– Входите, – пробормотал он.
Он провел Дженифер через холл в огромную гостиную, стены которой были увешаны картинами работы французских и голландских мастеров. Хауторн резко обратился к Дженифер:
– Теперь вы, может быть, скажите, что все это значит?
Дженифер повернулась к женщине.
– Речь пойдет о вашей матери.
– О чем именно?
– Когда у нее впервые появились признаки безумия?
Вмешался Герберт:
– Сразу после того, как мы с Дороти поженились. Старая леди не выносила меня.
Это определенно свидетельствует о ее нормальности, подумала Дженифер. – Я читала заключение врачей, – сказала Дженифер. – Они весьма уклончивы.
– Что вы имеете в виду?
– Судя по рапортам врачей, у них нет прямых доказательств ее болезни. Их решение в немалой степени основывалось на том, что вы и ваша жена сообщали о поведении миссис Купер.
– К чему вы клоните?
– Я хочу сказать, что трое других врачей могут придти к совершенно противоположному выводу.
– Я не совсем понимаю, что вы здесь несете? Старая леди сумасшедшая. Так сказали врачи и суд.
Лицо Герберта Хауторна выражало испуг. – Вы думаете, что они могут выпустить ее?
– Они освободят ее, – пообещала Дженифер. – Я позабочусь об этом. – Подождите минутку! Что здесь происходит?
– Именно это я и хочу выяснить.
Дженифер повернулась к Дороти.
– Я проверила медицинскую карточку вашей матери. У нее было все в порядке в умственном и эмоциональном отношении. Я…
Хауторн прервал ее:
– Это ни о чем не говорит. Такие вещи происходят быстро. Она…
Дженифер продолжала, обращаясь к Дороти:
– Вдобавок ко всему я поинтересовалась социальной активностью вашей матери до того, как вы ее упрятали в больницу. Она жила полной, нормальной жизнью.
– Меня не интересует, что скажете вы или кто-нибудь еще. Она сумасшедшая! – закричал Хауторн.
Дженифер, повернувшись, изучала его некоторое время.
– Вы просили миссис Купер передать вам ее состояние?
– Это не ваше дело!
– Я сделаю это своим делом. А сейчас с меня достаточно!
Дженифер направилась к двери. Герберт Хауторн преградил ей путь. – Подождите! Вы лезете туда, куда вас не просят. Вы хотите на этом немного заработать, да? Я понимаю, милочка… Знаете, что я сделаю? Я дам вам чек на десять тысяч долларов, прямо сейчас, и вы забудете об этом деле. Ну, как?
– Простите, – сказала Дженифер, – никаких сделок!
– Вы думаете, что получите больше от старой леди?
– Нет, – сказала Дженифер, она посмотрела ему в глаза. – Только один из нас старается ради денег.
* * *
Проследовало шесть недель различных встреч и консультаций в четырех различных государственных учреждениях. Дженифер пригласила новых психиатров, и когда они закончили свою работу, Дженифер выложила все имеющиеся у нее факты перед судом. Тот пересмотрел свое первоначальное решение. Хелен Купер была освобождена, и ее состояние вернулось к ней. Утром после своего освобождения миссис Купер позвонила Дженифер.
– Я хочу пригласить вас на ленч.
Дженифер посмотрела на календарь. Утро и весь день были заполнены делами, но она понимала, как много эта встреча значила для пожилой женщины.
– Я буду, – сказала Дженифер.
В голосе миссис Купер послышалась радость:
– У нас будет маленький праздник.
Ленч прошел великолепно. Миссис Купер была радушной хозяйкой и ее, несомненно, знали там все.
Джерри Бернс провел их к столику наверху, где они были окружены вниманием и превосходным обслуживанием.
Когда подали кофе, Хелен Купер сказала Дженифер:
– Я очень благодарна вам, моя дорогая. Я не знаю, какое вознаграждение вы думали получить, но я собираюсь дать вам большее.
– Мои доходы достаточно высоки. Миссис Купер покачала головой. – Это не имеет значения.
Она наклонилась вперед, взяла руку Дженифер в свои руки и снизила голос до шепота:
– Я подарю вам Вайоминг…
Глава 17
На первой странице «Нью-Йорк Таймс» были напечатаны две статьи. Одна из них повествовала об очередном успехе Дженифер Паркер, которой удалось добиться оправдательного вердикта для женщины, обвиняемой в убийстве своего мужа. Героем другой был Адам Уорнер, баллотирующийся в Сенат США. Она вновь и вновь перечитывала статью об Адаме. В ней описывалась его биография, рассказывалось о том, как он служил летчиком во Вьетнаме, где получил за храбрость Крест за боевые заслуги. Тон статьи был хвалебный, цитировались высказывания многих известных людей, называющих Адама Уорнера будущей гордостью Сената США. В конце статьи прозрачно намекалось на то, что победа в этой избирательной компании явится основой для выдвижения кандидатуры Адама на пост Президента США.
* * *
В Нью– Джерси, в фермерском доме Антонила Гранелли, он и Майкл Моретти заканчивали завтрак. Майкл читал статью о Дженифер Паркер. Он взглянул на своего тестя и произнес:
– Она опять сделала это, Тони…
Тот набрал в ложку кусочек сваренного всмятку яйца.
– Кто сделал это?
– Этот адвокат. Дженифер Паркер. Она – молодец.
Гранелли хмыкнул.
– Я не хочу, чтобы на нас работала адвокат-женщина. Они слабы. Никогда нельзя знать заранее, что они могут выкинуть!
Майкл вежливо ответил:
– Да, Тони, большинство из них таковы…
Он не собирался восстанавливать тестя против себя. Пока Антонил Гранелли был жив, он был опасен. Но наблюдая за ним сейчас, Майкл знал, что ждать долго ему не придется. Старик перенес серию небольших ударов, и руки у него тряслись. Ему было тяжело говорить и он ходил, опираясь на трость. Его кожа напоминала сухой, пожелтевший пергамент. Казалось, все соки ушли из его тела. Он по-прежнему возглавлял список государственных преступников, но это уже был беззубый тигр… Его имя будило страх в душах многочисленных мафиози и ненависть в сердцах их вдов. Сейчас лишь немногим удавалось увидеть Гранелли. Он прятался за спинами Моретти, Колфакса и некоторых других, которым он доверял.
Майкл пока еще не был главой семьи, но это был лишь вопрос времени. Лючи Браун, трехпалый, был капо пяти восточных семей, затем Антонил Гранелли, а за ним… Майкл мог позволить быть терпеливым. Он прошел долгий путь с тех пор, как будучи самонадеянным юнцом, стоял перед верховным доном в Нью-Йорке и, держа в руках клочок бумаги, произносил клятву:
