телефон на кровать. Потом подхожу к шкафу, чтобы выбрать футболку, но вспоминаю, что выбирать особенно не из чего. Наугад достаю какую-то и натягиваю через голову, когда приходит сообщение от Скай.
Два условия. (От Карен.) Я должна быть дома к полуночи и вернуться не беременной.
Смеюсь и посылаю ей ответ.
Принимая во внимание твое занудство, не сомневаюсь, ты уже вновь будешь дома меньше чем через час.
Но от внеплановой беременности это меня не гарантирует?
Чертовски прямолинейно.
Можешь хохотать во все горло.
Я действительно хохочу, засовываю телефон в карман и направляюсь к машине.
* * *
Мне не приходилось раньше разговаривать с Вэл, и сегодняшний вечер не исключение. Мы со Скай сидим на диване перед телевизором в подвальном помещении дома Дэниела. Дэниел с Вэл, устроившись в кресле, непрерывно обжимаются, и у меня возникает вопрос: зачем Дэниел пригласил сюда нас, если они собираются заниматься только этим?
Мы со Скай смущенно наблюдаем за ними. Громкое чмоканье сильно мешает сосредоточиться на фильме.
Рука Дэниела залезает под футболку к Вэл. Я швыряю в них пульт и попадаю ему в колено. Он отмахивается от меня, не отрываясь от губ Вэл. Каким-то образом он умудряется бросить на меня взгляд, и я знаком предлагаю ему убраться из комнаты или прекратить этот спектакль.
Он поднимается вместе с Вэл, которая виснет на нем, и без единого слова уносит ее вверх по лестнице в спальню.
– Спасибо тебе. – Скай испускает вздох облегчения. – Меня чуть не стошнило.
Она свернулась калачиком на диване рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я чуть сползаю по дивану, чтобы нам было удобней, и мы снова смотрим на экран. Но на деле почти ничего не видим. С уходом тех двоих атмосфера изменилась. Мы со Скай начали встречаться две недели назад, но с тех пор еще ни разу не были наедине. Наши сомкнутые руки лежат на ее бедре. Она сейчас не в том платье, которое умилило меня в первый раз, как я увидел ее в нем, но все же в платье. И это мне нравится ничуть не меньше, чем первое.
Правда, я бы предпочел, чтобы она была в джинсах. Однажды, когда нам было по шестнадцать, я услышал разговор Лесс с подругой. Они собирались на свидание вчетвером, и подруга объясняла Лесс правило одежды «для интима». Дескать, если намерена только целоваться, то нужно надеть джинсы, чтобы парень не мог засунуть руку куда не следует. Если же девушка планирует позволить чуть больше, то предпочтительней юбка или платье. Чтобы обеспечить легкий доступ, как она выразилась. Помню, после этого разговора я ждал в гостиной, чтобы посмотреть, какая одежда будет на Лесс. Она спустилась в юбке, и я отправил ее обратно, заставив переодеться в джинсы.
Сейчас я предпочел бы, чтобы на Скай были джинсы: у меня начинают потеть руки, и я знаю, через ладонь она ощущает мой пульс. Ее платье наводит меня на мысль, что сегодня она хочет продвинуться на шаг вперед, и я никак не могу выбросить это из головы. Я-то точно хочу сделать следующий шаг, но что, если Скай просто не знает правила одежды «для интима»? Что, если она надела это платье без всякой задней мысли? Может, у нее сломалась стиральная машина, а все джинсы грязные? Или не успела переодеться в джинсы, когда я появился у ее дома? Или потому что ходила в церковь, в которой бывают службы по субботам?
