И меня так и подмывало согласиться с ним.
– Отлично. Превосходно. Рада, что мы с тобой остановились читать на одной странице, – заявила я вместо этого.
Он расхохотался и поставил книгу обратно на полку.
– И слава богу, что это не шестая страница светской хроники, так? Офигительный секс, и никто о нем не пронюхал. Определенно мы на одной волне.
– Ты когда-нибудь от этого устаешь? Я имею в виду, от внимания публики?
Я вспомнила, насколько ненавидела непрошеные высказывания о моей прическе или о том, во что я одета, когда выхожу в свет с Энди, о том, потеряла я или набрала вес и с кем меня видели. Интересно, испытывал ли он что-то похожее?
– Ну, я ведь не настоящая звезда. Просто людям интересно, что я делаю. Думаю, большинство читателей этой ерунды просто хотят думать, что я отлично развлекаюсь.
Прозвучало это подозрительно оптимистично.
– Серьезно? А мне кажется, что все они хотят застать тебя со спущенными штанами.
– Погоди, а разве не ты этого хочешь?
Когда я закатила глаза, Макс рассмеялся и продолжил:
– Просто образ плейбоя для них удобен. Я не трахаю новую девушку каждую ночь.
Приподнявшись, чтобы поцеловать его, я добавила:
– По крайней мере, не в последнее время.
На секунду в его глазах мелькнуло недоумение, но он быстро пришел в себя.
– Совершенно верно.
Наклонившись, он прижал ладонь к моему лицу и нежно меня поцеловал.
– Пойдем?
Я кивнула, все еще слегка заторможенно. Макс сделал мне знак пройти вперед, и, поднявшись по лестнице, мы вновь очутились в центральном зале библиотеки. Тут ничего не изменилось: в воздухе по-прежнему висел звук приглушенных голосов и шорох страниц, и никто даже не оглянулся в нашу сторону. В том, что мы занимались сексом почти на глазах у всех, но остались совершенно безнаказанными, была острая нотка возбуждения.
Мы уже подходили к выходу, когда Макс взял меня за руку и оттащил в темный угол.
– Еще один раз, – сказал он и прикоснулся губами к моим губам.
Поцелуй был мягким и нежным, и долгим, словно Макс не хотел прерывать его первым.
Снова встретившись с ним взглядом, я сглотнула.
– До следующей недели, Лепесточек.
А затем он ушел. Я смотрела, как он пересекает холл и растворяется в вечернем свете, и думала, как сильно буду жалеть, когда все кончится.
8
В понедельник утром настроение у меня было отвратительное. Снаружи пекло, как в аду, моя старшая сестра делала поползновения уговорить матушку вернуться в Лидс, а вид из кабинета Уилла был намного лучше, чем из моего.
– Ты чертов засранец, – пробормотал я, атакуя цыпленка.
Уилл расхохотался и запихнул в рот огромный кусок.
– Опять ворчишь из-за вида?
Понять моего партнера было почти невозможно, потому что он до отказа набил рот острыми баклажанами.
– Это омерзительно, – я ткнул палочками для еды ему в лицо. – Напомни-ка мне еще раз, как тебе достался это кабинет?
– Ты опоздал на осмотр здания. Я первым прикрепил на дверь табличку со своим именем. Та-дам!
Верно. В тот день я впервые в Нью-Йорке решил поразвлечься с девицей у нее на квартире и, как и следовало ожидать, угодил в ловушку. Обычно я занимался сексом у себя дома, где всегда мог отговориться тем, что сейчас подъедет матушка или что мне надо срочно куда-нибудь отбывать. Но если оказаться в квартире женщины, она непременно предложит тебе чаю и попросит переночевать. Я не был абсолютной сволочью. И не менее других стремился к отношениям. Просто мне еще не встречалась женщина, ради которой я готов был пожертвовать ночью в собственной кровати. Все те женщины, с которыми я общался, знали, кто я такой и чего от меня хотят. Для столь огромного города Нью-Йорк часто казался очень мелочным.
Я поглядел на фантастический вид за окном – чертов Уилл – и задумался о Саре. В последнее время мысли о ней постоянно меня отвлекали. Да, она была загадкой. Если женщине надо, чтобы мужчина постоянно о ней думал, достаточно ограничить число встреч одним днем в неделю, и – бум! – он уже не способен мыслить ни о чем другом. И вот я гадал: если бы Сара попросила меня остаться на ночь у нее дома, что бы я ответил?
Ты знаешь, что бы ты ответил, недоумок. Ты бы сказал да.
С переезда в Штаты у меня было примерно две дюжины женщин, но в последнее время мне все сложней становилось вспомнить детали. Каждая мысль о сексе приводила к мысли о Саре. Эта девушка была одновременно нежной и страстной. Она столько о себе скрывала, но при этом позволяла мне делать
что угодно. Я еще не встречал женщины, в которой так ярко сочетались бы две противоположности – скрытность и доверие.
– У меня появилась одна женщина, старина.
Уилл сунул палочки в картонную коробочку с едой и отодвинул ее.
– И ты хочешь поговорить об этом сейчас?
– Да. Возможно.
– Ты встречаешься с ней уже довольно давно, так?
– Уже пару недель, да.
– Только с ней?
Я кивнул.
– Она просто богиня секса, и это хорошо, потому что она запретила мне спать с другими женщинами.
Уилл состроил гримасу из серии «ну ни фига себе», но я не повелся.
– Но она не такая, как все. Есть в ней что-то…
Я потер губы и уставился в окно.
Что, черт возьми, со мной сегодня не так?
– Не могу выбросить ее из головы.
– Я ее знаю?
– Не думаю.
Я попытался вспомнить, пересекался ли Уилл с Сарой на благотворительной вечеринке. Оставив Сару расправлять платье и приходить в себя, я потом бо́льшую часть ночи провел рядом с Уиллом. Кажется, они не разговаривали друг с другом.
– Значит, ты мне не скажешь, кто она, – рассмеялся Уилл, откинувшись на спинку кресла. – Она пленила твою душу, о пылкий юноша?
– Отвали.
Я схватил пакет и запихнул почти пустые коробочки.
– Она просто мне нравится. Но пока это только секс. По обоюдному согласию.
– Это хорошо, – осторожно заметил Уилл. – Значит, она не гоняется за твоими деньгами.
– Вот скажи – я лопух, если считаю, что это странно? Она
не хочетбольшего. И даже если бы я попытался изменить отношения, скорей всего, это бы ее просто отпугнуло. Она боится показаться со мной на публике. Думаешь, я схожу по ней с ума потому, что ей не нужно от меня ничего, кроме члена?
И, как всегда, задумавшись о Саре, я принялся гадать, чего она на самом деле хочет.
