Он делал снимки, пока я снимала рубашку с себя, а затем с него. Я облизала грудь Макса и живот, расстегнула джинсы и взяла его, такого твердого и большого, в рот. Мне хотелось верить, что на сей раз он позволит мне дойти до конца.
Макс шепнул:
– Не закрывай глаза. Посмотри на меня, – и сделал снимок.
Я настолько растворилась в ощущениях, что в тот момент меня это не испугало. В конце концов его мобильник упал на покрывало, а руки зарылись мне в волосы, направляя и удерживая от излишней спешки. Мои губы двигались так медленно, что я не представляла, как он может кончить – долгий путь наружу и затем, неспешно, снова внутрь. Но он не разрешал мне ускориться. Его глаза потемнели, взгляд стал голодным – и, наконец, его член набух так, что заполнил все мое горло.
– Ты в порядке? – спросил он сдавленным голосом. – Я кончаю.
Я замычала, глядя, как краснеет лицо Макса и приоткрывается рот, а сам он неотрывно смотрел на мои губы. Он кончил с низким и хриплым криком, смешав стоны с самыми грязными ругательствами, что мне приходилось слышать. Я быстро сглотнула, глядя в его ошарашенное лицо.
– Черт, – прорычал он и, улыбнувшись, прижал меня к груди.
Небо над нами начало наливаться темнотой. Сначала там преобладали розовые тона, потом фиолетовые. Задрав головы, мы смотрели на кружевную ленту облаков. Кожа Макса была теплой и мягкой. Я прижалась к нему лицом и вдохнула запах.
– Мне нравится твой дезодорант.
Он рассмеялся.
– Благодарю за комплимент.
Я поцеловала его в плечо и заколебалась, боясь разрушить момент. Но надо было это сказать.
– Ты сфотографировал мое лицо.
Я больше почувствовала его смех кожей, чем услышала.
– Знаю, я сейчас сотру. Просто хотел взглянуть на него пару раз.
Уронив тяжелую руку на покрывало, он принялся вслепую шарить в поисках телефона. Мобильник лежал у меня под боком. Я вытащила его и протянула Максу.
Вместе мы посмотрели снимки. Мои руки у него на рубашке, на груди. Моя грудь, моя шея. Мы остановились на той фотографии, где я расстегнула джинсы, освобождая его член. Когда мы дошли до той, где мой большой палец лежал на головке члена, Макс навалился на меня сверху, снова готовый к бою.
– Нет, подожди, – пробормотала я, хотя слова от его поцелуя таяли во рту. – Сотри ту, что с лицом, Макс.
Сердито заворчав, он перекатился обратно и показал мне эти снимки. Не стану отрицать, что они были одними из самых чувственных фотографий, которые мне приходилось видеть: мои зубы покусывают его бедро, мой язык прикасается к головке его члена, и, наконец, он у меня во рту, а мой взгляд направлен прямиком в камеру. Мои зрачки расширились настолько, что было ясно – я готова сосать его до последнего. С такой фотографией я готова была остаться в этой позе пожизненно.
Макс нажал на кнопку «Стереть», подтвердил запрос, и снимок исчез.
– Это самое сексуальное, что я когда-либо видел, – сказал он, вновь наваливаясь на меня и целуя в шею. – Это правило «никаких лиц» реально меня бесит.
Я ничего не ответила. Вместо этого я стянула с него джинсы, а он сдернул с меня шорты и обвил мои ноги вокруг талии.
– Доставай презерватив, – шепнула я ему в шею.
– Вообще-то, – начал он, отстранившись ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза, – я надеялся, что мы уже можем обойтись без презервативов.
– Макс…
– У меня есть кое-что.
Он вытащил из-под покрывала какой-то листок.
Ах, эти неизменно романтические результаты анализов.
– Я не занимался незащищенным сексом с университета, – сказал он. – Я не сплю больше ни с кем и хочу трахаться с тобой без кондома.
– Откуда ты знаешь, что я принимаю противозачаточные?
– Видел таблетки у тебя в сумочке в библиотеке.
Он отодвинулся назад, расположился напротив входа и чуть подался вперед бедрами.
– Ты согласна?
Я кивнула, но все же спросила:
– А
мояистория тебя не беспокоит?
Макс улыбнулся, покрыв поцелуями мое плечо, а затем погладил рукой грудь.
– Расскажи мне.
Я сглотнула и отвернулась, стараясь не смотреть ему в глаза. Он положил палец мне на подбородок и вновь развернул к себе мое лицо.
– У меня был до тебя всего один партнер, – созналась я.
Улыбка исчезла из глаз Макса.
– Только один?
– Но в то время, когда мы были вместе, он трахался со всем Чикаго.
Макс тихо выругался.
– Сара…
– Так что, если считать, что я побывала со всеми, с кем побывал он, это куда больше одного человека.
Я попыталась улыбнуться, чтобы сгладить свои слова.
– Ты с тех пор обследовалась?
– Да.
Я потерлась о него бедрами, желая этого больше, чем сама ожидала. Энди начал использовать презервативы где-то с середины наших отношений – одно это могло натолкнуть меня на определенные мысли. В то время я огорчилась, решив, что он отдаляется, хотя сам Энди уверял, что просто не хочет заводить детей, пока мы не будем готовы. Теперь я понимала – это был единственный его достойный поступок по отношению ко мне.
Но Макс все сделал наоборот. Поначалу держался на расстоянии, а теперь очертя голову бросился в эти странные моногамные отношения.
Черт, Сара. Большинство нормальных людей так и поступают.
Я потянула его за бедро и, приподнявшись, присосалась к шее.
– Ну, тогда все в порядке.
Макс отодвинулся, просунул руку между нами и с низким стоном вошел внутрь. Он заполнял меня – медленно, очень медленно и постепенно. А затем накрыл меня своим телом, усыпал поцелуями шею и прижался губами к губам.
– Это фантастика, – прошептал он. – Боже, нет ничего лучше.
Меня охватило странное отчаяние. Я никогда настолько полно не ощущала его вес на себе, каждый дюйм его обнаженной кожи – и все же он был бесконечно далек. У него были такие широкие плечи, и под моими шарящими ладонями четко вырисовывался каждый напрягшийся мускул. Макс, надо мной и во мне, был словно чужая планета.
Двигаясь медленно, так, чтобы я могла распробовать все сполна, он продолжал целовать меня.
– Кто-нибудь может посмотреть сюда. Увидеть тебя подо мной, с раздвинутыми бедрами, увидеть твои голые пятки на моих ляжках.
Приподнявшись на локтях, он поглядел на мою грудь.
– Думаю, это им захочется увидеть.
Я закрыла глаза и выгнула спину, чтобы он мог рассмотреть получше. Боже, рядом с Максом я чувствовала себя в абсолютной безопасности, и это было так странно! Он никогда не давал понять, насколько это извращенно или неправильно – желать, чтобы нас увидели. Как будто это нравилось ему не меньше, чем мне, как будто он тоже хотел, чтобы нас застали вдвоем.
