Я никогда прежде не слышала, как мужчина мастурбирует, и держать глаза закрытыми было пыткой. Эти звуки заводили меня: негромкое пыхтение, требования раздвинуть ноги шире, ласкать грудь.
– От книги ты потекла, – заметил он, а затем я услышала, как его ладонь на члене начала работать быстрее. – Но интересно, насколько сильно?
По-прежнему не открывая глаз, я протянула руку и пощупала себя, чтобы это выяснить. Мне даже не пришлось ничего говорить: он зарычал, а затем знакомо и хрипло выругался, кончая.
Мне хотелось взглянуть ему в лицо, но я лежала зажмурившись, слыша теперь лишь громкий стук собственного сердца.
В комнате стало совсем тихо, не считая нашего тяжелого дыхания. Я внезапно почувствовала, как кондиционер над головой обдает струей холодного воздуха мою разгоряченную кожу.
Наконец Макс застегнул молнию на брюках и ремень.
– Сейчас вернусь. Только приведу себя в порядок.
Я услышала звук удаляющихся шагов. Дверь открылась, и Макс тихо рассмеялся.
– Теперь можешь смотреть, – сказал он и вышел.
Мне показалось, что за последние десять минут в комнате потемнело. Мои пальцы все еще шарили между ног, а в ушах звенели отзвуки его оргазма. Я попробовала погладить себя и поняла, что могу кончить почти сразу. Возможно, меньше чем за минуту. И определенно до того, как он вернется.
Без дальнейших раздумий я прижала ладонь к клитору, вспоминая звук, с которым двигалась его рука, ритм, скорость, короткие стоны и отрывистые инструкции – и как легко он способен был произнести вслух то, что ему было надо.
Мы так быстро понимали друг друга, находились в такой гармонии.
Нам было так
простовдвоем.
И, не успела я это подумать, как оргазм растекся по моим бедрам и взорвался, вдавив в веки яркие звездочки и заставив меня задохнуться.
Дверь открылась. Моя рука метнулась к шее, где бешено стучал пульс. Подавив всхлип, я тщетно попыталась дышать медленней. Не знаю почему, но после того, что он только что сделал, я чувствовала себя так, будто меня застукали за кражей печенья. Макс улыбнулся, подошел ко мне и уселся на диван рядом со мной. Я подвинулась, освобождая ему место. Положив руку на спинку дивана, он наклонился и сунул себе в рот мои пальцы.
– М-м-м. Хорошо поласкала себя, Лепесточек?
– Если бы остался и посмотрел, не пришлось бы спрашивать, – парировала я, борясь с расползающимся по коже предательским теплом.
– Неважно, – пробормотал он, припав к моему горлу, – я посмотрю это позже на видео.
Тут Макс встал, подошел к открытому шкафу и нажал кнопку на камере, стоявшей на верхней полке. Я ее даже не заметила!
– Ты…
что?!
Он обернулся, растянув губы в насмешливой улыбке.
– Ты снял это на видео?
Меня никогда еще не раздирали такие противоречия. Быть пойманной –
ужасно. Быть под наблюдением –
пьяняще.
– Да.
– Макс, мое лицо…
Он сдвинул брови.
– Я навел камеру ниже, и не зря положил тебя именно так. Я не собирался записывать твое лицо.
Мой прекрасный незнакомец подошел ко мне и опустился на колени рядом с диваном.
– И это, конечно, жаль, потому что мне очень нравится смотреть, как ты теряешь контроль.
Он провел кончиком пальца по моей щеке, пристально вглядываясь мне в лицо. Затем моргнул и, похоже, вернулся мыслями в настоящее.
– Так вот, насчет ужина. Я думал о тайской кухне, но у тебя аллергия на арахис, а в моем любимом тайском ресторанчике арахис пихают
повсюду. Как насчет эфиопской? Ты не против того, чтобы есть руками? – тут он ухмыльнулся. – Клянусь, что там ни одна живая душа меня не узнает.
Я изумленно уставилась на него, совершенно забыв о том, что собиралась возражать против совместного ужина.
– Откуда ты знаешь, что у меня аллергия на арахис?
– На тебе аллергический браслет.
– Ты читал, что там написано?
Он посмотрел на меня с неподдельным изумлением.
– Ты носишь браслет для того, чтобы его
нечитали?
Покачав головой, я села и провела руками по волосам. Мужчина, которого я любила, едва меня замечал. Мужчина, с которым я хотела всего лишь заниматься сексом, замечал все, что касалось меня.
Макс вывел меня к задней двери. В переулке за ней нас ждал черный автомобиль.
– Ты что, серьезно? – спросила я, когда он открыл дверцу. – Папарацци добрались уже и сюда?
Рассмеявшись, Макс мягко подтолкнул меня на заднее сиденье.
– Нет, Лепесточек. Я не настолько знаменит. Они набрасываются на меня только на официальных мероприятиях и иногда на улице. Конспирация – твой заскок, а не мой.
– «Царица Савская», Адская кухня, – сказал он водителю и обернулся ко мне: – Спасибо за то, что составила мне компанию, пока я паковался. В твоем обществе это занудное занятие стало вполне приятным.
– Не заметила, чтобы ты много успел. Не самый полезный вечер в твоей жизни, верно? – я наклонилась к нему, скептически подняв бровь.
Улыбнувшись, он уставился на мои губы.
– Тут ты меня подловила. Я хотел посмотреть, как ты смотришься голой у меня на диване. А вообще-то я нанял рабочих, чтобы они упаковали все в кабинете завтра утром до прихода маляров.
Придвинувшись, он нежно меня поцеловал.
– Порой во время работы мне хочется видеть тебя побольше. Рад, что ты пришла. Мне понравилось.
Я заерзала на сиденье, чувствуя, что мир вокруг меня балансирует на самом краю.
– Не думала, что такие мужчины, как ты, существуют, – невольно вырвалось у меня. – Честные. Те, рядом с которыми легко.
Тут я взглянула на него.
– Я уже говорил тебе. Ты мне
нравишься.
Он обнял меня, придвинул ближе и не отрывал своих губ от моих до самого конца поездки. Может быть, прошла минута, или час, или неделя. Не знаю. Но когда мы добрались до Адской кухни, я не хотела вылезать из машины, и меня очень мало смущало то, что в глубине души я надеялась получить от Макса приглашение остаться на ночь.
Официантка поставила перед нами гигантское блюдо с разнообразными вегетарианскими закусками.
– Отломи кусок ынджеры – это эфиопский хлеб – и зачерпывай им еду, – сказал Макс, отламывая кусочек и показывая, как это делается.
Я смотрела, как он облизывает пальцы, жует и затем улыбается мне.
– Что? – спросил он.
– Э-э… – пробормотала я. – Твой рот.
– Тебе нравится мой рот?
Макс снова высунул язык, облизал губы, потом налил вина в бокал и сделал большой глоток.
