– Ты как, слегка окосела?
На секунду она нахмурилась, но через мгновение ее лицо вновь просветлело.
– У вас, британцев, это значит «пьяная»? Ага, я под градусом.
Она привстала на цыпочки и… поцеловала меня.
О-хре-неть.
Стоявший рядом Ричи подал голос:
– Макс, какого? У тебя что-то на лице… да это девчонка!
Сара отскочила, расширив глаза.
– Ох, черт.
– Успокойся, – тихо сказал я. – Никого здесь не колышет, кто мы такие. Мы играем вместе каждую неделю, но они до сих пор едва способны вспомнить мое имя.
– Полная брехня, – встрял Ричи. – Тебя зовут Задница.
Покосившись на него, я улыбнулся Саре.
– Видишь, а я что говорил.
Она протянула Ричи руку и улыбнулась, глядя на него во все глаза.
– Я Сара.
Ричи взял ее руку и тряхнул. Я даже уловил ту секунду, когда он по-настоящему разглядел ее и понял, насколько она красива. Его взгляд немедленно уперся Саре в грудь.
– Я Ричи, – промямлил он.
– Рада познакомиться, Ричи.
Сердито сощурившись, он уставился на меня:
– Как, дьявол тебя заешь, ты ухитрился поймать такую пташку?
– Без понятия.
Я придвинулся к Саре, игнорируя ее слабые протесты и замечание, что я запачкаю платье. Однако затем она выскользнула и развернулась к Дереку, стоявшему по другую сторону от меня.
– Я Сара.
Дерек грохнул кружку на стойку, протер рот грязной рукой и проворчал:
– Так и есть, провалиться мне на месте.
– Сара со мной, – процедил я.
И таким вот образом Сара-под-градусом обошла весь бар, представившись каждому из членов моей команды. В этом было много от почти состоявшейся супруги политика, но еще больше – просто от очень милой и доброй девочки. Вернувшись, она поцеловала меня в щеку и шепнула:
– У тебя очень славные друзья. Спасибо, что пригласил меня.
– Да, конечно.
Похоже, я утратил всякую способность связно высказывать свои мысли. С ней мне было хорошо, чертовски хорошо, хорошо, как никогда в жизни. Не то чтобы я презирал себя, но будем честными: я весьма вольно обращался с женщинами, и к тому же работал в области инвестиций, где большие деньги делаются не только на процветании клиентов, но и на банкротствах. С тех пор как я приехал в Штаты, у меня сложились достаточно серьезные отношения всего с парой человек. Моим ближайшим другом был Уилл, и по большей части мы с ним обменивались оскорблениями, сводившимися к понятию «слабак».
Скажи ей, дурень. Отведи на другой конец комнаты, хорошенько поцелуй и скажи, что любишь ее.
– Мэдди, выключи к черту эти старые дерьмовые блюзы, – проревел Дерек из противоположного угла.
И только я было собрался взять Сару за локоть и увести в сторонку, как она выпрямилась.
– Это не блюз, – заявила моя красотка.
Дерек, вскинув брови, развернулся и уставился на нее.
– Это Эдди Кокран. Он исполняет рокабилли, – продолжила Сара, чуть подрастеряв уверенность под его суровым взглядом. – Это совсем не одно и то же.
– Ты знаешь, как танцевать под эту ерунду? – спросил Дерек, вновь оглядывая ее с ног до головы.
К моему удивлению, Сара рассмеялась.
– А вы приглашаете?
– Еще чего, я…
Но, прежде чем он успел завершить фразу, Сара заставила его встать на ноги, и все сто пятнадцать фунтов ее невеликого веса поволокли объемистую тушу Дерека на танцпол.
– Моя мама из Техаса, – выпалила она, сияя. – Не отставайте.
– Ты, должно быть, шутишь, – пробормотал он, оглядываясь на нас.
Целый бар англичан замолчал и с интересом принялся наблюдать за этой парочкой.
– Задай ему жару! – крикнул я.
– Будь мужчиной, Дер, – завопила Мэдди, и все захлопали.
Мэдди сделала музыку погромче.
– Ну-ка, покажите, на что вы способны.
Сара улыбнулась шире и положила руку Дерека себе на плечо. Его протесты она отмела одним движением головы.
– Это традиция. Вы кладете одну руку мне на талию, вторую на плечо.
И тут у нас на глазах Сара продемонстрировала Большому Дереку, как надо танцевать: два быстрых шага, два медленных. А затем быстрый поворот против часовой стрелки. Пока длилась первая песня, они неплохо станцевались, а во время второй действительно задали жару, отплясывая так, словно были знакомы много лет.
Может, в этом и заключалась главная черта Сары. Каждый, с кем она встречалась, хотел
узнатьее поближе. Она была не просто исключительно милой девушкой, чья невинность проступала даже сквозь самые грязные фантазии и которая безумно нравилась мне. Никто не мог перед ней устоять.
В эту минуту мне ничего не хотелось так сильно, как набить самодовольную морду Энди. Он не просто бездарно изводил с ней время – он
извелее.
Я встал, подошел к танцующим и, вклиниваясь между ними, заявил:
– Моя очередь.
Ее огромные карие глаза потемнели. Вместо того чтобы положить мою руку себе на плечо, как с Дереком, она сама обвила мою шею руками, привстала и поцеловала меня в подбородок, шепнув:
– Тебе можно без очереди.
– Я думал, в этом танце партнеры стоят не так близко, – сказал я и, улыбнувшись, поцеловал ее.
– Не с тобой.
– Хорошо.
На ее личике вспыхнула пьяная, игривая улыбка.
– Но я проголодалась. Я бы съела бургер размером с собственную голову.
Я расхохотался и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб.
– Рядом с твоим домом есть одно подходящее местечко. Я сейчас скину тебе адрес. Полагаешь, мне стоит пойти домой, принять душ и пересечься там с тобой через час?
– Ужинаем вместе два вечера подряд? – спросила она с плохо скрытым энтузиазмом.
Где же та осторожная, чурающаяся меня женщина, которой она была всего пару дней назад? Эта особа начисто испарилась. И я сильно подозревал, что Скрытная Сара всегда была не более чем фантазией. Ее, а не моей.
Я серьезно кивнул – хватит прикидываться, что между нами остались какие-то границы. И хрипло выговорил то единственное слово, которого она ждала:
– Да.
Сара прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, но не заметить ее было невозможно.
13
Я уже два месяца провела в Нью-Йорке, но слабо представляла, чем занимаюсь в свободное от работы время. Я бегала в парке, у меня была пара подруг, с которыми можно было сходить в театр, или попить кофе, или просто выпить. Пару раз в неделю я говорила по телефону с родителями. Я не чувствовала себя одинокой – здесь у меня, определенно, была более насыщенная жизнь, чем в последние месяцы в Чикаго. Но большая часть моей жизни, не посвященной работе, вращалась вокруг Макса. Как, черт побери, это произошло?
