– Конечно, – заявил он с ноткой обиды. – Возможно, я и засранец, но надежный засранец. И разве ты не должен приехать ко мне, чтобы мы, гм, маникюрили друг другу ногти, пока говорим о наших чувствах?
– Это Сара Диллон.
Тишина.
Да уж, это заставило его заткнуться.
– Уилл?
– Срань господня.
– Ага, – сказал я, потирая виски.
– Сара Диллон? Сара Диллон из «Райан Медиа Групп»?
– Она самая. Это началось еще до того, как я узнал, что она работает с Беном.
– Ничего себе. В смысле, мисс Диллон красотка, но, пойми меня правильно, она показалась мне очень… замкнутой? Кто бы подумал, что это в ней есть. Отлично.
Стоило начать говорить, как уже стало легче – и тут меня понесло.
– Все началось со случайного секса. Я видел, что она просто использует меня, чтобы попробовать кое-что новое.
– Новое?
Почесав подбородок, я вздохнул и сознался:
– Ей нравится секс в общественных местах.
– Что? – расхохотался Уилл. – Непохоже на ту Сару Диллон, которую я знаю.
– И она позволяет мне делать снимки.
– Постой… что?
– Фотографии, иногда и кое-что поосновательней. Когда мы…
– Когда вы?
– Трахаемся.
Молчание растянулось на несколько секунд. Я мог поклясться, что слышу, как скрипят передачи у него в мозгу. Наконец Уилл откашлялся.
– Ладно, секс в общественных местах – это круто, но каждый парень, которого я знаю, делал снимки во время секса с девушкой.
– Ты о чем сейчас вообще, придурок?
– О том, что ты отстал от моды,
козел.
– Уилл, я говорю серьезно.
– Ладно. Так в чем проблема?
– Проблема в том, что сегодня я в первый раз ухитрился вытащить ее в ресторан. И обнаружил, что ее предки владеют долбаным «Диллонс». Сеть супермаркетов. Я этого до вчерашнего дня даже не знал.
Некоторое время Уилл молчал, а потом тихонько рассмеялся.
– Ага.
– Ну и короче, мы в кои-то веки начали нормально разговаривать, но тут позвонил ее придурок-бывший.
– Ага.
– Понятно, что он ей успел изрядно помотать нервы, но после этого она просто замкнулась и думала только о том, как бы побыстрее сбежать. Она готова трахаться со мной до тех пор, пока под ней ноги не подломятся, но не хочет объяснить, почему больше месяца отказывалась пойти со мной в ресторан.
– Ага.
– Итого, у ее родителей сеть супермаркетов, и она выросла в Чикаго. И все. Я практически ничего о ней не знаю.
– Ага.
– Уилл, ты меня вообще слушаешь?
– Конечно, слушаю. Ты ничего не знаешь.
– Верно.
– А… ты вбивал ее имя в Гугле? – спросил он.
– Конечно же, нет.
– Почему?
Я застонал.
– Я думал, мы об этом уже говорили после истории с Сесили. Ничем хорошим эти поиски в Гугле не кончаются.
– Но когда дело касается
профессиональныхвещей – если ты начинаешь работать с новым клиентом, ты ведь проверяешь его в Гугле, так?
– Конечно.
– Ну так вот, я погуглил Сару, как только узнал, что мне с ней придется сотрудничать по работе в «РМГ». И выяснил очень много интересного.
У меня сдавило горло, и я принялся бессмысленно теребить воротник рубашки.
– Скажи, что ты там увидел.
Уилл расхохотался.
– Как бы не так. Найди где-нибудь яйца и хорошенько примотай к себе, пока ноут будет загружаться. И на этой волнительной ноте я вынужден тебя покинуть. Беседа очень увлекательная, но меня ждут дела. Компания.
Я велел Скотти ехать обратно к дому. Не прошло и пяти минут, как я уже сидел за компьютером и вбивал имя «Сара Диллон» в строку поиска.
Срань господня.
Это были не просто случайные упоминания, разбросанные по сети – нет, целые страницы, возможно, даже больше, чем я нагуглил бы о себе. Сделав глубокий вдох, я принялся сначала за фотографии. Куча снимков за последние десять лет ее жизни. На некоторых она была совсем девчонкой. Кое-где ее медовые волосы были коротко острижены и аккуратно уложены, а кое-где торчали спутанной копной. И на всех этих фотографиях она улыбалась, наивно и беззащитно.
И это были не семейные снимки или самощелки – нет, журналистские фотографии с высоким разрешением, снятые профессиональными объективами. Их покупали и продавали газетам и журналам, в названиях которых фигурировало много восклицательных знаков. Там были даже видеоролики и архивная хроника из газет. Вечеринки и свадьбы, благотворительные мероприятия и поездки на отдых – и почти на всех снимках рядом с ней был один и тот же мужчина.
Он был всего на пару дюймов выше Сары, черноволосый, с резкими римскими чертами лица. Его сверкающая зубастая улыбка выглядела искренней ровно настолько, насколько я себе представлял – то есть без малейшего намека на искренность.
Так вот он какой, Энди, известный всему миру под именем Эндрю Мортон. Конгрессмен от демократов, из седьмого округа штата Иллинойс. Внезапно многое встало на свои места.
С обреченным вздохом я нажал на один из последних снимков: у Сары была примерно такая же прическа, как сейчас, а за спиной ее виднелась рождественская ель. Подпись под фотографией гласила:
«Сара Диллон и Эндрю Мортон на ежегодном праздничном банкете “Сан-Таймс” в Чикаго, где конгрессмен Мортон объявил о своем намерении следующей осенью баллотироваться в сенат Соединенных Штатов».
Нажав на ссылку, я прочел всю статью. Она подтвердила, что дело было прошлой зимой – а это означало, что конгрессмен уже, вероятно, участвует в первом туре избирательной кампании. Затем я вернулся к основной странице с фотографиями и перемотал на самый верх. Там, среди нескольких похожих снимков, было фото Сары. Она бежала сквозь толпу журналистов, прикрывая лицо плащом. Поначалу я не обратил внимания на эту серию снимков, потому что не узнал Сару. Я нажал на ссылку, ведущую к статье. Эта заметка в «
Чикаго Трибьюн» была опубликована всего за пару недель до нашей первой встречи.
«Прошлой ночью конгрессмена от демократической партии Эндрю Мортона застали во время интимного свидания с женщиной, причем это не была его невеста Сара Диллон. В брюнетке опознали Мелиссу Марино, младшего ассистента конгрессмена из его чикагского офиса».
Посреди статьи красовалась фотография из той самой серии. На ней мужчина – несомненно, Энди – страстно целовал женщину – несомненно, не Сару.
